Морская пена - Дмитрий Вернидуб

Двор Уткинсов походил на ярмарку. За распахнутыми настежь воротами, подмяв под себя часть огорода, стоял расписной шатер из теплой и пушистой как облако ткани. Где бы она ни была, Пина не могла расстаться с привычным комфортом и любимыми вещами. Роскошь и ее имя стали синонимами.

Перед шатром, на лужайке, расположились длинные, накрытые яствами столы, а на скамейках лежали мягкие подушки. Гости начинали сходиться.

Папаша Уткинс стоял у ворот в умопомрачительном расшитом жемчугом камзоле с кружевным воротником и, обмениваясь с гостями любезностями, приглашал их отужинать. На его боку зачем-то красовался богато украшенный кинжал. Уткинс был похож на дворецкого. Рядом с отцом дежурила Тина. Она усаживала гостей на свободные места.

Желающие отужинать все прибывали. За столом сидели Олли, Болто и Рыжий Эрл. Стражник рассказывал про нападение морков у Кролохлюпской излучины. «Эти тупоголовые твари хотели взять нас на абордаж, — смеялся он, — но ваш друг Репейник сделал из них отбивную, а затем поджарил!»

Питти с хойбами ожидался позднее. После торжественного приема в крепостной трапезной его и толстяка Годо Виндибура пригласил к себе Алебас Кротл «на минуточку».

Пина задерживаться не стала, отправившись устраивать праздник в честь своего отбытия. Дав распоряжения фрейлинам, сотворив все необходимое и поработав над нарядом отца, она проследовала в шатер «немного отдохнуть и привести себя в порядок».

Празднество было в самом разгаре, когда полог шатра, наконец, распахнулся, и Пина Уткинс в окружении свиты вышла к пирующим. Теперь девушка одела темно-сиреневое платье с серебряными украшениями. Волосы спадали на плечи, а на голове блистала диадема с алмазом. Камень словно светился изнутри, создавая таинственный ореол вокруг головы юной принцессы-феи.

Гости восторженно зааплодировали. А папаша Уткинс взял свою сиятельную дочь за руку и усадил на пустующее место во главе стола. Пина попросила отца сесть рядом. Посыпались тосты и здравицы. Уткинс сиял как медный пятак, принимая поздравления соседей и чувствуя себя королевской особой.

Подошла вторая смена блюд. Кубки с вином наполнили снова. По намеченному Тиной плану в это время должен был начаться столь любимый невысокликами фейерверк. О задуманном знали только Олли и Болто. Они тихонько покинули застолье, перейдя в другую часть двора. Уже почти стемнело.

Хлопки и шипение первых петард заставили гостей повернуть головы. По обеим сторонам ворот закрутились колеса фейерверков, рассыпая снопы разноцветных искр. Бабахнули шутихи. Из-за праздничной пальбы никто не расслышал, как на пригорок поднялась повозка, запряженная четырьмя лошадьми. И вот, когда настала кульминация действа, и в небо, под удивленные крики пирующих, взвились три грохочущие ракеты, лопнув и выбросив из себя сотни маленьких, в ворота триумфально въехал Пит Репейник со своими хойбами. С криком «Чертополох!» и обнаженными саблями «морские псы» вкатились во двор. Пирующие решив, что все так и задумано, встали из-за столов и с воплями радости пустились в пляс. Только Пина осталась на месте, нервно кусая губы. По ее мнению, праздник был испорчен.

Материк потихоньку оживал. Послепотопная вода постепенно уходила в низины, открывая пригревающему солнцу заиленные пастбища, уничтоженные леса и заболоченные нивы. Но жизнь брала свое. Недавно открывшийся горестным взорам переселенцев Хойбилон начинал отстраиваться заново. Говорили, что на следующий год, не меньше половины Норного поселка переедет.

Строились и другие деревеньки. Они напоминали пограничные заставы, расположенные вокруг охраняемых входов в «заколдованные коридоры».

Тине не нравились волшебные переходы. Ей казалось, что такое легкое и неестественное перемещение в пространстве крадет у нее нечто ценное и невосполнимое, даруемое природой каждому живому существу еще при рождении. «Это слишком шикарно, чтобы не иметь последствий, — размышляла она. — Природе вряд ли такое понравится. Жаль, что Олли так увлечен происходящим».

Олли Виндибуру некогда было гадать, устроят природу должностные обязанности члена Объединенного Совета или нет. Система переходов претерпевала значительные изменения. Некоторые двери покидали прежнее место, а в новых, удобных местах вырастали другие. Сеть стремительно увеличивалась не только на материке, но и на островах Эль-Бурегаса. Появилась даже специальная Канцелярия переходов, возглавляемая Болто Хрюклом.

«План Репейника» работал на всю катушку. Настырный адмирал добился вступления хойбов в Коалицию и, фактически, держал в руках весь флот. Нури вместе с Олли занимался выездами на острова обучающих групп, куда входили представители всех трех народов. Иногда островитян привозили на материк. Принцип был такой: желающие обучаться хойбы объединялись в артели по интересам — рабуцы (от слов «работать» и «учиться»). За это им полагалась помощь от государства. Система справедливого распределения Дерга работала параллельно. Понятное дело, желающих было немало, хотя многие устремились в рабуцы не за получением трудовой профессии, а за усмариловой помощью. Но какое большое дело обходится без издержек?

Сам Репейник в любой момент мог сместить губернатора Дерга, но он этого не делал. «А зачем мне еще одна должность, — говорил Пит, — когда реальная власть и так в моих руках? На суше сидеть? Нет уж — дудки!»

Существовало несколько «неучтенных» переходов, про которые знали только Олли, Пит и их ближайшее окружение. Несмотря на значительную удаленность архипелага, друзья виделись чуть не каждую неделю, иногда тайно. Вот и сегодня они запланировали встречу подальше от посторонних глаз.

Олли правил бричкой, запряженной двумя резвыми пони. Пони весело трусили мимо строящихся домиков, подставляя ноздри и гривы теплому ветру. Вокруг нежной травкой зеленели расчищенные склоны холмов, а солнце купало в редких лужах своих игривых зайцев. Зайчики выпрыгивали вместе с брызгами из-под колес брички, а потом, словно пугаясь стука строительных молотков у обочин, пропадали в траве и придорожной грязи.

У магистрата пришлось притормозить. Узнав, что Олли будет проезжать мимо, Тина попросила занести почту, а заодно и поинтересоваться, когда ей придется сюда перебираться. Недавно почтовую контору решили перевести из крепости в Хойбилон.

Магистрат стоял весь в лесах — строители завершали отделку фасада, реставрируя подпорченные стихией фрагменты лепного орнамента. Игла шпиля вновь восходила к зениту, гордо отсвечивая свежей позолотой. Олли задрал голову: «Здорово! Как раньше».