Александрийская поэзия - Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна

Следом за тем, невдолге, растворив возлиянье для Зевса,

Стали, как должно, его проливать на алтарь, где горели

Жертв языки, а потом опочили в сумраке ночи.

Только лишь ясные очи сверкающей Эос взглянули

520 На Пелиона утес обрывистый, и о спокойный

Мыс ударять стал прибой волнуемой ветром пучины,

Тифис восстал ото сна и тотчас товарищей начал

Он побуждать, чтоб взошли на корабь и наладили весла.

Страшно Пагасский залив загудел, и Арго пелионский

Воплем ответил ему, поспешая в дорогу пуститься, —

Ибо священный брус из додонского дуба307 Афина

Вделала в судно свое, в середину самую днища.

Сразу один за другим на палубу всходят герои:

Как жеребьевка решила, назначив каждому место,

530 Так, благочинье блюдя, при своих они веслах садятся.

Посередине Анкей и Геракла могучая сила

Сели. А рядом с Гераклом дубина лежала, и гнулось

Днище ладьи под пятою его… Втащили причалы,

Стали на волны вино возливать. Язон со слезами

Очи свои от родимой земли оторвал. А герои

Словно как юноши те, что Фебу в честь хороводы

Или в Пифоне ведут, иль в Ортигии, иль над Йеменом,308

Вкруг алтаря под формингу и разом все вместе о землю,

Стройный порядок блюдя, ударяют быстрой ногою,

540 Так и они под кифару Орфееву веслами били

По ненасытного моря равнине, и волны плескались.

Пеной то здесь покрывалось, то там темноцветное море,

Страшно кипя и бушуя под силой мужей многомощных.

Несся корабль, и сверкали под солнца лучами, как пламя,

Снасти, и след его вдаль бороздою белой тянулся,

Словно заметная глазу тропинка на луге зеленом.

С неба высот в этот памятный день все боги глядели

И на корабль, и на мощь богоравных мужей, что по морю

Плыли тогда, словно все на подбор. Пелионские нимфы

550 Также с горных вершин, удивления полны, взирали

И на созданье Афины итонской,309 и на героев,

Как налегали они на весла могучей рукою.

Даже Хирон Филирид с горы высокой спустился

К самому морю, и здесь, где волна разбивается в брызги,

Ноги свои омочил и, подняв тяжелую руку,

Слал уезжавшим привет и желал им возврата без скорби.

С ним и супруга была, она на руках поднимала

Сына Пелея, чтоб был Ахиллес родителю виден.

Только лишь сзади остался изогнутый берег залива,

560 Только лишь вывел Арго искусно Тифис разумный,

Тифис, Агния сын, который рукою умелой

Гладко отесанный руль держал, чтобы править им твердо,

Сразу высокую мачту в гнезде они утвердили

И закрепили ее, с двух сторон натянувши канаты,

И паруса распустили, до верха мачты их вздернув.

Ветер шумящий на парус подул; на помостах шипами

Гладкими в разных местах канаты они закрепили.

Тут, покуда они Тисейский мыс310 огибали,

Сын Эагра запел под кифару стройную песню,

570 Дочь всеблагого отца прославляя в ней, Артемиду,

Что об утесах прибрежных печется этих и вместе Землю

Иолка хранит. Меж тем из глубокой пучины

Всплыли дельфинов стада, вперемешку огромных и малых,

Прыгая, вслед за ладьей понеслись они влажной дорогой.

Как по следам пастуха-селянина несчетной чредою

Тянутся овцы к закутам, травой насытившись вволю,

Он же идет впереди, играя на звонкой свирели

Дивно звучащую песнь пастушью, — так же дельфины

Вслед кораблю поспешали, гонимому ветром попутным.

580 Вскоре пеласгов земля многонивная скрылась в тумане.

Вот миновали герои уже Пелионские скалы,

Вдаль уносясь непрестанно; сокрылся и мыс Сепиадский;

Вот показался средь моря Скиаф, и за ним — Пересия,311

Там, где уже материк, где Магнесии берег безбурный.

Вот и Долопов312 курган завиднелся; к нему, уступая

Ветра противного силе, пристали под вечер герои.

Здесь, величая Долопа, они среди мрака ночного

В жертву овец принесли, ибо волны на море вздымались,

И пребывали на бреге два дня, а на третий в дорогу

590 Вновь устремили корабль, распустив на нем парус огромный.

(Брег тот еще и поныне «Арго отпустившим» зовется.)

Дальше оттоле отплыв, миновали они Мелибею,313

Берег приморья крутой, обдуваемый ветром, проехав.

А на заре увидали они пред собою Гомолу,314

Близко лежащую к морю, но мимо проплыли и вскоре

Устья Амира-реки315 на ладье миновали герои.

Тут Евримены узрели они и омытые морем

Скалы Олимпа и Оссы; потом до склонов Паллены,

Что по ту сторону мыса лежат Канастрейского,316 ночью

600 Быстро вперед уносясь, под дыханием ветра домчались.

А поутру перед ними Афона фракийского кручи

Вздыбились, что наивысшей вершиной своей затеняют

Лемнос до самой Мирины,317 настолько от них отстоящий,

Сколько пройдет лишь к полудню ладья с хорошей оснасткой.

Весь этот день и всю ночь крепчал на пользу героям

Ветер попутный, и был на судне парус распущен.

С первым же солнца лучом тот ветер утих — и на веслах

К скалам Лемносским подплыл Арго, к берегам Синтеиды.318

Там, на острове, был весь народ беззаконием женщин

610 Жестокосердно в минувшем году истреблен поголовно.

Жен законных мужья там отвергли, возненавидев,

И полонянок они возлюбили горячей любовью,

Коих добыли, предав разорению землю фракийцев,

Против лежащую, ибо преследовал гнев Афродиты

Женщин за то, что они ее долгое время не чтили.

Жалкие! Ненависть их ненасытная меры не знала,

Ибо не только мужей и наложниц, ими любимых,

Предали смерти они, но весь мужеский пол, чтоб в грядущем

Не понести никакой за убийство жестокое кары.

620 Только одна изо всех пощадила родителя-старца —

Дочь владыки народа, Фоанта-царя, Гипсипила.

В ящике полом его она в море спустила, чтоб мог он

Так хоть от смерти уйти. И его рыбаки невредимым

Вскоре пригнали на остров, что прежде звался Ойнеей,

После же был наречен Сикином — по имени сына,

Коего в браке с Фоантом родила наяда Ойнея.

Бычьи стада ли пасти, носить ли медные шлемы,

Плугом ли нивы взрыхлять хлебородные — все это было

Легче для женщин, чем труд Афины, вверенный прежде

630 Их попеченью. И все же любая из них то и дело

Моря широкую гладь обводила взором тревожным,

В страхе жестоком пред тем, что фракийцы напасть на них могут.

Вот почему и теперь, увидав, что на веслах подходит

К острову быстро Арго, все они за ворота Мирины

Бросились к брегу, надев на себя боевые доспехи,

На кровожадных похожи фиад.319 Они полагали,

Будто фракийцы пришли. Среди жен Гипсипила явилась,

Дочь Фоанта, одетая в отчий доспех. Растерявшись,