Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо поджечь частокол, — сказал, подходя, Олег Фирсов. — Подпалить на… — он поко-сился на Танюшку и энергично закончил: — И дело с концом!
— Дуб, — ответил Сергей. Он подошёл неслышно и встал рядом. Фирс немедленно оскор-бился:
— Че-го?!
— Дуб, — терпеливо повторил Сергей. — Частокол сделан из дуба, чтобы его поджечь, ну-жно под стеной разводить настоящий костёр. Мне вообще кажется, что нам надо про-сто уходить.
— Нет, — отрезал я. Сергей удивлённо посмотрел на меня, его глаза потемнели.
— Что так? — медленно спросил он.
— Я кое-что кое-кому обещал, — пояснил я. — Но я никого не тащу с собой.
Сергей промолчал, отошёл, держа руку на оружии. Я вернулся к Арнису.
— Иди отдохни, — сказал я ему. Литовец молча набычился и остался на месте. К нам под-бежал Щусь — взволнованный, но докладывавший весьма чётко:
— Это, сюда через лес, Санёк сказал, идут люди. Не негры, много, и наши с ними, Санек сказал, что Сморч — точно.
— Они что, взяли наших в плен? — насторожился я, уже не ожидая от жизни ничего хо-рошего. Щусь растерянно задумался, потом решительно замотал головой:
— Нет, они просто вместе идут.
— Чёрт… — почти простонал я. — Сергей! Посмотри тут! Щусь, пошли глянем.
Он зарысил впереди меня.
Санек стоял, героически скрестив руки на груди, около опушки. Отсюда отлично бы-ло видно, как через пустошь метрах в ста от нас идут люди — много, десятка полтора, все с оружием, Щусь рассказал точно. Я узнал и Вадима, и Сморча, и Севера — и тоже точно, они шагали вместе со всеми, держа оружие наготове, и Вадим нам активно зама-хал.
— Так, — вбил я гвоздь, ощущая резкую радость. — Кажется, к нам идут союзники.
* * *
Вообще говоря, я — мы — не вправе были ожидать от пришельцев какой-либо помо-щи — с какой стати им было влезать в совершенно постороннюю распрю? Что с того, что они русские — после конфликта с прибалтами моя вера в соотечественников сильно пошатнулась… Но совершенно неожиданно выяснилось — стоило мне назвать имя Марю-са! — что его хорошо знают и новоприбывшие. Более того — у ребят Лёшки Званцева ока-зались какие-то счёты с прибалтами, историю которых они отказались освещать под-робно. Но счёты были, судя по всему, глубокие и серьёзные. Кто-то даже радостно про-бормотал: "Вот они где обосновались…" А скуластый Лёшка объяснил мне:
— Эти прибалты — сволочи.
Арнис, кажется, не услышал. Но я спокойно предупредил, глядя прямо в глаза помо-ра:
— Вон тот мой парень — литовец.
— Я сказал — эти прибалты, — тоже не отвёл взгляда Лешка.
Раненый топором мальчишка снова закричал — жалобно, сорвано, уже совсем не по-человечески. Лешка подошёл к кустам, примерился взглядом и вдруг выпустил стрелу — по дуге вверх.
Я видел, как она, набрав скорость в падении, вошла точно между лопаток раненого. Почти до оперения. Руки и ноги мальчишки дёрнулись, и крик оборвался. Лешка хладнок-ровно достал ещё одну стрелу и выпустил её в частокол — она свистнула между заточен-ных верхушек двух брёвен. В ответ выстрелили из арбалета. Лешка засмеялся:
— Ну, они наши, — сказал он мне. — Ты давай со своими оставайся тут, а мы пойдём на
109.
другую сторону, зажмём кольцо и… — он сделал жест, словно отрывал кому-то голову.
Меня даже немного покоробил этот жест и беспечный тон. Я уже попривык к мы-сли об убийстве негров, я охотно прикончил бы этого ненормального Марюса… но там же были ещё мальчишки и девчонки, совершенно обычные, живые…
Этот Лешка смотрел понимающе. И я, разозлившись сам на себя, деловито спросил:
— Мы что, их будем измором брать? У них, наверное, запасы…
— Не измором, — возразил Лешка. — Стемнеет — подожжём частокол.
— Ха, — вырвалось у меня. — Спичками? У меня ещё зажигалка есть…
— Работает? — слегка завистливо поинтересовался Лешка. — Нет. У нас есть смола в глиняных горшочках. Как гранаты зажигательные…
…До темноты мы шлялись под стенами. Никто не стрелял, хотя временами за час-токолом виднелось движение. Я согнал всех наших раненых — Кольку, Арниса, даже Саню с Олегом Крыгиным — подальше и отдал под свирепый контроль девчонок, которые, дай им волю, и абсолютно здоровых уложили бы на долгий отдых. Кое-кто отправился на охо-ту, и ещё до темноты горел костёр, а на нём (точнее — под ним, в земляной печке) пеклось мясо. Наши успокоились, стянулись к огню. А я продолжал стоять за кустами, рассматривая частокол.
Меня так увлекло это занятие, что я не заметил, как подошла Танюшка. Обратил внимание только когда оказалось, что она стоит рядом.
— Я не спросил, — вырвалось у меня. Танюшка кивнула. — Тебя не тронули?
— Я даже не успела толком испугаться, — призналась она. Потом добавила: — Я испугал-ась, когда увидела, что ты пришёл. Один, без оружия…
— Они так сказали, — пояснил я. — Я даже не думал, что буду делать. Просто пришёл, а потом всё само получилось.
— А если бы наши не успели? — Танюшка вздохнула, поправляя перевязь корды за плечами.
— Но ведь успели же…
— Но если бы? — настаивала Танюшка.
— Я бы погиб раньше, чем убили тебя, — я сказал это и, смутившись, уставился на носки своих туфель. Попросил жалобно: — Тань, хватит, ну чего ты какую-то ерунду спрашива-ешь…
— Не ерунда это, Олег, — слегка поучительно заметила Танюшка. И замолчала, рассмат-ривая верхушки деревьев.
У меня не нашлось, что сказать. А Танюшка присела на полуповаленный ствол и по-хлопала возле себя. Я сел тоже, вытянув ноги и положив палаш поперёк колен. Так мы и сидели, молчали и любовались тем, как солнце садится за прибалтийский форт. Дымок в вечернем свете стал лиловато-розовым, очень отчётливо разносились звуки.
— Дождь будет, — сказал подошедший Вадим. Он держал меч на предплечье, без ножен.
— Ты тоже против? — поднял я голову. — В смысле — против штурма?
— Ничего я не против, — флегматично ответил он. — Можем и возьмём.
— Раньше за тобой такой агрессивности не наблюдалось, — заметила Танюшка.
— Ладно, стоп, — попросил я и, встав, оперся ладонью о дерево, возле которого стоял Ва-дим. Понизил голос: — Раз уж ты с этим Лешкой первым повстречался, то постарайся ещё одну вещь сделать, — Вадим изобразил полное внимание. — Постарайся узнать, что у него и его ребят такого против Марюса.
— Узнать? — уточнил Вадим. Хмыкнул и кивнул: — Ладно, попробую и доложу. Сейчас и начну.
Он ушёл, а мы вновь остались одни. Я больше не садился. Танюшка, глядя в сторону частокола, вздохнула:
— А мы сильно изменились. Сильно-сильно… даже страшно немного.
— Не немного, а очень, — вырвалось у меня, и я на секунду почти решил, что уведу ребят из-под этих стен.
110.
Но только на секунду. Потому что тут было нельзя прощать нанесённых обид. Ни-кому и никогда — а они обидели Танюшку. Даже не меня…
…Вадим с Лешкой подошли через двадцать минут. Вадим остановился подальше, делая вид, что он тут посторонний. А наш неожиданный союзник подошёл вплотную.
— У нас всё готово, — сказал он. И вдруг добавил: — Было время — и не очень давно — когда мы с этим Марюсом пересеклись на берегах Балтики. Прибалты напали на наших девчо-нок в лесу. Одну убил. А другую сперва изнасиловали. Убили потом. И не сразу… Потом я потерял двух ребят, когда пытался отомстить. Но этот Марюс всё равно вывернулся… Я и не знал, — лицо Лешки ожесточилось, — что мы стоим лагерем буквально рядом с ним!
— Слушай, Леш, — осторожно начал я, — а тебе не кажется… ну, диким, что ли, всё это? Мы воюем с неграми и тут же — сами с собой.
— Я этого не начинал, — отрезал Лешка. — Ну что, вашим раздавать смолу?
* * *
Это было даже красиво — летящие в вечернем небе кометы, рассеивающие свистя-щие огненные капли. Потом эти кометы падали — некоторые за частоколом, некоторые разбивались о него, и по кольям текло янтарное пламя. Мы услышали крики. Очевидно, внутри если что и загорелось, то это быстро потушили. А вот с кольями они ничего сде-лать не могли. Кто-то высунулся было над остриём, но в него точно вонзилась стрела, и тело повисло между зубцами. Я видел, как оперенье стрелы вспыхнуло.
— Сейчас займётся, — сказал Лешка. — Дуб не дуб, а всё равно займётся.
В частокол — на этот раз именно в частокол — точно ударилась вторая — последняя — порция горшков, и ещё в полудюжине мест начал расползаться тягучий медленный ог-
онь. Изнутри принялись стрелять из арбалетов вслепую, но неудачно — попробуйте дел-ать это, если находитесь фактически внутри разгорающегося огненного кольца!
— У них там девчонки, — сказал Сергей, стоявший рядом со мной с обнажённым пала-шом. — У них там девчонки…
— У меня тоже есть девчонка, — сказал я, не думая, услышит Танюшка, или нет.
Частокол занимался. Где-то в стороне ударила Колькина двустволка, кто-то зак-ричал.