Записки, или Исторические воспоминания о Наполеоне - Лора Жюно

малоизвестные попытки.

67

Так называл Люсьен [современник брюмера] членов Совета пятисот.

68

Генерал Бонапарт не сказал бы таких слов за три или за четыре года до того. Но, достигнув власти почти неограниченной, он возымел мысль, которая, может быть, погубила его и которой он очень верил: мысль, что люди повинуются и следуют только пользе и страху.

69

Замечательно, что Ланн никогда не хотел отрезать свою косу. Напрасно Первый консул просил, даже умолял его об этом: он никак не соглашался отделить от себя эту часть своего туалета и всегда носил косу, довольно толстую и короткую, волосы, остриженные envergette (высоко поднятые надо лбом), напудренные и напомаженные. Эта причуда едва не рассорила его с Жюно, когда тот заставил остричь волосы всем в знаменитой Аррасской дивизии, а потом и во всей армии.

70

После эта дружба расстроилась. Я всегда сожалела о причине размолвки их, столь ничтожной и смешной, насколько это возможно, особенно между такими людьми, как Бессьер и Жюно. Я была судьею между ними и должна сказать, что не всегда оправдывала Жюно.

71

Которого называли прелестный танцовщик. Хоть его род и был старинным, однако Богарне не ездили в королевских экипажах, и Жозефина (госпожа Богарне) не была представлена ко двору. Лишь мужа ее приглашали на балы как отличного танцовщика — с ним часто танцевала королева.

72

Добавлю, впрочем, что он был самый безобразный из трех братьев. Цезарь Бертье был лучше его, а Леопольд — лучше Цезаря. Госпожа д’Ожеранвиль, сестра их, походила на Александра.

73

У Лавалетта были руки, которыми гордилась бы женщина.

74

Я уже сказала, что буду всегда сохранять обороты Наполеона, в которых то оригинально, что они в одно время оказывались цветисты и изящны.

75

Он был убит во время австрийского похода. Человек замечательный, но голова у него была слишком горячая.

76

Прежде него в этой должности находился Лаплас, но только несколько дней. Его наука и наука администрирования не могли идти вместе. Когда стало известно о его назначении, один знакомый наш, хороший художник, сделал карандашом прелестный рисунок, где был изображен астролог, упавший в колодец. Сходство с Лапласом было удивительное.

77

Лорд Мальмсбери, чрезвычайный посол Англии при Директории в VII году. Талейран был тогда министром иностранных дел. Вероятно, инструкции английского посла были не очень обширны, потому что при всяком смелом вопросе Талейрана лорд Мальмcбери обыкновенно отвечал: «Позвольте мне написать об этом моему двору». У нас во Франции не пропустят ничего смешного, и потому из этого сделали карикатуру, на которой Талейран подходит к английскому послу и спрашивает его о здоровье, а лорд Мальмсбери отвечает ему: «Позвольте мне написать об этом моему двору».

78

В ту же зиму 1800 года в Тюильри случился пожар и огонь истребил этот портрет, имевший большое сходство с оригиналом. Говорили, что пожар произошел от поджога, но это несправедливо. Загорелось в дымоходе; за ним смотрели дурно.

79

Камбасерес поселился на площади Карусель, напротив Тюильри; консул Лебрен — на улице Сент-Оноре, в особняке Ноайль. Тут ориентировались на семейные нужды каждого из двух консулов.

У Лебрена имелась теща и пятеро детей; следовательно, ему надобно было помещение более обширное, нежели Камбасересу, человеку одинокому.

80

Вот чудное действие привязанностей, завещаемых родителями своим детям! Старший сын маршала Ланна женился на англичанке; один из младших, говорят, тоже вскоре совершит этот тяжкий грех. Не доказательство ли это, что чувства не передаются по наследству? И к счастью, потому что ненависть — грустное чувство. Странно, однако ж, видеть, что семейные привязанности имеют иногда направление совершенно противоположное. Думаю, впрочем, что невестка Ланна излечила бы его от ненависти к Англии — это прелестная, добрая, очаровательная женщина.

81

Эта книжонка издана в 1815 году под названием «Любовь и честолюбие, или Портрет жизни великого человека»; сочинение Людвига-Фридриха Рейсберга. Чтобы дать понятие об этой книге, довольно сказать, что автор называет госпожу Бонапарт (Жозефину) дочерью Людовика XV.

82

Les chauffeurs. Несколько раз переводили мы это слово таким образом и так будем переводить впредь, не умея в полной мере выразить неприятной идеи французского слова, которое означает разбойников, выпытывающих огнем, где скрыты деньги у людей, попавшихся им в руки. — Прим. пер.

83

Гайдн был капельмейстером у князя Эстерхази, живущего теперь в Вене. Князь нелегко позволял ему отлучаться, и Гайдн не мог приехать в Париж; а он очень желал этого, как рассказывал мне Штейбельт, бывший моим учителем фортепиано.

84

Моя ложа в Опере находилась в третьем ярусе. Известно, что эти ложи были не закрытые, и потому в них слышали все, что говорилось в соседней ложе.

85

Дитрихи, кажется, родом из Бельгии или Голландии. Это семья богатая и почтенная. Молодая особа, о которой я говорю, — теперь одна из самых значительных дам в Бамберге, где она вышла замуж.

86

Всякий раз, когда Наполеон говорил о храбрости эмигрантов, он приводил в пример Роже Дама́. Как я поняла, причина состояла в следующем: Дама́, видя, что его возьмут в плен, укутал голову своей лошади плащом, чтобы скрыть от нее опасность, прижал ее шпорами и заставил спрыгнуть в море. Один человек из армии Конде, которому описала я это происшествие, сказал мне, что все происходило точно так.

87

Это госпожа Монморанси. Годы сгорбили ее до такой степени, что палач был вынужден распрямить, или, лучше сказать, переломить ее, чтобы исполнить свое дело. Она была глуха и слепа и могла слышать только в слуховую трубку, которую у нее, впрочем, отняли, и потому на допросах Фукье-Тенвиль чрезвычайно громко кричал ей в ухо. Но она ничего не слышала, и поэтому ее осудили за тайный заговор. В тележке, когда