Место явки - стальная комната - Даль Орлов

Нынче то и дело слышны сетования продюсеров и прокатчиков, что зарубежные фильмы, особенно американские, собирают у нас гораздо больше зрителей, чем отечественные. Едва-едва поднимутся над общим уровнем «Дозоры» или «9 рота» — так ликование, будто на Луну высадились.

Даже и неудобно теперь вспоминать прокатные данные толстовских фильмов тридцатилетней давности, но сравним все-таки, без комментариев. За первый год демонстрации и только в кинотеатрах все четыре серии «Войны и мира» посмотрели 189,1 миллиона зрителей! А две серии фильма «Воскресение» — 52,1 млн., две серии «Анны Карениной» — 81,4 млн., «Живой труп» — 38,6 млн. Сколько у этих лент набралось зрителей в последующие годы, включая телевизионные аудитории, никто, наверное, так никогда и не узнает: тьма!

Политологи спорят: мы европейская страна или азиатская? Но, имея ввиду только что приведенные цифры, так и хочется сказать: прежде всего остального мы — страна Толстого. Во всяком случае, такими мы явно были еще недавно. И если потеряем бдительность, а еще точнее — утратим инстинк самосохранения, то станем страной триллеров, бандитских бригад, мягкой порнухи и жесткой эротики.

175-летие со дня рождения Толстого (2003) страна почти не заметила. За четверть века до того, то-есть когда отмечали 150-летие, размах был иной. Новые толстовские даты впереди — заметим? Это не для него важно, он мирно спит в Старом Заказе, важно для нас…

Первый вариант моего литературного сценария, как уже было сказано, назывался «Мир смотрит на него». В названии использованы слова Максима Горького о Толстом, о мировом его авторитете еще при жизни. Недаром и сам писатель с удовлетворением говорил о том, что из десятков стран, с разных континентов протянуты к нему, к его Ясной Поляне незримые нити духовных связей.

Еще до начала съемочного периода сценарий опубликовали в альманахе «Киносценарии». Теперь я был спокоен: какие бы творческие катаклизмы не произошли с фильмом, авторский вариант замысла, как говорится, зафиксирован, может отвечать сам за себя. И как в воду глядел: катаклизмы случились…

Быть научным консультантом фильма студия позвала Константина Николаевича Ломунова. Понятно, что он и оказался среди первых читателей первого варианата сценария. Приведу выдержки из его официального заключения. Оно же, кстати, сопроводило и публикацию.

«Лев Толстой и в наше время — один из самых читаемых на всем земном шаре писателей-классиков, — писал Константин Николаевич. — Нелегко представить себе 60-летний путь Толстого в литературе, который был путем непрестанных исканий.

«Лев Толстой был самым сложным человеком среди всех крупных людей XIX столетия» — достаточно напомнить эти слова Горького, чтобы дать представление о коэффициенте трудностей, какие предстоит преодолеть коллективу людей, взявших на себя миссию создать кинопортрет Толстого и подарить его зрителям к 9 сентября 1978 года, когда исполнится 150 лет со дня рождения писателя.

Основное достоинство сценария Д. Орлова я вижу в том, что… в нем широко и убедительно развивается мысль о современном значении наследия великого писателя, его общественно-публицистического звучания в особенности.

Кино лучше, чем другие искусства, может передать масштабы величия Толстого, отлично выраженные горьковскими словами: «Весь мир, вся земля смотрит на него: из Китая, Индии, Америки — отовсюду к нему протянуты живые, трепетные нити…»

Литературный сценарий построен так, что в фильме должен возникнуть образ Толстого, и зритель почувствует силу его характера, увидит Толстого-борца, а не Толстого-непротивленца. Фильм может и должен дать представление о том, что Толстой прожил жизнь героическую, полную борьбы, угроз и преследований со стороны реакции.

Толстой был бесстрашен в своем стремлении «дойти до корня» и понять, куда идет мир… В сценарии очевидно стремление не делить, не разрывать Толстого на части, не сталкивать его как мыслителя и художника, а понимать его в целом…

Автор сценария не придерживается строгой хронологии, отступает от приемов создателей биографических фильмов. «Он шел сквозь время, и время шло сквозь него» — эти слова автора сценария о его герое, что называется, ключевые.

Автору сценария удается найти такие приемы и способы подачи материала, с помощью которых мы начинаем ощущать присутствие Толстого, как бы слышим его дыхание, биение его сердца. Вот мы увидели девяносто томов полного собрания сочинений писателя. Их, как хорошо сказано в сценарии, в доме на Кропоткинской «целая стена». Мы посмотрим на этот кадр и услышим: «90 томов! Давайте в год внимательно изучать по тому… Сколько нам надо прожить?.. Он работал ежедневно в течение десятилетий. Говорят, умирая, находясь в забытьи, он все водил рукой поверх одеяла, будто писал…» Было ли так в действительности — трудно сказать. Но это все равно находка, это — образ, это волнует, это бесконечно приближает к нам Толстого, работавшего до последнего вдоха и оставившего нам множество своих книг!

Примечательные особенности сценария Д.Орлова состоят также в том, что он доподлинно документален, построен на многих, хорошо изученных материалах и — в точном смысле этого слова — публицистичен.

Толстой — весь в движении. Это может «схватить» и передать искусство кинематографа — самое динамичное из всех искусств…».

Сценарий был готов, принят студией и Госкино СССР, и начались съемки. А когда они закончились, обнаружилось и странное, и страшное — группа снимала не по сценарию! Как? Да как придется. Нет, что-то было снято и в согласии с литературной основой, но в основном, как это бывает, в соответствии с режиссерскими придумками, с отъездами и наездами — как без них! — с очень красивыми порой планами, но в целом на монтажном столе я увидел неорганизованный навал материала, с которым неизвестно было что делать. Но фильм-то надо было выпускать! То, что мы, то-есть киногруппа, имели, требовало нового осмысления, новой организации, а попросту говоря — нового сценария.

Им и пришлось заняться, причем в бешеном темпе, поскольку все сроки уходили. Сразу стало ясно, что для первоначальной идеи — «Мир смотрит на него» — снятого материала не хватит. Она не проходила. Значит, надо было попытатьтся вытянуть какую-то другую общую мысль. Какую? Остановились на варианте киноразмышлений вокруг темы тоже звучавшей злободневно: если в первом случае получился бы фильм о мировом значении нашего великого Льва, то теперь — о современном звучании его художественного и философского наследия. Даже интереснее! Поистине, нет худа без добра.

Каждый новый замысел требует и нового, собственного решения, я уже размышдяд выше на эту тему. В данном случае решили весь изобразительный и литературный материал распределить по отдельным главам с собственной идеей в каждой. Естественно, у фильма появилось новое название: «Лев Толстой — наш современник».

Кино — это всегда немного чудо. Чудо случилось и на этот раз: все в конце концов соединилось, улеглось, выстроилось логично и, я бы даже сказал, в некотором роде засверкало. Фильм состоялся. А некоторые его компоненты были по-настоящему хороши.

Например, виды Ясной Поляны с высоту птичьего полета. Для этого под вертолетом подвешивалась специальная люлька, в нее вместе с кинокамерой забирался оператор Евгений Небылицкий и уносился в небо. Кадры получились замечательные, посвоему уникальные. Наверняка там, наверху, у Евгения дух захватывало. Но и у нас захватывало дух, когда мы впервые увидели на экране то, что он снял.

Нечто сходное есть и у Бондарчука в «Войне и мире»: русская природа, поля сражений — с верхнего движения. Кино будто пытается передать толстовскую способность не только видеть детали, но и охватывать мир общим взглядом, одной мыслью — в распахнутых масштабах земли и неба…

По литературному сценарию предполагалось провести некоторые съемки за рубежом. Но мы были не Бондарчуки и не Герасимовы — на это нам денег не дали. Так что мы обошлись тем, что можно было получить дома. А это немало! Киноархив в Белых Столбах был изучен досконально. Даже я, хотя, казалось бы, не авторское это дело, часами просиживал за монтировочным столом, пропускал через монитор километры старой пленки.

О чем знаешь, то и ищешь. Иначе говоря: тогда находишь, когда ищешь со знанием дела.

Было известно, что где-то в архиве должен храниться немой полнометражный фильм «Оборона Севастополя». Его сняли еще в 1911 году режиссеры Гончаров и Ханжонков.

В обороне Севастополя, как известно, принимал участие молодой Лев Толстой. Причем он там отличился и был награжден орденом Анны с надписью «За храбрость» и двумя медалями.

О фильме «Оборона Севастополя» было известно, что он снимался в местах подлинных событий, причем с предельно документированной реставрацией всей обстановки. Как было его не поискать и по возможности не использовать? Нашли, конечно, посмотрели. И были вознаграждены за старание: получили кадры воистину уникальные!