Шкатулка рыцаря (сборник) - Геннадий Прашкевич

– Раскрученная торговая марка? – Евсеич сегодня был в ударе. – Вот ты, Анна, скажем, не попала на вечеринку, родители тебя не пустили. – Мужики тяжело заворочали кудлатыми головами, отыскивая съежившихся в углу родителей Анны. – Но в клубе только о том и говорят, как с тобой классно в постели.

– А франчайзинг?

Мужики совестливо опустили глаза.

Ничего себе дела, да? Приходит Светка на вечеринку, а там в толпе народа этот симпатичный парень. «Привет от Анны! – говорит Светка. – Знаешь, как с ней классно в постели?» А потом делится с Анной шоколадками.

– Истинная игра определенных сил.

Это опять подсказал Святой, и мужики угрюмо засопели.

Ну да, определенные силы, но никто из мужиков не предполагал, что Анна и Светка такие сучки. Да еще Евсеич добавил насчет тендера. Дескать, приходят девки на вечеринку, а там в толпе народа тот симпатичный парень. Анна пробивается к нему и шепчет, как с ней классно в постели, а Светка с другой стороны подсказывает, сколько шоколадок им хотелось бы получить.

Старичок на паучьих ножках вернулся в зал.

Какие-то неясные события происходили вокруг Святого.

Изредка он подавал короткие реплики, но это не было вмешательством в беседу Евсеича. Просто брат Харитон расставлял акценты. Вот как торжествуют определенные силы, если им не организовать отпор! Евсеич всяко Святому поддакивал. Анна еще только собирается на вечеринку, а шустрая Светка уже занимается пресс-релизом – активно распространяет в клубе слухи о том, как с Анной классно в постели.

Ну, чем не выполнение чужих программ?

К брату Харитону (краем глаза) в этот момент подсел еще один старичок – сухонький, маленький, лицо с ладошку, а сзади наклонился другой – с руками огромными, как рукавицы. «Сезонная распродажа? А это, Анна, ты приходишь на вечеринку, а там в толпе народу целая куча симпатичных парней. Доводишь до них, что сегодня переспать с тобой стоит пять шоколадок и три бутылки шампанского. Понятно, что надеешься переспать с самым симпатичным и щедрым, а к концу вечеринки надираешься в ноль и оказываешься в постели с каким-то уродом».

Святой, услышав такое (краем глаза), наклонил голову.

Мужик с большими руками что-то буркнул, но остался на месте.

Вместо него выскользнул из клуба все тот же старичок на кривых ножках.

Никогда бы я не поверил, что замшелых мужиков можно так долго держать в душном клубе вопросами и ответами. Но про «крышу» Евсеич растолковал доступно. «Вот ты, Анна, приходишь на вечеринку. Симпатичных парней там хоть пруд пруди, но наглых девиц еще больше. Могли бы сразу тебя отделать, правда? Только зачем? За косу оттаскивают тебя к порогу и говорят: ладно, Анна, веселись, мы согласны на тридцать процентов от всех заработанных шоколадок и, соответственно, на сорок процентов от шампанского. Иначе… Сама понимаешь…» Мужики покуривали, косились в сторону Святого. Какие-то волны исходили от него, заставляли девок краснеть, мужиков нервничать.

– А работа с регионами?

– А это когда ты приходишь на вечеринку, а тебя никто не хочет. Одни кричат – дорого, другие кричат, что с тобой в постели не так уж и классно, а третьи вообще не долечились с прошлого раза. Тогда ты спокойненько отступаешь. Есть ведь другой клуб. Уж там-то тебя завалят подарками.

– А креативный подход?

– На вечеринке сама подваливаешь к симпатичному парню. «Слышь! Ты прикинь, что мне снится в последнее время! Будто лежу на шелковых простынях, все умею, а учить некого. Хочешь брать у меня уроки?»

– А протекционизм?

Девки так и нападали на Евсеича.

– Ну, приходишь ты, Анна, на вечеринку, а там уже знают, что с тобой классно в постели. Но тому, кто угостит тебя швейцарским шоколадом и французским шампанским, ты дашь только один раз, а тому, у кого найдется «Советское шампанское» и плитка «Алёнки», – два.

Теперь обалдели девки.

Они не догадывались о таких раскладах.

– Акционерное общество? – гнул свое Евсеич. – А чего сложного? Берешь у Светки платье и немного косметики, а потом отдаешь ей каждую вторую заработанную тобой шоколадку.

В зал (краем глаза) вернулся старичок на паучьих ногах.

– Это кто? – шепотом спросил я мужика, сопящего рядом.

– Это-то?

– Ну да.

– Это-то Иван.

– А какой это Иван?

– Это-то Иван Зоболев.

– А чего он туда-сюда?

– Этот-то? Да Кума ищет.

– У него кум есть?

– У этого-то?

– Ага.

– У этого-то кума нет.

– А чего ищет?

– А чего ж ему не искать?

Сказал и отодвинулся. А я вспомнил: там все дикое.

Дикий медведь, дикий волк, дикая лиса, а с ними дикие люди.

– Захват новых рынков? – звенел с низенькой сцены веселый раскованный голосок Евсеича. – А это, Анна, когда все симпатичные парни знают, что с тобой классно в постели, а ты еще подпускаешь слух, что готовишь здорово.

– Спланированная утечка информации? Ну, приходишь ты, Анна, на вечеринку, а там симпатичные парни интересуются, правда ли, что с тобой классно в постели. По рожам видно, что все всё прекрасно знают, но ты держишься гордо, на все вопросы отвечаешь: «Без комментариев». А в это время Светка в буфете рассказывает, сколько ты обычно берешь шоколадок и шампанского.

Мужики, понятно, переглядывались. Присутствие Святого заставляло их прислушиваться.

– Неверный выбор целевой группы? Ну, приходишь ты, Анна, на вечеринку и шепчешь тому симпатичному парню: «Идем со мной! Ну, пошли!» А он мнется. А он морду в сторону. А он никак. И вообще, дескать, он интересуется только мальчиками.

Мужики сдержанно загалдели. Может, хотели вспомнить, кто долгим зимним вечером придумал такой вопрос. Но Анна не позволила разгореться страстям. Выкрикнула:

– Давай про отмывание капитала.

Евсеич и теперь уверенно щелкнул замками желтого портфеля.

– Ну, это, Анна, на той вечеринке ты даешь всем симпатичным парням, но исключительно за чудесное «Советское шампанское» и отечественные шоколадки. А Светка потом приносит все заработанное к тебе домой, и вы в компании с мужьями выпиваете и закусываете.

Ленивые дни. Душные. Комариные.

Евсеич расхваливал товар, мужики покуривали в ладонь, одергивали баб, переглядывались. Местный татарин с черной шевелюрой, раскинувшейся над его головой как зонтик, пытался что-то опротестовывать, его не слушали. Матросы теплохода, поругиваясь, катали бочки с моченой брусникой, приказчики оттирали запачканные смолой руки. Вдоль берега тянулся мелкий тальник, за ним зубчатой стеной – сизые ели. Ветерок, заплутавшись в протоках, задирал воду, как подол, гнал рябь.