Записки, или Исторические воспоминания о Наполеоне - Лора Жюно

«Консульстве» Адольфа Тьера, выпущенном издательством «Захаров» в 2012 году. — Прим. ред.

45

Я сама слышала, что император, говоря о Дезе в 1808 году, сказал однажды более чем перед тридцатью людьми, из которых многие были иностранцами: «Дезе — достойнейший из людей, кого я знал. Если б он остался жив, я сделал бы его вторым при себе».

46

Отелло был побочным сыном Жюно, родившимся в Египте от молодой абиссинской невольницы.

47

Маргарита-Полина Белиль (Беллилот), госпожа Фурес, фаворитка Наполеона в Египте. — Прим. пер.

48

Если бы Жюно нравилось огорчать человека, любимого им больше всего в мире, он имел тут прекрасный случай, и Бурьен знает это лучше всех. Но поведение госпожи Фурес заслуживало одних похвал. Я скоро буду говорить о ней пространно, ибо знаю многие малоизвестные подробности об этой особе.

49

У Жюно была страсть: ему служили только бургундцы. Хорошо, если бы земляки его имели это преимущество при одинаковых

с другими людьми способностях; но часто это было дурачье, и только имя давало им право на внимание Жюно. Дом на улице Вернейль также стал доказательством этого. Сыскал его бургундец, и управлял им бургундец. Может быть, все они благодарили Бога за это, но ни один не думал ни об удовольствии, ни о пользе Жюно, ни о порядке в его доме.

50

Когда в Сен-Дени разбивали гробницы, прах Тюренна перенесли в Ботанический сад. Оттуда-то археолог Ленуар и забрал его в музей, им составленный.

51

После бывший камергером императора, тесть Огюста Коленкура.

52

Известен этот прелестный ответ господина Божона Марии-Антуанетте. Однажды королева прислала просить у него миллион, и чтобы вся сумма была доставлена через два часа. Божон страдал от ревматизма и не мог писать. Он не хотел просить об услуге секретаря, потому велел королевскому пажу подойти поближе и сказал: «Доложи ее величеству, что если требование ее возможно, оно исполнено, а если невозможно, то будет исполнено».

53

Останавливаюсь на всех этих подробностях, впрочем, известных многим, живущим в Париже особам, потому, что хочу отвечать фактами, а не возгласами на все, что сказано в «Дневнике» Лас-Каза о моем браке. Лучшее опровержение — события, представленные в настоящем их виде.

54

Жюно не имел никакой надобности просить у Первого консула аудиенции, но он уже являлся к нему утром, а сейчас наступил черед Государственного совета.

55

Всего больше изменили меня проведенные без сна ночи во время болезни моей матери. Сверх того, повторяю, я не была красива. Только зубы и волосы были у меня хороши.

56

Le petit papa. Дружески я не называла иначе господина Коленкура.

57

После все делали пунш не иначе как из чаю, померанцев и ямайского рома вместо обыкновенного. Но тогда этот способ был в самом деле мало кому известен.

58

Этот прибор состоит из двух выпуклых лопаток, соединенных подвижным винтом, который слабее или крепче сжимает все, что положат между ними. Теперь прибавляют к этому еще один винт, и сок лимона или померанца выжимается до последней капли.

59

Беспокойство ее было напрасно. В это время Наполеон очень любил Жозефину, и если б она захотела, то могла бы иметь над ним большую власть; но она не имела ее, как покажу я это не раз. Впрочем, может быть, не без основания страшилась она давней привязанности.

60

Бюсси-ле-Гран, где жил некогда знаменитый Бюсси-Рабютен. Это место рождения Жюно. Семейство его имело там собственность.

61

На следующих страницах я опишу истинно страшное происшествие, которое сделало меня такой трусливой. Там увидят, что причина была основательная.

62

Маменька до самой смерти своей была обожательницей всех обычаев и приемов, составляющих устав моды и хорошего обращения. Если сама она иногда отступала от них, то единственно по своей чрезвычайной живости, которую не могла покорить уму, а никак не по незнанию приличий, и особенно не потому, что не хотела исполнять их. Она почитала все эти церемонии удивительно важными, несмотря на свой проницательный ум. Чтобы понять иногда непонятное для нас, надобно вспомнить время и воспитание ее — последствия эпохи, неизгладимые после никакими обстоятельствами. Если могу прибавить несколько слов, не страшась обвинения в излишнем пристрастии к обожаемой матери, то скажу, что эта требовательность, которою она тяготила всех окружавших ее, беспрестанно напоминая им о том, что ныне, может быть справедливо, называют пустяками, эта требовательность делала ее еще более очаровательной.

63

Установлены 18 марта 1796 года тупым правительством Директории. Оно забыло урок, данный прежними ассигнациями, и хотело снова наделить нас бумажными деньгами, которые и умерли прежде, нежели были отпечатаны. Их выпустили на два миллиарда и четыреста миллионов. Всего лучше характеризует Директорию приказ, который отдала она сама 25 января 1797 года (то есть через десять месяцев после установления своих ассигнаций), где назначен курс их в 20 су за 100 франков. Так это правительство оглашало свою нищету!

64

Горничная и повар моей матери. Миранд был отличный мастер, некогда он был поваром у принца Конти.

65

Для того чтобы верно представить всю эту историю, надобно знать, что комнаты располагались вокруг лестницы, на площадке у которой находились две двери: в столовую и в мою комнату. Сначала шли: передняя, столовая, гостиная, будуар и спальня; потом моя комната, перед нею маленький кабинет, и за нею другая комната, где были книги, глобус, большой стол для шитья и кройки, потому что я училась шить. Все эти комнаты располагались не в линию, а вокруг лестницы.

66

На протяжении года это было уже третье покушение: первое — на дороге из Мальмезона, другое — в самом Тюильри; покушение Черакки — третье. Было еще две или три