Над гнездом кукушки - Кен Кизи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пойдет на пользу? Ёксель! Вам пойдет на пользу, птахи, просто поднять руку для разминки.
– Все же это риск, друг мой, – говорит Хардинг. – У нее всегда есть возможности ухудшить наше положение. Бейсбол не стоит такого риска.
– Это кто, блин, сказал? Господи, да я за много лет ни разу не пропускал Первенство по бейсболу. Даже когда в тюряге сидел, в сентябре, нам разрешили поставить телек и смотреть Первенство, а не то получили бы мятеж. Мне, похоже, придется выбить дверь и найти приличный бар, чтобы посмотреть бейсбол, вдвоем с салагой Чезвиком.
– Что ж, это уже предложение для сильных духом, – говорит Хардинг, отбрасывая журнал. – Почему бы не вынести это на голосование на завтрашнем собрании? «Мисс Рэтчед, я бы хотел выдвинуть предложение, чтобы устроить в отделении en masse[16] перекур, с телевизором и пивом».
– Я бы поддержал, – говорит Чезвик, – черт возьми.
– Засунь поглубже свой анмас, – говорит Макмёрфи. – Мне тошно смотреть на вас, старых кошелок; когда мы с Чезвиком свалим отсюда, я, наверно, ей-богу, забью гвоздями дверь. Вы, ребятки, лучше оставайтесь; вам мамочка, наверно, не велит улицу переходить.
– Да? Вон оно как? – Фредриксон подходит к Макмёрфи. – Ты, значит, поднимешь свой большой мужицкий говнодав и вышибешь дверь? Какой крутой.
Макмёрфи едва удостаивает Фредриксона взглядом; он уже усвоил, что Фредриксон может иногда хорохориться, но, как до дела доходит, пасует.
– Ну так как, мужик, – гнет свое Фредриксон, – вышибешь эту дверь и покажешь нам, какой ты крутой?
– Нет, Фред, я бы, наверно, не стал рисковать покоцать башмак.
– Да? Окей, тебя послушать, ты такой крутой. Как же ты думаешь свалить отсюда?
Макмёрфи осматривается.
– Ну, я бы мог, наверно, выбить стулом сетку на каком-нибудь окне, когда и если мне захочется…
– Да ну? Так бы и выбил, а? Вот так взял и выбил? Окей, давай посмотрим. Ну же, мужик, ставлю десять долларов, что не сможешь.
– Даже не пытайся, Мак, – говорит Чезвик. – Фредриксон знает, ты только стул сломаешь и угодишь в беспокойное отделение. В первый день, как нас сюда перевели, нам показали, что это за сетки. У них особая конструкция. Техник взял стул, прямо как тот, на какой ты ноги поставил, и стал лупить им по сетке, пока не раздолбал в дрова. А сетка только чуть помялась.
– Ну ладно, – говорит Макмёрфи, снова осматриваясь. – Нам нужно что-то потяжелее. Как насчет стола?
Я вижу, он втянулся. Надеюсь, Старшая Сестра этого не слышит; иначе через час он будет в беспокойном.
– Не лучше стула. То же дерево, тот же вес.
– Ну, хорошо, давайте просто прикинем, ей-богу, что мне нужно метнуть в эту сетку, чтобы выбить ее. И если вы, птахи, думаете, что мне слабо́, если действительно приспичит, тогда подумайте еще раз. Окей, что-нибудь побольше стола или стула… Что ж, будь это ночь, я бы мог метнуть того жирного негра; веса в нем хватит.
– Слишком мягкий, – говорит Хардинг. – Он бы впечатался в сетку и отскочил, разрисованный под картонку для яиц.
– А как насчет кровати?
– Кровать слишком большая, даже если поднимешь. Не пройдет в окно.
– Поднять-то подниму. Ну-ка, черт, а ведь вот: эта штука, на которой сидит Билли. Эта здоровая тумба с ручками и рычагами. Она же достаточно твердая? И веса в ней, должно быть, достаточно.
– Еще бы, – говорит Фредриксон. – Это все равно как взять и пробить ногой стальную входную дверь.
– А что не так с этой тумбой? Непохоже, чтобы она была прибита.
– Нет, она не прикручена – ее наверно ничего не держит, кроме нескольких проводов, но ты глянь на нее, бога в душу.
Все смотрят на тумбу. Она железобетонная, размером с полстола и весит, наверно, сотни четыре фунтов[17].
– Окей, гляжу. Она не выглядит больше тюков сена, которые я в кузова закидывал.
– Боюсь, друг мой, это устройство весит несколько больше твоих тюков сена.
– На четверть тонны побольше, спорить готов, – говорит Фредриксон.
– Он прав, Мак, – говорит Чезвик. – Она ужасно тяжелая.
– Черт, вы что, птахи, говорите мне, я не смогу поднять эту плевую фигульку?
– Друг мой, я не припомню, чтобы психопаты могли передвигать горы, в дополнение к остальным своим выдающимся способностям.
– Окей, говорите, я ее не подниму. Ну ей-богу. – Макмёрфи спрыгивает со стола и начинает снимать зеленую куртку; из-под майки выглядывают наколки, обрисовывающие мускулы у него на руках. – Тогда кто готов выложить пять баксов? Никто меня не убедит, что я чего-то не смогу, пока сам не попробую. Пять баксов…
– Макмёрфи, это так же безрассудно, как и твое пари насчет медсестры.
– У кого есть лишние пять баксов? Берем или сдаем…
Ребята, не мешкая, выдают расписки; Макмёрфи столько раз разделывал их в покер и
