Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1 - Семен Маркович Дубнов

которых они живут, и не внушает им никакого сепаратизма. В четырех заседаниях нижней палаты, заседавшей тогда в Люцерне (6, 12—13 февраля и 6 марта), происходили бурные прения по поводу доклада комиссии. Вождь эмансипаторов Секретан говорил, что не следует считаться с предубеждением темных слоев народа против евреев: «Мы здесь представляем просвещение и разум, а не предрассудки наро­да». Противник эмансипации, Эльмлигер, нарисовал в своей речи мрачную картину будущности Швейцарии после предоставления ев­реям равноправия; он считал бы наилучшим решением вопроса со­брать всех евреев и отправить их к генералу Бонапарту, чтобы он их поселил в Иерусалиме (то было время сирийско-египетского похода Бонапарта и его воззвания к палестинским евреям). После продол­жительных дебатов палата незначительным большинством отвергла предложение о равноправии.

Швейцарский парламент оказался, таким образом, консерватив­нее правительства. Директория, считая невозможным оставить евре­ев в прежнем бесправии, позаботилась о частичном улучшении их положения: она уравняла евреев «черты оседлости» в правах с иностранцами. Евреям было разрешено проживать не только в двух го­родках, но и на всей территории кантона Ааргау и приобретать там недвижимое имущество. Но даже с этими облегчениями не могло мириться воспитанное в средневековом духе христианское население кантона. В сентябре 1802 г., во время еврейских праздников, толпа разгромила жилища многих евреев в Эндигене и Ленгнау. Эти бес­порядки, вероятно, имели связь с временным уходом французских войск из швейцарских кантонов, где происходили непрерывные стол­кновения партий. Скоро французские войска вернулись с целью под­держать задуманный Бонапартом новый переворот.

«Медиационным актом» 1803 года Гельветская республика по­ставлена была в более тесную зависимость от Франции, но зато в ней было восстановлено старое федеративное устройство: каждый кан­тон снова сделался вполне автономным в своем внутреннем управле­нии. Евреи очутились под непосредственной властью кантона Ааргау, где находилась их «черта оседлости». В том же году они обрати­лись к Союзному совету конфедерации с петицией, в которой проси­ли об уравнении их в правах с христианским населением. Всесиль­ный французский генерал Ней поддержал петицию. Но когда Со­юзный совет послал ее на заключение правительства кантона Ааргау, получился ответ, что по новой конституции кантональные власти не могут допустить вмешательство центрального правитель­ства в свои внутренние дела. Кантональное правительство само вы­работало проект улучшения положения евреев в Ааргау и внесло его на обсуждение в совет кантона; но совет нашел слишком либераль­ным даже этот умеренный проект, признававший гражданами кан­тона евреев, проживших там не менее 26 лет (1805). После долгих приготовлений был выработан и затем принят новый закон о евреях кантона Ааргау (5 мая 1809 года), в котором сделаны самые ничтож­ные уступки либеральному духу времени. В силу этого закона, по выражению швейцарского историка, «евреи имели обязанности, но не права кантональных граждан». «Черта оседлости» была сохране­на, но закон великодушно предоставлял право селиться в других общинах кантона, кроме Эндингена и Ленгнау, тем евреям, которые представят свидетельства о своей отличной нравственности, знани­ях и промышленном успехе. Но таких доказательств на деле не мог­ли представлять люди, которых правительство продолжало ограни­чивать в праве передвижения, в выборе промыслов и ремесел. Сво­бодной профессией для евреев оставалось только коробейничество: бедный обитатель «черты» каждое воскресенье взваливал на плечи свою корзину с товарами и начинал обходить селения и деревни в уездах Эндингена и Ленгнау, где продавал свой товар, а в пятницу вечером возвращался в свой дом, чтобы провести с семьей суббот­ний день. С другой стороны, в новом законе было сохранено старое фараоновское правило — недопущение размножения евреев: им зап­рещалось жениться без разрешения кантональных властей, которое давалось только после представления свидетельства о профессии жениха и его полной материальной обеспеченности.

Таким образом, швейцарцам удалось, после некоторых времен­ных уступок, восстановить старый порядок для евреев еще до наступ­ления общеевропейской реакции. И впоследствии эта консерватив­ная демократия проявит самое упорное сопротивление попыткам эмансипации заброшенной на ее территорию горсти евреев.

ГЛАВА III. НАЧАЛО ЭМАНСИПАЦИИ И КУЛЬТУРНЫЙ ПЕРЕЛОМ В ГЕРМАНИИ

§ 27. Проекты реформ в Пруссии

Внутренняя политика германских государств изменилась не под влиянием французской революции, а под давлением Наполеоновс­кой империи. Французские идеи покорили известную часть немец­кого общества, французское оружие покорило немецких правителей и прямо или косвенно привело их к реформе государственного строя. Моментом политического перелома является 1806 год, год разгрома Пруссии Наполеоном, год создания Рейнского союза и французско­го протектората на значительной части германской территории. В прямой связи с этим переломом находились судьбы германских ев­реев. Темная полоса бесправия в духе старого порядка тянется от 1789 до 1806 года, светлые пятна — попытки эмансипации — выступают в короткий промежуток 1806—1813 г.

В те осенние дни 1789 года, когда в парижском Национальном собрании шли дебаты о признании евреев «активными гражданами» на основании Декларации прав человека и гражданина, прусские чиновники в Берлине решали еврейский вопрос в своих канцеляриях на основании декларации бесправия — регламента Фридриха Вели­кого от 1750 года. К этому времени созрели плоды трудов особой комиссии, учрежденной Фридрихом-Вильгельмом II для смягчения некоторых жестокостей прежних регламентов (выше, § 2). Собрав­шиеся в Берлине уполномоченные, или «генеральные депутаты», еврейских общин, во главе которых стоял Давид Фридлендер, ожи­дали многого от работы этой комиссии. В своей представленной правительству обширной «промемории» они трогательно изобра­зили унизительное положение «покровительствуемых» и «терпи­мых» евреев, бедствия масс, ограниченных в элементарном праве передвижения и в выборе профессии, горе еврейских общин, на которые закон налагает солидарную ответственность за право­нарушения отдельных их членов; они молили о приобщении евреев к прусскому гражданству, о допущении их детей в общие школы и даже на военную службу. После двухлетних размышлений, правительство дало ответ на эти просьбы в проекте «реформ», выработанном комиссией и сильно урезанном в Генерал-директориуме, министерстве внутренних дел. Проект оставлял в силе «основные законы» прежнего регламента с его делением евреев на покровительствуемых и терпимых, но давал следующие ничтожные облегчения: право торговли расширяется только для богатых людей, обладающих состоянием в 15 000 талеров в больших городах, в 5000 в средних и в 1500 талеров в малых, но и они не имеют права открывать торговое дело в местности, где уже есть достаточно христианских купцов в данной отрасли; заниматься ремеслами можно только с согласия христианских цехов, но за исключением важнейших ремесел: столярного, портняжного и сапожного; земледелие допускается только на необработанных землях, принадлежащих христианам; сохраняется круговая порука общин за уплату податей, большая часть которых остается в силе. С другой стороны, новый проект требовал, чтобы евреи употребляли в публичной жизни только немецкий язык и брали немецких учителей для своих