Фабрика поломанных игрушек - Гера Фотич

– Юля, – тихо произнёс он, точно к своей коллекции кукол прибавил ещё одну, подаренную кем-то неизвестным.

Девочка лежала, уткнувшись лицом в траву, под головой растекалась лужица крови. Юбка была задрана, и милиционеру были хорошо видны разрезанные в промежности белые колготки. Он вспомнил, как трудно было дома прорезать отверстие. Испуганно пошарил в карманах – нож был на месте. Облегчённо вздохнул – обещал дочке сегодня вечером заточить новые цветные карандаши. Внимательно осмотрел свою форму. Капель крови не было. Только на коленях брюки слегка помялись.

Он вспомнил Ольгу из детдома. Её бледное лицо, распахнутые голубые глаза. Когда она лежала на земле. И неожиданно её прорвало – она стала кричать, что у неё все менты в районе знакомые, они найдут Шувалова и отрежут ему. Павел вспыхнул, не помнил, как полоснул ей по горлу ножом, и струя крови выплеснулась прямо ему на китель. Пришлось потом долго оттирать курткой Ольги. А после – нести милицейскую форму в химчистку. В следующий раз он стал резать горло, только находясь за спиной.

Павел помнил всех девочек по именам и даже некоторые истории, что они рассказывали о себе и своих родителях или педагогах. И казалось, что они были совершенно никому не нужны, только устраивали всем проблемы.

Та, что была первой – Ирина, – вечно болталась по своим подружкам, часто оставалась у них ночевать. Рассказывала, что дома заставляли мыть посуду, за случайно разбитую тарелку мать отхлестала её бельевой верёвкой и на целый день заперла дома.

Отец любил передразнивать, специально шепелявя, насмехаясь за отсутствие переднего зуба.

Ольга Смирнова – вообще оторва. У метро «Ломоносовская» окурки собирала – курила, подруг угощала. Педагогов из интерната не слушалась, школу прогуливала, матом ругалась. Кому она нужна? Читать не любила, за учёбу одни двойки. По подвалам скиталась с беспризорниками. За побеги воспитательница на ночь ставила её в одной ночнушке в палату к мальчикам, утром лишала завтрака. Одни проблемы были от неё. Теперь проблем нет.

Светлана Кудимова жила у Финляндского вокзала. Любила читать, болтала без умолку. Обожала поезда, хотела поехать куда-нибудь в путешествие. Родители не пускали, а сами в служебном купе кочевали по всей стране, оставляли её с бабушкой или соседкой. В отместку Светлана с друзьями каталась на товарняках, на сцепках электричек. Не раз в милицию попадала, но отпускали – знали отца. В наказание тот объявлял болтушке бойкот молчанием, чем неоднократно доводил девочку до истерик. Теперь проблем не будет – родительские заботы о воспитании ушли.

Липатову Таню Шувалов вспоминал с мимолётной жалостью. Уж больно она заботилась о своём отце. Жалела и ненавидела. Как мог он продолжать любить свою сбежавшую молодую жену, надеяться, что она вернётся. Почему не женился снова, не привёл в дом добрую женщину, чтобы она заботилась о дочке? Танюша даже просила его о новой маме, но влюблённому кандидату наук было наплевать на свою дочь. А она умоляла не беспокоить его – не выписывать штраф, говорила, что ему тяжело одному её растить. Казалось, вся жизнь её была построена на заботах об отце. А он-то думал, что это его забота о дочери, а вспомнил о ней только, когда та пропала. Всю жизнь деньги копил ей на свадьбу. В зоопарк ни разу не сводил, девочка не знала, что такое аттракционы. Пропивай теперь дочкино приданое! Прибежал, привёл с собой свидетельницу. Раньше надо было о ребёнке заботиться.

Павел посмотрел вокруг. Подумал, что как-то всё быстро заканчивается – может, оставить на память что-то из одежды девочки? Но вся она была испачкана кровью или грязью, и он отказался от этой идеи. Осмотрел китель, стряхнул прилипшие листочки, охлопал ладонью рукава. Поднял фуражку и осмотрелся. Один край тульи был тёмного цвета – видимо, попал на мокрое место. Это слегка огорчило и разозлило, он не стал надевать её на голову, взял в руку и направился к дороге, думая, что по пути к дому она высохнет.

Родители Юли пришли с работы и обнаружили пропажу денег из буфета.

– Ну вот, дождались, – отец грязно выругался, – созрела!.. Деньги украла, подалась в разгул. Скоро в подоле принесёт.

Супруга в ответ расплакалась.

С наступлением темноты мать нашла в столе у дочери записную телефонную книжку, стала обзванивать её знакомых. Никто ничего не знал.

После полуночи обратилась в милицию.

Дежурный записал данные Юли, посочувствовал. Сообщил, что современная молодежь совсем распустилась. Предложил дождаться утра, если девочка не объявится, надо будет взять её фотографию и приходить в розыскной отдел писать заявление…

Глава 17. Новое происшествие

Как только утром Червонцев прибыл на службу, дежурный доложил, что вчера в Невском районе пропала девочка и до сих пор домой не вернулась.

Виктор Иванович замер, что-то опустилось внутри, тягостная мука легла на сердце, тело наполнила ноющей болью. Почувствовал – дождались…

Он присел на стул, стоящий тут же у стены в коридоре:

– Сколько лет?

– Юля Дудина – пятнадцать лет.

Червонцев покачал головой:

– Приметы?

– Совпадают. Я отправил наших сотрудников в отдел за материалом и фотографией. Если не подтвердится – вернём.

Червонцев кивнул:

– Чувствую – подтвердится. Свяжись с ребятами, пусть заедут к родителям, возьмут ночную рубашку девочки. Только чтобы нестираная была. Звони в питомник, закажи срочно собаку, ночь была тихая без дождя, возможно, следы остались – отыщем девочку. С горечью подумал – какую девочку? Только то, что и осталось…

– Есть, – дежурный рванул к телефону, стал накручивать диск.

Червонцев направился к себе в кабинет, по дороге заглянул к оперативникам:

– Группа по маньяку – ко мне!

Заместитель Башмаков уже сидел за своим столом. Как обычно, с красной круглой физиономией, пил чай с печеньем. Был всегда спокоен и невозмутим, что бы ни случилось.

Червонцев кивнул ему:

– Саша, ты за старшего, поедешь на совещание к руководству, скажешь, что я на происшествии, предположительно – снова наш изувер проявился.

– Есть, – отчеканил заместитель, – можно я возьму вашу машину с водителем?

– Давай, – согласился Червонцев, –