Место явки - стальная комната - Даль Орлов

В обороне Севастополя, как известно, принимал участие молодой Лев Толстой. Причем он там отличился и был награжден орденом Анны с надписью «За храбрость» и двумя медалями.

О фильме «Оборона Севастополя» было известно, что он снимался в местах подлинных событий, причем с предельно документированной реставрацией всей обстановки. Как было его не поискать и по возможности не использовать? Нашли, конечно, посмотрели. И были вознаграждены за старание: получили кадры воистину уникальные!

Мы увидели продолжительный, тщательно отснятый эпизод, в котором показаны старики — подлинные участники Севастопольской обороны. Их оказалось довольно много. Они стоят шеренгой, по одному выходят вперед и будто приветствуют нас — своих потомков. Любой из них в молодости мог оказаться в одном окопе с Толстым…

С соответствующим закадровым текстом этот удивительный эпизод логично встал в наш фильм.

Вообще документ, реальная деталь, подлинный предмет из давно прошедшего обладают поистине волшебным свойством поворачивать вспять время. То, что действительно было, что сохранилось, будто пронзает воображение, по-особому глубоко тревожит…

В одно из посещений «Ясной Поляны» мне показали старую пролетку, ее держали в старом добротном сарае. Именно ее закладывали в тот предрассветный час, именно на ней уезжал Лев Николаевич на пару с доктором Маковицким на станцию, навсегда покидая дом. Пролетка засела в памяти и выплыла в нужный момент: я «записал» ее в сценарии, и именно она показана в фильме.

Особо следует сказать о финале картины, о последней, заключительной ее части. Финал построен на подлинной хронике похорон Толстого, всенародного с ним прощания. Эти кадры хорошо известны, множество раз демонстрировались, их всегда включают в документальные фильмы о Толстом и его времени. Что, казалось бы, можно тут добавить? Оказалось, что можно, причем очень существенное.

На этих кадрах — бесконечная череда людей, медленно движущаяся толпа, над головами плывут транспаранты, впереди на руках несут гроб. Конкретных лиц не разглядеть — масса.

Вот и подумалось: а нельзя ли приостановить движение, в стоп-кадре укрупнить отдельные лица и фигуры? Ведь это так важно — разглядеть тех, кто шел тогда за гробом! Толстого хоронила вся Россия, это так, но можно ли приблизить хотя бы некоторых из того траурного шествия? Можно ли увидеть ту Россию, как говорится, в лицо?

И тут нам несказанно повезло: именно в дни, когда делалась картина, на «Центрнаучфильме» запустили какое-то новое оборудование, американское, которое давало возможность сделать со старой хроникой именно то, о чем мечталось — получать стоп-кадры и производить на них необходимые укрупнения. Так старая, всем известная хроника буквально ожила, наполнилась конкретикой, показала не безликую толпу, а еще и отдельных людей, ее составляющих. Время будто повернулось вспять, люди, шедшие за гробом Толстого, открыли нам свои лица…

А сопровождала этот необычный показ великолепная музыка Николая Каретникова, звучал специально написанный им для фильма потрясающий реквием.

Остается добавить, что текст «за Толстого» мастерски прочитал Владимир Самойлов. Выше я рассказывал, что он хотел играть Толстого в телесериале по пьесе «Ясная Поляна». Тогда ему не дали. Но теперь мы позвали его сыграть Толстого за кадром. И он сделал это так, что пришлось еще раз горько пожалеть, что тот давний им же предложенный проект не состоялся.

Наверное, не удивительно, что при таком творческом составе, что был привлечен к работе над фильмом, зрители и критики встретили картину весьма благосклонно. Приведу некоторые отклики прессы, они могут быть интересны, хотя бы для историков.

Вот, например, что писала старший научный сотрудник ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР Л. Опульская в «Советской культуре»:

«Первая часть фильма — «Ясная Поляна». Широкая лента дороги среди желтых полей, голубые извивы реки, утренний туман над лесом, тропинка — и вдруг на ней появляется Толстой, с палкой — складным стулом, белая собачка бежит следом.

Так в современный фильм входит одна из самых значительных тем — о неразрывной связи величайшего писателя России и всего мира с Родиной.

Художественный образ Родины возник на страницах его первой повести — «Детство» и жил, видоизменяясь, обогащаясь, до последних книг. Прекрасно снятые яснополянские пейзажи олицетворяют в фильме этот образ.

Все современники, знавшие Толстого долго и даже видевшие его хотя бы один раз, не могли забыть его взгляда. «Нестерпимый, проницательный огонек», «читающий взгляд», «острые глаза», «цепкий взгляд, который сразу замечал все новое и тотчас высасывал смысл всего», «тысяча глаз в одной паре», — так писал об этих глазах М. Горький. С той же беспощадной, пронзительной прямотой вглядывается Толстой в нашу современность, в двадцатый век.

Представляя зрителю разные портреты Толстого, создатели фильма всякий раз крупным планом выделяют его глаза — заинтересованные, пристальные, гневные, наполненные слезами.

24-летний молодой человек, ничего еще не напечатавший, Толстой записал в дневнике, что его мучит одна «жажда» — «принимать большое влияние в счастии и пользе людей». Эти слова начинают и завершают фильм…

Фильм «Лев Толстой — наш современник» смотришь с волнением». Рецензий появилось много — и в центральных и в нецентральных печатных органах. Вспоминаю, например, «Литературную Россию», «Гудок», «Сельскую жизнь», журнал «Семья и школа», выходивший, между прочим, полуторамиллионным тиражом.

А вот текст критика И. Ганелиной из «Московской правды»:

«По аллее яснополянской усадьбы идет, не торопясь, высокий старец, с гордой, не по возрасту осанкой, с глазами мудреца, лбом философа и белой крестьянской бородой. Да ведь это же Лев Толстой! Мы узнаем его сразу, с первого же кадра, и уже не можем оторваться от экрана. Сохранились считанные метры старой кинопленки, снятой в Ясной Поляне на заре нынешнего века, на заре нового, только что родившегося киноискусства. Это прекрасно, что они сохранились и что этими документальными кадрами начинается, а потом и заканчивается созданная на студии «Центрнаучфильм» картина «Лев Толстой — наш современник» (автор сценария Д.Орлов, режиссер В. Двинский, оператор Е.Небылицкий, композитор Н.Каретников).

Авторы работают, как исследователи, проникая в творческую лабораторию писателя. Но основное свое внимание они сосредоточили на том, что делает Толстого бессмертным, что близко в его творчестве, в его нравственных исканиях нам сегодня и будет близко тем, кто придет после нас.

Что привлекает в личности этого, как сказал Максим Горький, «самого сложного человека девятнадцатого века»?

Фильм отвечает на этот вопрос словами самого Толстого, от имени которого текст читает Владимир Самойлов: «Есть во мне что-то, что заставляет меня верить, что я рожден не для того, чтобы быть таким, как все. Я стар — пора развития или прошла или проходит, а все меня мучат жажды… Не славы — славы я не хочу и презираю ее, А принимать большое влияние в счастье и пользе людей». Слова эти написаны человеком 24 лет от роду в своем дневнике, где он всегда был предельно искренен. Фильм убедительно показывает, что этим принципам Толстой оставался верен до конца своей долгой и нелегкой жизни…

Сценарий разбит на главы, не связанные строгой хронологической последовательностью, каждая из них имеет свое название. Первая — «Ясная Поляна» — начинается фразой: «150 лет тому назад в усадьбе Ясная Поляна Мария Николаевна Толстая, урожденная княгиня Волконская, родила четвертого ребенка — Левушку» Казалось бы, зрителя ожидает кинобиография, но нет! Монтаж кадров, снятых в сегодняшней Ясной Поляне, возвращает нас в день нынешний, и мы чувствуем себя гостями этого бесконечно дорогого нам уголка, получаем возможность как бы побывать во всех комнатах яснополянского дома, заглянуть в кабинет писателя — святая святых, «откуда разносился над миром голос великого художника и мыслителя…» Мы видим Ясную Поляну, снятую поэтично, с любовью, во все времена года, и эта влюбленность в материал всей съемочной группы, от автора сценария до осветителя, не может не передаться зрителям, не взволновать их.

Большой интерес представляют фотографии, сделанные самой Софьей Андреевной Толстой, одной из первых фотолюбительниц в России. Благодаря этому увлечению жены писателя мы имеем возможность увидеть Льва Николаевича в домашней, непринужденной обстановке, среди родных и друзей. Но, конечно, самое интересное — кинохроника тех лет, и ничего не может соперничать с ней по силе выразительности. Когда мы видим, как Лев Николаевич идет по старой аллее, именуемой в семье Толстых «прешпектом», кажется, что идет он на встречу к нам, сегодняшним.