Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

у него разной величины, не хотел стричься, из-за чего трудно было носить парик, и бриться… К Пасхе 1733 г. появились признаки возвращения разума… Его возвращение к здравому смыслу было кратким. В начале 1738 г. о нем говорили как о “помрачившемся в разуме”. Он оставался молчаливым и замкнутым, хотя время от времени крики из его покоев выдавали бред». (Грин, 1997, с 274–280.)

«Около 1730 г. он окончательно впал в состояние меланхолии и непреодолимой лености. С той поры от него нелегко было добиться даже простого слова. Он не стриг волос и ногтей, оставался по целым дцям в постели, вставал лишь ночью на несколько минут, чтобы поесть; нельзя было уговорить его подписать какие-либо документы. Только под действием пения он на короткий срок пробуждался к жизни. Королева Елизавета в 1737 г. специально пригласила в Мадрид певца Фаринелли, славившегося тогда по всей Европе своим удивительным голосом. Этот человек вскоре сделался совершенно необходимым для управления государством: послушав его, Филипп покорно шел к столу и ставил свои подписи в тех местах, где ему указывали». (Рыжов, 1999, с. 528.)

Выздоровление Филиппа V от депрессии благодаря музыкотерапии повторяет аналогичный хрестоматийный пример из Библии, где Давид помогал избавляться от приступов меланхолии царю Саулу (1-я Книга Царств). Судя по описанию, депрессия у Филиппа V достигала степени психотической ажитации и, по-видимому, «синдрома Котара331». Учитывая, что в патографической справке нет сведений о маниакальных эпизодах, правильнее было бы в данном случае говорить о монополярно (одни депрессивные эпизоды) протекающем маниакально-депрессивном психозе или рекуррентном депрессивном расстройстве. Хотя при этом заболевании и не происходит интеллектуального снижения, но не приходится ожидать и достаточной степени адаптированности, что и имело место у испанского короля. Учитывая, что никакого адекватного лечения в то время проводиться не могло, депрессивные эпизоды приобретали затяжной характер и длились годами.

ФИЛОНОВ ПАВЕЛ НИКОЛАЕВИЧ (1883–1941), российский живописец, график, книжный иллюстратор, теоретик искусства. Создатель особого направления — «аналитического искусства».

«Горе тебе мертводуху»

П Н. Филонов. «Пропевень о проросли мировой», 1912

«Филонов же одинок, он вне коллективных движении. Его аналитический метод — не новая художественная стилистика, не аранжировка старой мелодии на новый лад, а новый способ образного претворения мира… Кардинальное отличие Филонова от окружавших его художников авангарда — стремление сделать зримым принципиально невидимое…Он передает незримое не через видимое, как реалисты или кубисты, а находит для этого другие пластические решения… Художник разработал положения о “глазе видящем” и “глазе знающем”… Филонов в своей работе делает ставку на интуицию, сознательно вводит ее в творческий метод аналитического искусства». (Ковтун, 2000, с. 14, 21–23.)

[1933 г.] «Он [студент рабфака Художественной Академии] слышал мои выступления и, желая работать у меня, собирал обо мне справки в Академии у профессоров и студентов. Профессора ему юворили: “Филонов — ненормальный, сумасшедший, шарлатан”. Ученики говорили: “Не ходи к Филонову — он гипнотизер”». (Филонов. 2000, с. 221.)

[1934 г.] «В ее же присутствии я вскрыл конверт — там были пропуски на паек, продуктовый и промтоварный, и какая-то печатная приписка. Не читая приписки, я вернул женщине все это назад и сказал, что пайка не возьму — отказался от него несколько месяцев тому назад, о чем Союз знает. Она, недоумевая, говорила: “Как же можно отказываться, ведь это паек”». (Там же, с. 260.)

«С конца 1920-х гг. и вплоть до смерти художника и его соратники, сохранившие верность методам аналитического искусства, подвергались травле. Единственная прижизненная персональная выставка Филонова была устроена в залах Русского музея, но открытие ее было запрещено (1929—30)». (Шатских, CD Кирилл и Мефодий 98.)

«Я не знаю, как бы развивался талант П.Н. Филонова… если бы он не заболел шизофренией, сделавшей его картины похожими на картины всех шизофреников всех времен и народов. Но поскольку у Филонова был феноменальный талант, то даже в картинах, сотворенных больным человеком, виден гений». (Буянов, 1994, с. 19.)

[В 1921 г.] «…состоялосьзнакомство с Екатериной Александровной Серебряковой, ставшей позже женой художника. Она была много старше Филонова; насколько могла она окружила художника вниманием и заботой… Филонов не Продавал картины, почти никогда не дарил их, храня все для будущего музея аналитического искусства, о котором мечтал всю жизнь…Филонов умер 3 декабря 1941 г., в самом начале ленинградской блокады. Истощенный годами полуголодной жизни — организм не вынес последнего испытания». (Ковтун. 2000. с. 46–47, 75.)

Для уверенной установки диагноза шизофрении (более вероятно — шизотипического расстройства) в приведенном патографичес-ком материале явно не хватает данных о перенесенных психотических эпизодах. Сведения подобного характера, впрочем, часто остаются вне поля внимания биографов. Единственный автор, который прямо пишет о шизофрении, — известный российский психиатр М.И. Буянов, возможно, располагающий соответствующей информацией. За исключением этого факта черты личности Филонова и уникальное своеобразие его творчества полностью соответствуют критерия шизотипического расстройства. Страдающий этим заболеванием пациент обладает генетической предрасположенностью к шизофрении.

ФИЦДЖЕРАЛЬД (Fitzgerald) ФРЭНСИС СКОТТ (1896–1940), американский писатель.

«Скоттобладал поразительной памятью: он мог без запинки повторить длинные отрывки из прослушанного диалога. Природа наделила его также актерскими способностями… В нем явно проявлялось инстинктивное стремление выставить себя напоказ, усердно подогреваемое матерью… Раз мечта прославиться, став звездой регби, к его невыразимому сожалению, осталась неосуществленной, ему придется отыскать uHoii способ, чтобы привлечь к себе внимание публики». (Тернбулл, 1981, с. 19, 28, 50.)

«После блестящего юношеского успеха (в двадцать три года он сделался самым популярным автором), после долгого разочарования, которое стало темой почти всех его произведений — от “Великого Гэтсби” (1925) до романа “Ночь нежна” (1934), наступил кризис: полное нервное и физическое истощение… Весной 1919 была разорвана помолвка, потому что не было денег, чтобы пожениться. Скотт бросил работу, три недели пьянствовал, потом вернулся домой в Сент- Пол и написал “ По эту сторону рая”». (Каули, 1984, с. 294, 296.)

«Эксцентрические выходки Фицджеральдов в Грейт-Неке стали принимать болезненный характер. Если в первый год после свадьбы их похождения в Нью-Йорке рассматривались как веселые проделки, носившие отпечаток студенческих лет, то теперь их разгул вел к саморазрушению… Сначала Фицджеральд пил, чтобы обострить восприятие