Россiя въ концлагерe - Иван Солоневич

ЗАРЕВО

"Совершенно секретная" информацiя о БАМe на другой день стала извeстна всему лагерю. Почти пятидесятитысячная "трудовая" армiя стала, какъ вкопанная. Былъ какой-то моментъ нерeшительности, колебанiя -- и потомъ все сразу полетeло ко всeмъ чертямъ...

Въ тотъ же день, когда Марковичъ ошарашилъ насъ этимъ БАМомъ, изъ Ленинграда, Петрозаводска и Медвeжьей Горы въ Подпорожье прибыли и новыя части войскъ ГПУ. Лагерные пункты {137} были окружены плотнымъ кольцомъ ГПУ-скихъ заставъ и патрулей. Костры этихъ заставъ окружали Подпорожье заревомъ небывалыхъ пожаровъ. Движенiе между лагерными пунктами было прекращено. По всякой человeческой фигурe, показывающейся внe дорогъ, заставы и патрули стрeляли безъ предупрежденiя. Такимъ образомъ, въ частности, было убито десятка полтора мeстныхъ крестьянъ, но въ общихъ издержкахъ революцiи эти трупы, разумeется, ни въ какой счетъ не шли...

Работы въ лагерe были брошены всe. На мeстахъ работъ были брошены топоры, пилы, ломы, лопаты, сани. Въ ужасающемъ количествe появились саморубы: старые лагерники, зная, что значитъ двухмeсячный этапъ, рубили себe кисти рукъ, ступни, колeни, лишь бы только попасть въ амбулаторiю и отвертeться отъ этапа. Начались совершенно безсмысленные кражи и налеты на склады и магазины. Люди пытались попасть въ штрафной изоляторъ и подъ судъ -- лишь бы уйти отъ этапа. Но саморубовъ приказано было въ амбулаторiи не принимать, налетчиковъ стали разстрeливать на мeстe.

"Перековка" вышла съ аншлагомъ о томъ энтузiазмe, съ которымъ "ударники Свирьстроя будутъ поджигать большевицкiе темпы БАМа", о великой чести, выпавшей на долю БАМовскихъ строителей, и -- что было хуже всего -- о льготахъ... Приказъ ГУЛАГа обeщалъ ударникамъ БАМа неслыханныя льготы: сокращенiе срока заключенiя на одну треть и даже на половину, переводъ на колонизацiю, снятiе судимости... Льготы пронеслись по лагерю, какъ похоронный звонъ надъ заживо погребенными; совeтская власть даромъ ничего не обeщаетъ. Если даютъ такiя обeщанiя -- значитъ, что условiя работъ будутъ неслыханными, и никакъ не значитъ, что обeщанiя эти будутъ выполнены: когда же совeтская власть выполняетъ свои обeщанiя? Лагпунктами овладeло безумiе.

Бригада плотниковъ на второмъ лагпунктe изрубила топорами чекистскую заставу и, потерявъ при этомъ 11 человeкъ убитыми, прорвалась въ лeсъ Лeсъ былъ заваленъ метровымъ слоемъ снeга. Лыжныя команды ГПУ въ тотъ же день настигли прорвавшуюся бригаду и ликвидировали ее на корню. На томъ же лагпунктe ночью спустили подъ откосъ экскаваторъ, онъ проломилъ своей страшной тяжестью полуметровый ледъ и разбился о камни рeки. На третьемъ лагпунктe взорвали два локомобиля. Три трактора-тягача, неизвeстно кeмъ пущенные, но безъ водителей, прошли желeзными привидeнiями по Погрe, одинъ навалился на баракъ столовой и раздавилъ его, два другiе свалились въ Свирь и разбились... Низовая администрацiя какими-то таинственными путями -видимо, черезъ урокъ и окрестныхъ крестьянъ -- распродавала на олонецкiй базаръ запасы лагерныхъ базъ и пила водку. У погрузочной платформы желeзнодорожнаго тупичка подожгли колоссальные склады лeсоматерiаловъ. Въ двухъ-трехъ верстахъ можно было читать книгу.

Чудовищныя зарева сполохами ходили по низкому зимнему {138} небу, трещала винтовочная стрeльба, ухалъ разворованный рабочими аммоналъ... Казалось, для этого затеряннаго въ лeсахъ участка Божьей земли настаютъ послeднiе дни...

О КАЗАНСКОЙ СИРОТE И О КАЧЕСТВE ПРОДУКЦIИ

Само собою разумeется, что въ отблескахъ этихъ заревъ коротенькому промежутку относительно мирнаго житiя нашего пришелъ конецъ... Если на лагерныхъ пунктахъ творилось нeчто апокалипсическое, то въ УРЧ воцарился окончательный сумасшедшiй домъ. Десятки пудовъ документовъ только что прибывшихъ лагерниковъ валялись еще неразобранными кучами, а всю работу УРЧ надо было перестраивать на ходу: вмeсто "организацiи" браться за "эвакуацiю". Картотеки, формуляры, колонные списки -- все это смeшалось въ гигантскiй бумажный комъ, изъ котораго ошалeлые урчевцы извлекали наугадъ первые попавшiеся подъ руку бумажные символы живыхъ людей и наспeхъ составляли списки первыхъ эшелоновъ. Эти списки посылались начальникамъ колоннъ, а начальники колоннъ поименованныхъ въ спискe людей и слыхомъ не слыхали. Желeзная дорога подавала составы, но грузить ихъ было некeмъ. Потомъ, когда было кeмъ грузить -- не было составовъ. Низовая администрацiя, ошалeлая, запуганная "боевыми приказами", движимая тeмъ же лозунгомъ, что и остальные лагерники: все равно пропадать, -- пьянствовала и отсыпалась во всякаго рода потаенныхъ мeстахъ. На тупичкахъ Погры торчало уже шесть составовъ. Якименко рвалъ и металъ. ВОХР сгонялъ къ составамъ толпы захваченныхъ въ порядкe облавъ заключенныхъ. Бамовская комиссiя отказывалась принимать ихъ безъ документовъ. Какiе-то сообразительные ребята изъ подрывниковъ взорвали уворованнымъ аммоналомъ желeзнодорожный мостикъ, ведущiй отъ Погры къ магистральнымъ путямъ. Надъ лeсами выла вьюга. Въ лeса, топорами прорубая пути сквозь чекистскiя заставы, прорывались цeлыя бригады, въ расчетe гдe-то отсидeться эти недeли эвакуацiи, потомъ явиться съ повинной, получить лишнiе пять лeтъ отсидки -- но все же увернуться отъ БАМа.

Когда плановый срокъ эвакуацiи уже истекалъ -- изъ Медгоры прибыло подкрeпленiе: десятковъ пять работниковъ УРО -- "спецiалистовъ учетно-распредeлительной работы", еще батальонъ войскъ ГПУ и сотня собакъ-ищеекъ.

На лагпунктахъ и около лагпунктовъ стали разстрeливать безъ всякаго зазрeнiя совeсти.

Урчевскiй активъ переживалъ дни каторги и изобилiя. Спали только урывками, обычно здeсь же, на столахъ или подъ столами. Около УРЧ околачивались таинственныя личности изъ наиболeе оборотистыхъ и "соцiально близкихъ" урокъ. Личности эти приносили активу подношенiя отъ тeхъ людей, которые надeялись бутылкой водки откупиться отъ отправки или, по крайней мeрe, отъ отправки съ первыми эшелонами. Якименко внюхивался въ махорочно-сивушные ароматы УРЧ, сажалъ подъ арестъ, но сейчасъ же выпускалъ: никто, кромe Стародубцева и иже съ нимъ, {139} никакими усилiями не могъ опредeлить: въ какомъ, хотя бы приблизительно, углу валяются документы, скажемъ, третьяго смоленскаго или шестого ленинградскаго эшелона, прибывшаго въ Подпорожье мeсяцъ или два тому назадъ.

Мои экономическiя, юридическiя и прочiя изысканiя были ликвидированы въ первый же день бамовской эпопеи. Я былъ пересаженъ за пишущую машинку -профессiя, которая оказалась здeсь дефицитной. Бывало и такъ, что я сутками не отходилъ отъ этой машинки -- но, Боже ты мой, что это была за машинка!

Это было совeтское издeлiе совeтскаго казанскаго завода, почему Юра и прозвалъ ее "казанской сиротой". Все въ ней звенeло, гнулось и разбалтывалось. Но хуже всего былъ ея норовъ. Вотъ, сидишь за этой сиротой, уже полуживой отъ усталости. Якименко стоитъ надъ душой. На какой-то таинственной буквe каретка срывается съ зубчатки и летитъ влeво. Отъ всeхъ 12 экземпляровъ этапныхъ списковъ остаются одни клочки. Якименко испускаетъ сдержанный матъ въ пространство, многочисленная администрацiя, ожидающая этихъ списковъ для вылавливанiя эвакуируемыхъ, вздыхаетъ съ облегченiемъ (значитъ, можно поспать), а я сижу всю ночь, перестукивая изорванный списокъ и пытаясь предугадать очередную судорогу этого эпилептическаго совeтскаго недоноска.

О горестной совeтской продукцiи писали много. И меня всегда повергали въ изумленiе тe экономисты, которые пытаются объять необъятное и выразить въ цифровомъ эквивалентe то, для чего вообще въ мiрe никакого эквивалента нeтъ.

Люди просиживаютъ ночи надъ всякаго рода "казанскими сиротами", летятъ подъ откосы десятки тысячъ вагоновъ (по Лазарю Кагановичу -- 62 тысячи крушенiй за 1935 годъ -- результаты качества сормовской и коломенской продукцiи), ржавeютъ на своихъ желeзныхъ кладбищахъ сотни тысячъ тракторовъ, сотня миллiоновъ людей надрывается отъ отупляющей и непосильной работы во всякихъ совeтскихъ УРЧахъ, стройкахъ, совхозахъ, каналахъ, лагеряхъ -- и все это тонетъ въ великомъ марксистско-ленинско-сталинскомъ болотe.

И, въ сущности, все это сводится къ "проблемe качества": качество коммунистической идеи неразрывно связано съ качествомъ политики, управленiя, руководства -- и результатовъ.

И на поверхности этого болота яркими и призрачными цвeтами маячатъ: разрушающiйся и уже почти забытый Турксибъ, безработный Днeпрострой, никому и ни для чего ненужный Бeломорско-Балтiйскiй каналъ, гигантскiя заводы -поставщики тракторныхъ и иныхъ кладбищъ... И щеголяютъ въ своихъ кавалерiйскихъ шинеляхъ всякiе товарищи Якименки -- поставщики кладбищъ не тракторныхъ.

Долженъ, впрочемъ, сознаться, что тогда всe эти мысли о качествe продукцiи -- и идейной, и не идейной -- мнe въ голову не приходили. На всeхъ насъ надвигалась катастрофа. {140}

ПРОМФИНПЛАНЪ ТОВАРИЩА ЯКИМЕНКО

На всeхъ насъ надвигалось что-то столь же жестокое и безсмысленное, какъ и этотъ Бeл-Балт-Каналъ... Зарева и стрeльба на лагпунктахъ у насъ, въ управленiи, отражались безпросвeтной работой, чудовищнымъ нервнымъ напряженiемъ, дикой, суматошной спeшкой... Все это было -- какъ катастрофа. Конечно, наши личныя судьбы въ этой катастрофe были для насъ самыми болeзненными точками, но и безсмысленность этой катастрофы, взятой, такъ сказать, "въ соцiальномъ разрeзe", давила на сознанiе, какъ кошмаръ.