Лестница Ангела - Элина Курбатова

– Я видел то, что ею называют, тысячи раз. Люди сильно переоценивают это чувство. Иногда им кажется, что они бы все отдали за любимого, а в следующей жизни встречают ту же самую душу в другом теле – и ни любви, ни милосердия. Так что именно они любили?

Лиза посмотрела Сизифу прямо в глаза. Она знала, что ее вопрос прозвучит жестоко, но ей хотелось перечеркнуть все эти бесчувственные слова. Она не верила в то, что он говорил. Не хотела верить.

– Кто она? – тихо спросила Лиза.

– Что? – не понял Сизиф.

– Кто тебя так подло предал? Кого ты любил настолько, что теперь ненавидишь весь этот мир?

Сизиф криво усмехнулся и попытался изобразить посылающий жест, которым так часто пользовалась Лиза.

– Не тот палец, тупица, – сказала она, не сдержав улыбки.

Сизиф пожал плечами и исчез.

Лиза положила в стакан еще ложку сахара. С фотографии на стене на нее с улыбкой смотрели обнимающиеся Сергей и его жена.

Глава 35

За месяц и 6 дней до конца

В ресторане было шумно. Приятная какофония звуков: вилки стучали о тарелки, ложечки звякали о чашки, раздавался смех, гудели голоса, играла музыка.

При жизни Лиза бывала в забегаловках, кафешках, барах и пивнушках, но в таких ресторанах никогда.

Ну что ж… она ведь обещала этому телу парочку подарков.

Лиза в теле Лены сегодня была особенно хороша. Пышные светлые волосы красиво уложены. Она смогла даже ровно подвести свои новые голубые глаза. В шкафу жены Сергея нашла нарядное платье. Оно оказалось впору похудевшему телу. Лиза колебалась только с цветом помады. Раньше она всегда красилась не очень аккуратно, но броско: темные тени, побольше карандаша, яркие губы. Но сегодня это казалось неуместным. И все же косметика была ей необходима, чтобы настроиться на то, что должно произойти позже. Сейчас нужно вспомнить себя Лизой Чайковской. А еще – возродить в этом теле жар и желание.

– Может, что-то из закусок, – вежливо спросил официант.

Лиза, прикусив губу, изучала меню.

– Нет, ты только посмотри, крабы! С… гуа… гуакамоле? Нет, не объясняй! Не хочу знать. Просто попробую.

Официант, кивнув, записал крабов с гуакамоле в блокнот.

– Подождите, – остановил его Сергей. – Лена, у тебя аллергия на морепродукты.

На лице Лизы отразилась досада. Чертова аллергия. Это было бы сегодня совсем ни к чему.

– Да? Жалко… Тогда… как же это называется…

Она нахмурила лоб и сжала губы, силясь вспомнить слово. Она уже ощущала вкус на языке. Оставалось лишь облечь его в буквы.

– Стейк! Это ведь мясо, да? Черт, как же я мечтала о хорошем стейке все это время!

Лиза, причмокнув, хлопнула ладонью по столешнице.

Сергей удивленно поднял брови.

– Как странно. Ты всегда была вегетарианкой.

Лиза поколебалась. Рот ее скривился.

Так жаль было расставаться с этим уже появившимся на языке вкусом.

– Похоже, я была занудой, которая попадет в рай, – сказала она весело и обратилась к официанту: – Стейк. Такой, чтобы немного с кровью.

Сергей провел пальцами по подбородку и покачал головой.

Когда он спросил жену, чем может ее порадовать, он не ожидал, что радости будет так много.

Такой вкус к жизни! Если бы только его пациенты обладали хоть половиной ее желания жить…

Ему вспомнилось бледное, осунувшееся лицо Димы.

– И пирожное. Какое у вас самое сладкое и вкусное? – она говорила с официантом, и ее глаза горели.

– У нас отличный «Наполеон» с малиновым соусом…

– Давайте! И побольше соуса!

– Лена, твой желудок отвык от жирной пищи. Это не очень полезно в твоем состоянии.

Лиза пожала плечами.

– Знаю. Но не все же должно быть полезным. Иногда нужно просто наслаждаться жизнью. Пока она есть, – и она снова обратилась к официанту: – И шампанского!

Неожиданно совсем близко раздался вкрадчивый шепот Сизифа:

– А вот этого не надо.

Лиза улыбнулась и проговорила, не открывая рта:

– Вот и не пей.

Официант вопросительно посмотрел на Сергея, ожидая его заказа, но тот покачал головой:

– Только эспрессо.

Потом доктор взял Лизу за руку:

– Ты довольна?

– Очень, – искренне ответила она. – Не хочу больше пропускать ни минуты моей жизни. Хочу жить по-настоящему, во всю мощь.

Сергей улыбнулся и покачал головой:

– Впервые вижу тебя такой…

Лиза вопросительно приподняла брови.

Она и не пыталась сейчас походить на Лену.

Вряд ли ему нравилось.

– …такой любящей жизнь.

– Ага, особенно, чужую, – Лиза снова услышала Сизифа. – Твой доктор ужасно наивен. Надеюсь, это сыграет нам на руку.

В этот момент официант поставил на стол запотевший бокал искрящегося, холодного шампанского.

Лиза выпила полбокала одним глотком.

– Твое здоровье, – молча сказала она Сизифу и улыбнулась Сергею.

Комната слегка покачивалась.

Ноги стояли нетвердо.

Сергей помог Лизе зайти в спальню, оберегая от падения и от ударов об острые углы мебели.

– Кажется, это тело отвыкло от алкоголя, – смеясь, сказала Лиза.

Смех вышел сдавленным, нервным.

Хотя, когда она опьянела, ощущение, что она самозванка и в этом теле, и в этой жизни, стало куда слабее.

Лиза узнавала состояние, в котором провела десятки часов прошлой жизни.

Хмельная расплывчатость была хорошо знакомой ей территорией.

Отсюда прыгнуть туда, куда ей предстояло сегодня прыгнуть, было проще.

По крайней мере, она так считала.

Неловкость, стеснение, чувство, будто бы она в скафандре не по размеру – все это сгладилось, растворилось.

Хотя она, конечно, перебрала.

Но отступать нельзя.

«Я знаю, ты тут, дохлый извращенец», – мысленно сказала Лиза Сизифу.

– Ничего, я рад видеть тебя счастливой, – Сергей подвел ее к кровати. – Осторожно. Давай помогу.

Он стал расстегивать молнию на узком платье.

Пока доктор возился с застежкой, Лиза смотрела на их отражения в трюмо.

Она узнавала свои глаза на этом белом лице. Сейчас она смотрела на Сергея именно своими глазами. И за ужином ей показалось, что он смотрел не в глаза своей жены, а в ее собственные. Он не мог не заметить, что она другая. Но не отвернулся. На минуту ей показалось, что он даже принял ее. Именно ее.

Бред какой…

Пора выбираться отсюда.

Из этой маленькой жизни, тощего тела и, черт бы его побрал, из этого жуткого платья!

Наконец, платье упало к ее ногам.

Высвободиться из такой узкой одежды после плотного ужина все равно, что выйти из тела.

Лиза даже застеснялась своего округлившегося от стейка и «Наполеона» живота.

Хотя с какой стати? Ведь это вообще не ее живот.

И все же, наверное, есть стоило поменьше.

Сергей отошел к шкафу, чтобы убрать вещи. Он стоял к ней спиной.

Лиза