Собрание сочинений в 4 томах. Том 2 - Николай Погодин

Ирина. Интересно?

Дятлов. Трудно. Впервые я почувствовал всем своим нутром, что революция — это громадный труд, какого я себе не представлял. Так что о том, что интересно и неинтересно, мне и подумать некогда. Но иногда скучаю по друзьям… По Ипполиту…

Ирина. Ему пишете, мне — ни строки… Обиделись на меня за то, что я вас назвала безжалостным… Простите, если так. Потом я поняла ваш взгляд на поступок Валерия… Я потом многое поняла… А Валерик наш жив…

Дятлов. О Валерике я знал, Ирина Александровна. Мне ведь пришлось отправлять во ВЦИК его дело. И там подтвердили правильность решения трибунала, но меру наказания сочли возможным изменить… А обидеться на вас… Этого я никогда бы не смог…

Ирина. Почему же «никогда?»

Дятлов. «Почему» — вопрос иной, но что никогда, то никогда.

Ирина. А все же?

Дятлов. Я любил вас, дорогая, вот в чем дело. Любил… Так-то вот…

Ирина (после молчания). Дятлов, опомнитесь.

Дятлов. Теперь опомнился, тогда любил без памяти.

Ирина. Что вы говорите?

Дятлов. Эх, Ирина Александровна… как вы меня мучили!.. И чем! Своей приветливостью и тем еще в особенности, что невинно, ничего не подозревая, часто повторяли мне: «Я люблю вас, Федор».

Ирина. Если бы я знала…

Дятлов. Иной раз мне до дрожи в сердце хотелось взять вашу руку, к щеке своей прижать и хоть мгновение подержать, а вы с испугом… а может быть, и с отвращением… отводили свою руку.

Ирина. Федор, милый мой, вы же не злой человек… а говорите злые вещи… Я?.. К вам?.. С отвращением?.. Какая нелепость… Я вас всегда любила.

Дятлов. Ирина Александровна, не повторяйте этого слова, прошу вас.

Ирина. Вы же повторяете.

Дятлов. Это нечаянно случилось…

Ирина. Тем лучше. Значит, искренне. Но успокойтесь, если не нравится — не буду.

Дятлов. «Не нравится». Какой нелепый я затеял поединок.

Ирина. Вы поэт, конечно, Дятлов… Удивительный поэт.

Дятлов. Ни одного стиха за всю жизнь не выдумал.

Ирина. Поэт — это в душе. Мечтать-то вы умеете… Я знаю. И эту способность мечтать вы очень зорко прячете. И меня вы намечтали… но удивительно скрывали.

Дятлов. Поэт… пускай. Я с детства умел видеть совсем реально то, что мне воображалось… Это всегда ведет куда-то, будит сердце… А вас я никогда не мог вообразить, вызвать в мечте ваше лицо, шелест походки вашей. Наверно, потому, что все мои чувства вы забирали на себя. Ничего я не намечтал… Это было… впрочем, довольно.

Ирина. «Было», «было»… Но я не знала, что там у вас было. И на этом основании позвольте мне теперь, когда я узнала эту поразительную новость, позвольте мне уж относиться к вам, как я найду нужным… и, во всяком случае, не так, как прежде.

Дятлов. Как же?

Ирина. Я еще не знаю. Тогда я могла любить вас беззаботно и платонически, теперь — другое дело.

Дятлов. Ирина Александровна, вы говорите так, будто на свете заря занимается.

Ирина. Я говорю серьезно, как и вы мне.

Дятлов. Благодарю.

Входит Ипполит.

Ипполит! Что с тобой?!

Ипполит. Нужно ехать на завод… Час тому назад… в Горках… умер Ленин.

Пауза.

Как же это, Федор?!

Ирина. Осиротели, мир осиротел.

Затемнение

В том же цехе металлургического завода. Ипполит, Ирина, Дятлов, рабочие.

Ипполит. Митинг собрали?

Проня. Не знаю, что и творится. Никто ничего высказать не может, а не расходятся.

Сухожилов. Ильич! Родной Ильич!

Ипполит. Дорого, что мы все вместе. Ирина, ты не плачь!

Ирина. Я не плачу.

Дятлов. А меня ты не узнал, Проня?

Проня. Тебя-то… как же… Узнаю. Ты нас за ковер бранил. Давно ли? Тут вот… как живого вижу… говорил, шутил со мной… «Будешь государством управлять…». Да разве я мог понять, к чему оно?

Старый рабочий. Вот здесь… весной… шел с Марией Ильиничной и смеялся… Как смеялся…

Другой рабочий. Сирень дарили… Умер!

Замкнутый рабочий. Не думалось… Казалось, — вечен… А он человек, как все… как я… как ты…

Дятлов. Он у меня перед глазами живой, сияющий…

Затемнение

Возникает первая сцена как воспоминание. Ленин, Мария Ильинична, множество рабочих.

Ленин. Маша, ты видишь… с какой помпой… и по ковру… И все же это мы, Русь-матушка… (Проне). Так не будете управлять государством?

Проня. Не…

Ленин. Как он меня подвел! А мы все-таки будем верить и в Прошку и в мировую революцию.

Сухожилов подает цветы.

Маша, ты посмотри, какая свежая сирень.

Мария Ильинична. Спасибо, товарищи. Этот день надолго в памяти останется.

Затемнение

Дятлов. Это было вот здесь… в этом цехе…

Старый рабочий. Трудно поверить, не вяжется…

Другой рабочий. Ильич… В народе так просто и звали — наш Ильич…

Ипполит. В незабываемом — вся наша жизнь, ее великие уроки, счастье, сокровенность и высшее, что ведет нас в жизни.

Дятлов. Высшая минута наших с тобой биографий… Помнишь? Смольный… вечер, ветер… Ленин на пороге.

Затемнение

Ночь. Огни Смольного. Масса красногвардейцев и солдат. Ленин спускается по ступеням. Остановился.

Ленин. Товарищ Дятлов?.. Федор Дятлов? С вами кто?

Дятлов. Друг, студент-большевик… Из Политехнического института.

Ленин. Что студент-большевик из Политехнического — великолепно. Чем вы сейчас заняты?

Дятлов. Сейчас?.. Сейчас ничем не заняты.

Ленин. Ничем?! Не понимаю… Так-таки ничем?

Дятлов. Сейчас — ничем.

Ипполит. А вообще дел множество.

Дятлов. Мы дрались. От него порохом пахнет.

Ленин. Да, это видно и без пороха. Дрались. Но и сейчас ничем не заниматься — просто преступление, товарищ Федор. Вы не обижайтесь. Надо драться.

Дятлов. С кем же? Юнкера повсюду сдались. И враг бежит… гидра повержена в прах.

Ленин. А вы знаете, что собой представляет гидра? Вы ей отрубаете голову, а у нее тут же растет десять голов. По этой отвратительной причине она и называется гидрой. Вот мне товарищи пишут с одного завода, что у них свила гнездо презренная гидра соглашательства. Вы со своим другом, студентом, должны броситься туда в драку.

Дятлов. С великой радостью, товарищ Ленин. Винтовочки у нас сухие.

Ипполит. Ты, Дятлов, не спеши.

Ленин. Спешить надо, и очень, но винтовочками там ничего не сделаешь.

Дятлов. Но ведь там гидра… презренная.

Ленин. Даже пострашнее. Я вам серьезно говорю… потому что враг действует за спинами рабочих… и рабочие могут быть обманутыми, ошибиться… даже свистеть вам. Не удивляйтесь, Федор. Мы с вами являемся участниками самой наступательной в мире революции и самой решительной партии. А когда наступаешь, то не жди, что тебя всюду встретят с восторгом. Могут не понять, осыпать оскорблениями, закидать камнями. Надо быть нечеловечески стойкими, героическими в этом смысле людьми. Не имею сил поехать с вами туда, где эта соглашательская гидра, мне нужно быть в других местах. Ступайте сами, вдвоем. Вот письмо и адрес. Вы из письма поймете, как надо действовать практически. Но ничего не уступайте. Здесь зазевался, там уступил… Так и революцию уступишь. И вы вернетесь в Смольный только в том случае, если свернете шею гидре, то есть с победой.

Дятлов. Ипполит, задание-то, видишь, какое! Великое.

Ипполит. Я готов и на великое… Идем.

Ленин. Чудаки, это уж потом люди скажут, какие вы исполняли задания. Но наступайте героично, до конца…

Дятлов и Ипполит уходят.

Это не умрет… это бессмертно.

Занавес

Заговор Локкарта

(Вихри враждебные)

Действующие лица