Операция «Аврора» - Дарья Плещеева

— Пора! — выдохнул Голицын и устремился к магазину.

— Погодите-ка, Андрей Николаевич! — вдруг схватил его за рукав Верещагин. — Глядите, вон Свиблов бежит.

Подпоручик предельно быстрым шагом шел к ним, делая какие-то знаки. Поравнявшись и переведя дух, сказал:

— Ларсен в кафе встретился с Рейли!

— И где он теперь?

— После короткого разговора, Рейли прошел в сторону кухни и больше не появлялся. Ларсен расплатился и пошел на улицу…

— Правильно. Мы его видели, как он вошел в магазин…

— Рейли тоже пошел в магазин, — хмуро сказал Голицын. — Только через черный ход.

— Похоже, — кивнул Верещагин. — А там Белов сидит. Иван Тимофеевич, — он хлопнул Свиблова по плечу, — давай-ка, быстро к Василию на подмогу!

— Всё. Мы тоже пошли! — Голицын стремительно двинулся к дверям магазина.

— Эй, а где Виртанен? — вспомнил Верещагин.

— Так он сказал, что пойдет за Рейли…

— Черт! Зачем? Он же может его вспугнуть!

— Ну, нет, — хмыкнул Свиблов, — этот финн скорее опоздает, чем помешает.

— Увидишь его на заднем дворе, посылай в магазин, — приказал Голицын. — Он нам может понадобиться как переводчик. Хотя, думаю, господин Ларсен русский тоже знает…

Антиквар встретил «совят», как и подобает радушному хозяину — вежливо, предупредительно.

— Не желаете ли по чашечке кофе, господа?

Офицеры переглянулись.

— Отчего ж? Пожалуй, выпьем…

— Чем именно интересуетесь по части антиквариата? — продолжил беседу Ларсен, едва они расположились в уютном уголке магазина с настоящим фикусом в кадке и мраморным кофейным столиком.

— Извините, господин Ларсен, но мы несколько по другой части, — также вежливо, с улыбкой, ответил Голицын. — Нас интересует один ваш знакомый, господин Лембовски.

— А вы кто, господа? — нахмурился антиквар. — Уж не из полиции ли?

— Берите выше, Ларсен, — Андрей предъявил ему значок. — Капитан Службы охраны высшей администрации Голицын. А это мой помощник, поручик Верещагин.

— Ничем не могу быть вам полезным, господа, — поджал тонкие губы швед. — Господина Лембовски я не видел с прошлого лета. Кажется, у него возникли какие-то неприятности с полицией Петербурга?

— Да нет, господин Ларсен. Все гораздо хуже. Артур Лембовски, он же — Сидней Рейли, никакой не антиквар, а агент британской разведки. Он был арестован прошлым летом и посажен в Петропавловскую крепость. Но два дня назад сбежал из-под стражи во время перевода в другую тюрьму. И у меня есть все основания полагать, что Рейли вознамерился покинуть пределы империи через шведскую границу. А вы ему в этом способствуете.

Голицын замолчал, внимательно наблюдая за Ларсеном. Тот заметно побледнел, отодвинул чашку с кофе и принялся вертеть в пальцах ложечку.

— Я не знал, что все так серьезно…

— Ложь! Все вы прекрасно знаете! А Рейли сейчас находится в вашем доме!

Лицо шведа приобрело землистый оттенок, ложечка звякнула о столешницу.

— Я повторяю, господа: вы ошибаетесь!.. Здесь нет…

— Двое моих сотрудников в настоящий момент находятся на вашем заднем дворе. Они лично видели, как Рейли вошел к вам через черный ход. А перед этим — как вы с ним преспокойно беседовали в кафе «Экберг» за чашечкой кофе. Вас опознал знакомый вам Аарне Виртанен, а британца — наш сотрудник… — Голицын встал. — Ну что, пойдем, повидаемся с господином шпионом?

— На всякий случай, господин Ларсен, — Верещагин тоже поднялся, — добровольное сотрудничество со Службой вам зачтется.

Антиквар остался за столом. Пальцы рук его мелко дрожали, и он стиснул их в кулаки. Офицеры стояли перед ним и ждали. Наконец швед произнес глухим голосом:

— Он должен быть в гостевой комнате. Второй этаж, направо вторая дверь по коридору.

— Там есть другой выход?

— Да, в конце коридора — лестница. Выводит на задний двор…

«Совята» осторожно двинулись по винтовой лестнице, которую обнаружили позади витрины со старинной посудой. Оказавшись на верхней площадке, Голицын кивнул Верещагину, и тот быстро прошел в конец недлинного коридора, куда выходили двери нескольких комнат.

Андрей достал свой верный «Смит-Вессон» и приблизился к указанной антикваром двери. Слегка нажал на нее — заперта! Тогда он отступил на шаг и ударил каблуком ботинка точно в замок. Как и ожидал, тонкая филенка не выдержала и с треском вылетела. Дверь распахнулась, Голицын присел, уходя с возможной линии огня. Однако комната оказалась пуста. Андрей на всякий случай обошел ее, проверив запор на окне, — никого.

Он шагнул к выходу и заметил метнувшуюся по коридору к лестнице тень.

— Стой! — рявкнул капитан, кидаясь следом, и едва не столкнулся со спешившим на подмогу Верещагиным. Их секундной заминки Рейли хватило на то, чтобы достигнуть лестницы и броситься вниз.

«Уйдет, сволочь!» — мелькнуло в голове Андрея, и он, не раздумывая, сиганул через перила прямо на спину убегающего англичанина. От удара тот полетел головой вперед и врезался в заднюю стенку витрины, а Голицына отбросило назад, больно приложив спиной о ступеньки. Вдобавок капитан выронил револьвер.

Рейли ничком распластался на полу и затих. Витрина качнулась и медленно обрушилась вперед, погребая под собой антикварные итальянские сервизы и бокалы из венецианского стекла. Голицын выругался от боли и попытался подняться. Сверху по лестнице ссыпался Верещагин.

— Живы, Андрей Николаевич?

— Да, живой я, все в порядке. Займись лучше Рейли…

Британец оказался без сознания. Из рассеченного лба сочилась кровь. Ларсен, белый как полотно, взирал на учиненный разгром. На шум прибежали два его помощника, засуетились, пытаясь разобрать завал. Голицын с помощью Верещагина перетащил Рейли на диванчик под фикусом.

— Что вы стоите столбом! — рыкнул он на Ларсена. — Принесите что-нибудь, надо остановить кровотечение…

Спустя несколько минут беглый шпион наконец очнулся и затравленно оглядел встрепанных «совят». Потом ощупал повязку на голове, взял предложенный Верещагиным стакан с водой, глотнул и тут встретился взглядом с антикваром.

— You’re narc me out, scoundrel![20] — гневно прошипел он.

— На что же вы рассчитывали, Лембовски? — усмехнулся Голицын. — Неужели рискнули бы сесть на паром до Стокгольма?

— Зачем же в Стокгольм? — искренне удивился британец. — Я бы уехал в Ригу или Таллин, а потом спокойно вернулся в Петербург.

Теперь настал черед шипеть Андрею. «Действительно!.. Вот же олух!.. Как раньше-то не догадался?! Ему совершенно незачем уезжать, он нужнее именно здесь, в России! С его-то связями и оборотистостью!.. Но тогда что же с ним делать?..»