Жесть - Вячеслав Шалыгин

— Я знаю, где это. Туда необязательно пробираться…

— Леший, боевые задачи здесь ставлю я! А ты думаешь, как их выполнить.

— Да на кой хрен нам в самое пекло соваться, когда…

— Леший! — Бортник начал заводиться. — Я все понимаю! Место особо опасное. Там самая высокая концентрация биомехов и скоргов, которые расползлись во все стороны из лабораторий бывшего технопарка. Плюс к тому там бродит немало вольных старателей, которых с особым рвением гоняют чистильщики. С одной стороны, это опасно, с другой — отличная маскировка. Когда кругом постоянно что-то передвигается, стреляет, взрывается и ставит всевозможные помехи, от радио— и механических до лазерных и метаморфных, затеряться можно даже с большой партией хабара. Теперь тебе понятна основная мысль?!

— Понятна, — Леший выдержал короткую паузу. — Все сказал? А теперь дослушай мою мысль. Только спокойно!

— Ладно, излагай, — Бортник взял себя в руки. — Только коротко и внятно. Патруль уходит, пора и нам топать.

— Если коротко, твои разводы больше не работают, — твердо заявил Леший. — Ни в какую штаб-квартиру мы не пойдем. Со своим хабаром в Сколково не ходят, как не ездят в Тулу со своим самоваром. Тебе нужно попасть в Одинцовский подкоп, а не в технопарк. А оттуда ты намерен рвануть за Барьер, я угадал?

— Ну-ну, гадалка, — Бортник усмехнулся. — Гадай дальше. На кофейной гуще.

— Выбраться за Барьер реально только по сети тоннелей, которая расположена под Минским шоссе. Она была прорыта скоргами еще до Большой зачистки, но потом чугунки из «подкопа» почему-то ушли, уступив место военным. Те продолжили самый крупный тоннель всего-то на километр, и получилась вполне приличная дорога на Большую землю. Чуть позже предприимчивые сталкеры вывели за Барьер еще несколько ответвлений. С непривычки в лабиринтах «подкопа» можно заплутать, но если имеется карта, выходить из Зоны этим путем надежнее всего, тут ты прав.

— Я ничего такого не говорил.

— И не нужно ничего говорить. Ценный товар бессмысленно прятать в Зоне, особенно в таком месте, как Сколково. Не биомехи распотрошат тайник, так рано или поздно его отыщут сталкеры. К тому же цена хабара напрямую зависит от того, насколько быстро он попадет на Большую землю. А вдруг завтра конкуренты твоих хозяев вывезут туда аналогичную хрень? Цена упадет вдвое, а то и больше. Уж я-то знаю, пять лет таскал хабар по локациям. Так что можешь больше не ерзать, Бортник, я теперь точно знаю, куда мы идем на самом деле. Остается уточнить, ты пешком собрался топать по Одинцовскому подкопу или тебя транспорт ждет? Если пешком, то можем спуститься в этот лабиринт в районе Трехгорки, если нет, говори, к какому въезду в подкоп тебя вывести. Их по эту сторону шоссе четыре штуки.

— К Немчиновскому, — немного помедлив, сдался Бортник.

— Другое дело, — спокойно сказал Леший. — Там, правда, чистильщики любят ночевать…

— С ними договоримся.

— С патрулем договариваться не захотел, — заметил сталкер. — Или ты собираешься их всех тупо положить? Если так, я не участвую.

— Там разберемся, — ответил инструктор. — Веди.

Леший молча поднялся, осмотрел местность и жестом приказал группе двигаться за ним.

Бойцы поднялись не сразу и не все. Двое некоторое время никак не могли закинуть за спину тяжеленные рюкзаки. Пришлось вновь поработать Бортнику. Он быстро ввел всем бойцам по очередной дозе стимулятора, а двоим особо уставшим вколол сразу две. После чего выкинул опустевшую аптечку и забрал запасную у Лешего.

Сталкер не стал возражать. Ему допинг все равно не требовался. Вернее, ему тоже не помешало бы взбодриться, но не таким способом. К наркотикам и стимуляторам Леший всегда относился крайне отрицательно. Признавал разве что энергетические напитки с кофеином, да и то предпочитал всей этой химии нормальный крепкий чай — удовольствие в Зоне дорогое, зато полезное во всех смыслах.

На переход через кольцевую дорогу в неположенном месте у группы ушло минут сорок. Не потому, что помешала дорожная полиция, руины поста которой торчали неподалеку, как напоминание о пробках и заторах. МКАД славилась ими целых полвека, вплоть до Катастрофы. Даже после того, как стала трехуровневой.

Но сейчас Леший просто снова поосторожничал. Патруль чистильщиков остановился на берегу Сетуни и никак не желал убираться восвояси. Вряд ли чистильщики могли разглядеть с такого расстояния бойцов, ползущих под прикрытием бетонных обломков эстакады — в прошлом второго уровня кольцевой. И все же Леший решил не рисковать.

К тому же сталкеру снова стало плохо. Внутренности скрутил сильнейший спазм, да так крепко, что какое-то время Леший не мог даже пошевелиться. Завис по полной программе, и не столько от боли, сколько рефлекторно.

Постепенно боль ушла, проводник снова установил контроль над телом, но момент группа упустила. Чистильщики развернулись и двинулись по Троекуровскому проезду в сторону улицы Рябиновой. Пришлось дождаться, когда они проедут мимо и скроются из вида.

Перебравшись, наконец, через бывшую автостраду, группа поднялась в полный рост и двинулась строго на север, к первому из замаскированных въездов в Одинцовский подкоп. Именно въездов, а не входов, потому что по этому подземному лабиринту вполне могли ездить небольшие машины. Диаметр прорытых чугунками тоннелей впечатлял.

Не все тоннели запутанной сети годились для движения транспорта, но семь или восемь автомобильных маршрутов выдавал любой навигатор. А еще три-четыре использовались контрабандистами, то есть считались секретными. На самом деле никакого секрета тут не было ни для кого. Но военные делали вид, что не знают о тайных тропах сталкеров, а ходоки за это не мешали их грузопотоку по официальным тоннелям.

Когда Леший предупреждал Бортника о возможной встрече с чистильщиками у Немчиновского въезда, он имел в виду именно этот нюанс. Самый ближний к городу и самый удобный из въездов в подкоп считался «красным», то есть использовался исключительно военными и официальными лицами. Соваться в него без мандата не рисковали даже самые отчаянные ходоки.

Ведь военные не всегда вели себя корректно и снисходительно. Если обстановка была относительно спокойной, могли подпустить к въезду, поинтересоваться, «какого черта забыл», и даже что-нибудь купить или выменять. Вести мелкую меновую торговлю со сталкерами чистильщикам никто не запрещал. Но если случался какой-нибудь аврал (а поблизости от Сколкова это происходило очень часто) и по местным подразделениям объявлялась полная боевая готовность, случайный ходок или торговец запросто мог получить пулю в лоб. Просто так, для профилактики.

В общем, решение идти в Немчиновку Леший считал ошибочным. Но Бортник отказался обсуждать другие варианты, и сталкер подчинился. А что ему оставалось? Да и путь этот из всех прочих был самым коротким.

В связи с дрянным самочувствием этот довод подействовал на Лешего больше всего. Сталкеру уже не хотелось никаких денег, коврижек и разгадок страшных тайн. Ему хотелось только добраться до пункта назначения и получить расчет. В смысле избавиться от проклятой мины, которая грозила уничтожить носителя, даже не взрываясь, просто заблокировав все его импланты.

Короткий путь оказался еще и на удивление чистым. Даже в кромешной темноте группа умудрилась пройти по нему абсолютно без приключений. Разве что несколько раз притормозила, когда слева или справа начиналась какая-то возня.

У Лешего даже мелькнуло подозрение, что параллельно идет кто-то еще, и этот «кто-то» старательно отгоняет биомехов и лихих людишек, не позволяя им перекрыть дорогу ночным ходокам. В принципе, такое предположение имело право на существование. Было только непонятно, кто страхует группу и с какой целью.

Чтобы помочь ей добраться до «подкопа» и уже там заставить «бройлеров» поделиться хабаром? Или же это резвилось другое подразделение команды «сто один»? Или группу Лешего — Бортника все-таки нагнали упрямые сталтехи, но теперь их командиры не рискуют нападать, пока не созреет ситуация?

Ни на один из этих вопросов Леший не сумел найти подходящего ответа. Да и не вопросы это были, а предположения. А на них ответов вообще не бывает. Они либо оказываются верными, либо нет.

Когда впереди показался черный провал Немчиновского въезда, предположений у Лешего возникло еще больше, но снова ни одного верного.

Привычного, будто уличный фонарь, блокпоста чистильщиков у въезда не оказалось. Поблизости не наблюдалось даже никаких следов присутствия военных. Ни тебе свежих, еще теплых кострищ, ни следов от ботинок бойцов и от колес бронетехники, ни мусора.

Леший нарочно обошел поляну, на которой обычно стояли военные, и подсветил себе не только штатным ИК-фонариком, но еще и врубил ночной прицел «Шторма». Компьютер боевого костюма добросовестно обработал изображение и спроецировал на лицевой щиток отличную, яркую, цветную, практически дневную картинку. Леший рассмотрел мельчайшие детали, даже срок годности на втоптанной в грязь упаковке из-под бутербродов. Все вокруг свидетельствовало о том, что чистильщики не появлялись у Немчиновского въезда уже как минимум сутки.