Ближний Восток, Византия, Славяне - Н Пигулевская

Слово ??????????? в сирийской транскрипции не редкость, но оно фигурирует во всех сирийских рукописях параллельно греческому тексту,36 как будто перенесенное из него. Из этого, однако, нельзя сделать окончательного вывода.

Интересна одна подробность, которая должна быть рассмотрена как попытка приблизить события легенды к автору, сделать его непосредственным зрителем чудес. Все три текста (греческий, латинский и сирийский), повествуя о том, как были найдены гвозди, употребляют глагол в первом лице множественного числа: ??????? - в греческом и соответственно в других.37 Исключение составляет греческий текст Гольдера,38 что же касается сирийской рукописи add. 12.174, то там весь рассказ об обретении гвоздей сильно сокращен.39

По вопросу о том, кому принадлежит первенство - легенде о Петронике или о Елене, голоса разделились, и спор все еще не принял законченного характера.

Легенда о Елене возникла в связи с путешествием, предпринятым ею на восток, и многочисленными постройками, начатыми по ее приказу в Иерусалиме. Этот исторический факт и вызвал усиленную работу фантазии.

Другой факт, которым воспользовалась легенда, - это явление Константину знамения креста, происшедшее на Дунае.40 С рассказа об этом событии начинаются полные версии как греческие, так и латинские и сирийские,41 из чего можно заключить, что он оказал влияние на повествование об "Обретении креста", которое в иконографическом порядке рассматривается как совместное действие Константина и Елены. Автору рассказа известны, с одной стороны, постройки и пожертвования Елены в Иерусалиме, с другой, в области его интересов лежит обращение Константина под влиянием небесного знамения креста. Эти данные и привели к появлению новой легенды, первоначально, вероятно, созданной народным коллективным творчеством. Характер, который носит в переработанной легенде рассказ о небесном явлении Константину, говорит о том, что он почерпнут из письменных источников, является их переложением.

Едва ли сказание о Елене было изначально связано с именем Кириака. Наиболее вероятно, что простая, подслушанная у народа форма приведена у Амвросия и Руфина, у последнего с именем епископа Макария.42 Эта простая форма получила литературную обработку, и к ней была присоединена история иудея Иуды Кириака, мученичество которого возникло одновременно с обработкой этой первой части. У Созомена происходит переплетение обеих версий, он упоминает как некоего ?????? '???????, так и епископа Макария.43

Но каково положение легенды, связанной с именем Петроникй, жены императора Клавдия, также обретшей крест? Штраубингер в противовес Нестле и Филиппсу видит в версии с именем Елены первоначальную форму легенды. К его аргументации можно прибавить еще ряд доводов.

Легенда о Петронике встречается как в виде отдельного рассказа, так и в составе "Учения апостола Аддая". Переписка Абгара была известна уже Евсевию Кесарийскому, но не в той ее форме, которая известна по списку ГПБ, так как о Протонике он не упоминает. Легенда об этом первом обретении креста существует только в сирийской и под ее влиянием армянской литературе. О ней знают Моисей Хоренский и календарь Исаака V в.44

Легенда о Протонике возникает на той основе, что и легенда о Елене, но ее составление связано с более поздним временем. Едва ли она появилась только как составная часть "Учения Аддая", как полагает Нестле,45 но, что она в этом виде попадает в армянский мир (календарь Исаака), это несомненно, как несомненно и то, что древнейшая форма легенды представлена тем ее текстом, который входит в "Учение Аддая" по единственной полной рукописи ГПБ. Если "Учение Аддая" было известно Евсевию без рассказа о Петронике, то можно указать на интересную особенность: легенда о Петронике связана с рядом сведений, почерпнутых из Евсевия. Наиболее вероятно, что изгнание Клавдием иудеев из Рима заимствовано из "Церковной истории",46 как и сведение о жизни и пребывании там апостола Петра, если только последнее не указывает на знакомство с хорошо известным сирийцам апокрифом - "Учение апостола Петра в Риме".47

Сирийцы, обладая двумя легендами об "Обретении креста", должны были пойти дальше и сгладить создавшиеся в связи с этим противоречия. Нельзя было оставить в руках христиан крест, переданный женой кесаря Клавдия Петроникой Иакову, брату господню - первому епископу Иерусалима, так как тогда было бы непонятно, почему Елене снова пришлось искать крест. Поэтому появилась необходимость развить рассказ дальше, крест оказывается погребенным во времена Траяна, при Симоне, втором епископе Иерусалима. Этот рассказ (находится в рукописях add. 12.174 и Sachau 222)48 присоединен к истории о Петронике, а вслед за ним следует вторичное обретение креста Еленой. Глубина в 20 локтей, на которую закапывают крест при Траяне, та же, на которой ее находит Кириак, но это указывает не на то, что легенда о Кириаке почерпнула эти сведения отсюда, а обратное - на то, что легенде о Петронике пришлось приспосабливаться к данным повествования о Елене.

Под влиянием Кириака и его епископства легенда связывает с Иаковом и Симеоном, епископами иерусалимскими, свои повествования о кресте и заканчивает рассказ о погребении креста списком епископов иерусалимских, заимствованным, конечно, из Евсевия Кесарийского, причем не из греческого его текста, а из сирийского перевода. Это явствует из следующего: десятый епископ носит имя Сенеки - , между тем в легенде об "Обретении креста" по рукописи add.12.174 он носит имя ,49 а по Sachau 222 - 50 Это несоответствие как нельзя лучше объясняется ошибкой, имеющейся в одной из рукописных традиций Евсевия. В сирийской "Церковной истории" при перечислении имен епископов частица сопровождает число: и т. д. В списке Британского музея при наименовании десятого епископа частица была присоединена по ошибке не только к числу, но и к имени, так что там оно читается - ошибка, которой нет в рукописи ГПБ (сирийская новая серия, No 1).51 Изменение имени в "Обретении креста" и является следствием этой описки, известной нам по рукописи Британского музея. Более ранняя рукопись 1196 г.52 имеет меньше ошибок, сохраняя те же согласные - , только - алефы текста Евсевия - заменены двумя йотами (,). Конечное (вав) не может быть принято во внимание.

В позднейшей рукописи 1881 г. (Sachau 222) 53 имя претерпело дальнейшее изменение: желая придать ему осмысленность, его пишут Дионосинос - Дионисий, как думает и Беджан.

Эта справка, думается нам, целиком подтверждает зависимость рассказа о погребении креста при Траяне от сирийского Евсевия. Следовательно этот рассказ сложился на чисто сирийской почве. Эпизода с погребением креста в рассказе о Петронике (по "Учению апостола Аддая") нет, что вполне понятно, так как рассказ этот вложен в уста Аддая, но сведение об изгнании иудеев из Рима там содержится, и, как было указано выше, весьма вероятно, что оно восходит к тому же Евсевию.

В отношении сказаний о Петронике и о Елене Штраубингер прав, считая легенду о Петронике вторичной, причем она обнаруживает знакомство не с краткой редакцией "Обретения креста" Еленой, как предполагает этот исследователь, а с подробной, в которую введен Иуда Кириак. Подтверждает наше мнение то, что роль Иуды Кириака при Петронике выполняется ее сыном, причем даже его имя не упоминается, а поучения и советы, которые он дает, повторяют слова Кириака, вплоть до того, что и обращение, с которым Кириак относился к Елене (),54 сохранилось в устах сына Петроники к ней, хотя, может быть, ему больше надлежало бы называть ее матерью, чем госпожой. Молитвы Петроники 55 обнаруживают знание молитв Кириака по пространной версии. Три молитвы Петроники повторяют в раздробленном и сокращенном виде молитвенные обращения Кириака при обретении креста и гвоздей.56

Таким образом, легенда о Петронике является последним вариантом сказания об обретении креста, выросшим на сирийской почве под влиянием греческой легенды о Елене и Кириаке.

То, что первоначальным языком "Обретения креста" Еленой и Иудой Кириаком был греческий, подтверждают как уже сделанные указания, так и то, что датировка двухсотыми годами в латинских и греческих рукописях, заставившая принять Нестле и Штраубингера счет от погребения Траяна, не может считаться основательной. Уже было сказано, что происхождение этого сирийского дополнения связано с письменными источниками - Евсевием, а заключение, приведенное в add. 12.174:57 "И последним, пятнадцатым, был Иуда, в дни которого крест (появился) второй раз из земли", - указывает совершенно отчетливо на то, что этот список епископов приведен для того, чтобы, включив в него Иуду, логически связать две легенды об "Обретении". Но ничто не указывает на обратное, на то, чтобы датировка легенды о Елене и Иуде Кириаке была как-либо с этим связана. Не лишено значения и то, что самые авторитетные сирийские рукописи add. 14.644, которые Райт отнес к V-VI вв., а Нестле без аргументации приписывает VII в., рукопись ГПБ (сирийская новая серия, No 4), датированная Райтом VI в., и список, который использовал Loftus, датируют путешествие Елены трехсотыми годами. Исключение составляют рукописи add. 12.174 и Sachau 222, которые для путешествия Елены называют 201 г. от вознесений. Думается" что правильная традиция древнейших сирийских рукописей была затем нарушена той путаницей, которая произошла вокруг этой даты в латинской и греческой традициях, и, конечно, явившейся плодом какой-нибудь случайной ошибки. Если бы такой счет шел от сирийского и имел бы в виду погребение креста при Траяне, как полагают Нестле и Штраубингер, то это оставило бы след в старейших сирийских рукописях, однако в них этого и нет.