Великие рогоносцы - Эльвира Ватала

Он почему-то заинтересовался не ею, а ее коллегой по искусству Молли Дэвис. Ее в свои апартаменты приглашает. Молли Дэвис славилась мастерским умением не только петь непристойные песенки, но и сопровождать их непристойными движениями, что, конечно, согласитесь, дорогой читатель, очень даже эротически возбуждает. Ни один приличный стриптиз в наше время не обходится без непристойных телодвижений, и пока стриптизерка свой лифчик или ниже лежащий неглиже скинет, сколько ей надо навертеться и накрутиться и задом и передом? Но мало кто, конечно, знает, что пионеркой в этом искусстве была Молли Дэвис, английская любовница Карла II. Нель Гвин завидует Молли и даже от зависти и ревности начинает ей вредить. Узнав, что Молли снова приглашена в апартаменты короля и даже на ночь, она насыпала ей в чай сильно действующее слабительное средство: «Что, удалась ночь с королем, если каждую минуту в туалет надо было бегать?» — наверно злорадствовала. Но эта ли, другая ли ночь, удалась все-таки, если уже дочь от короля Молли родила и назвала ее громко: Мария Тюдор. Но вот король и на Нель свое милостивое внимание обратил и ее своей любовницей сделал, а уж она постаралась, чтобы быстро из постели короля не выскочить: всегда ровна, всегда весела, услужлива, остроумна и совершенно бескорыстна. И даже рожает королю сына, что для него, имеющего бесплодную жену, бальзам на королевские раны. Она показывает ребенка королю и говорит: «Ваше королевское величество, вот ваш ублюдок». «О боже, как ты выражаешься о моем сыне?» — возмутился король и быстро ребенка усыновляет и он становится «сыном короля», в отличие от законных детей, которых нет, но назывались бы они «детьми Англии». Словом, бастард стал милордом Берфордом, а второй родившийся от короля сын Нель Гвин — милордом Боклерком. И Нель Гвин, приказывая мамке, принести дитятю для кормления (кормила сама), с гордостью говорила: «Голубушка, принесите мне милорда Берфорда» или «Вы сменили пеленки милорду Боклерку?» Но вообще-то Нель своего старшего сына называла Карл IV, намекая на двух ее любовников Карлов и короля, сын был четвертым Карлом.

Король прямо запутался с этими Карлами. Подумать только: из четырнадцати незаконнорожденных его детей добрая половина была Карлами. Нель живет теперь в купленном королем роскошном особняке и получает вполне приличную зарплату: пятьсот фунтов стерлингов в год. Театр ей можно оставить. Скоро король еще выше оценил услуги Нель и увеличил ей пенсию ровно… в сто двадцать раз, платя ей уже шестьдесят тысяч фунтов стерлингов в год. Она не зазналась, даже когда особняк от короля получила и оборудовала его со всем богатством своей фантазии. С Нель Гвин король никогда не скучал. Она поднимала его настроение, веселила, и в этом отношении ее роль для истории, конечно, очень даже положительная. И в связи этим мы вот задумались над предложением хорошего историка, правда, с незвучной фамилией Кондрата Биркина, предложившего какой-нибудь чувствительной женщине в будущем написать о хороших и плохих куртизанках. Ну прямо по стишку Владимира Маяковского получается — «Что такое хорошо, а что такое плохо». И невдомек этому историку, что такое деление на «черное» и «белое» совершенно невозможно. И для кого «хорошо или плохо»? Для короля? Для его подданных. Для народа? Для государства? Это правда, фаворитки очень большую роль играли в жизни монархов. Но как тут зерно от плевел отделить? «Один любит арбуз, другой свиной хрящик», — говорит китайская поговорка об абсолютной несовместимости вкусов. Здесь ведь все по философии негра Кали получается: «Если у Кали кто коров крал — это плохо, а если Кали у кого корову украдет, это хорошо». Да и само понятие куртизанки давно и однозначно заклеймено: «Низкая душа шлюхе хороша», — сказал Брантом. Не бывает, словом, хороших, моральных, нравственных шлюх. Здесь ведь все зависит от индивидуального вкуса потребителя, и если один считает, что рождение куртизанками королевских отпрысков (а бывало и до восьми от одной особы доходило) это хорошо, а другой осудит светскую львицу, ходящую с вечно вздутым животом, — оба будут правы. Ибо не удастся, вот так за здорово живешь, заявить во всеуслышание: эта фаворитка хороша, потому как женщина она плодовитая, а та плоха, поскольку детишек королю не рожает, едино казну раскрадывает.

Поэтому давайте не будем все делить на беленькое и черненькое и преподносить эту ограниченную гамму цветов на блюдечке с золотой каемочкой. Мы категорически отбрасываем все цвета, а просто без хитростей и излишних радужных колеров преподносим всевозможные типы королевских фавориток, беря во внимание только их личные качества характера. И в этом отношении простодушных и Нель Гвин и Молли Дэвис мы относим к «хорошим» фавориткам, в отличие от прочих в ложе короля, наглых, бессовестных фальшивых, тщеславных и корыстолюбивых. О Нель Гвин можно сказать, что она очень много сделала для улучшения жизни актеров и не очень обкрадывала государственную казну. Улучшила материальное положение актеров, драматургов, писателей, строила сиротские дома и дома инвалидов, и очень много раздавала милостыни. Народ обожал Нель Гвин. Король тоже, если на ложе смерти последние его слова были: «Позаботьтесь о Нель». Женские прелестные черты незлобивой покорности и угождение властелину переняла Нель в совершенстве. Ей были чужды капризы и припадки плохого расположения духа. А главное, это была женщина, которая привлекала к себе людей не только своей красотой и очарованием, а какой-то радостью жизни, желанием всем нести радость, огромной снисходительностью к человеческим слабостям. Во многом она переняла черты (или наоборот) у нашей русский царицы Екатерины I. Та же незлобливость, отсутствие ревности (ну хотя бы видимой, ибо неревнивой женщины не бывает) к постоянным другим связям короля. Наша Екатерина I никогда не ревновала Петра I к его многочисленным любовницам, а только забавно и незлобиво посмеивалась над этой слабостью своего мужа. Нель Гвин знала, что магометанские обычаи и неуемный темперамент, а также повышенная сексуальная потенция требуют от короля все новых и новых любовниц. Не перечила, не дулась, не выражала неодобрения, а спокойно дожидалась своего «звездного часа». О Нель Гвин можно смело сказать — она королю рога не наставляла, в отличие от почти всех его любовниц. И король, как бы он ни был занят своей новой пассией, неизменно возвращался к Нель. Ба, он даже потихоньку перелезал через ограду и прокрадывался в соседний особняк, где проживала Нель, ускользая от нудных, капризных и скучных любовниц. А такие у него были, и к ним относятся его любовницы — Барбара Пальмер и Луиза Керуайль.

Рыжеволосая красавица с темными глазами Барбара Пальмер была, словно норовистая лошадка: никто ее не мог обуздать, тем более слабый и мягкий и слишком податливый на женские чары — король Карл II. По рукам Барбара пошла уже с пятнадцатилетнего возраста, но не как дешевая проститутка, а как уважающая себя дорогая куртизанка: ведь ее любовником стал граф Честерфильд, человек женатый и чудовищно безобразный. Последнее не было для Барбары помехой, она ведь обладала одной уникальной чертой, вообще-то редкой в женщине — ей нравились уродливые мужчины. Без всякого цинизма, с огромной простотой, но, конечно, не лишенная извращенности вкуса, она утверждала преимущества безобразных мужчин над красавцами: первые больше ценят ласку женщины, гораздо страстнее и щедрее красавцев и легко привязываются к красивым женщинам, чего не скажешь о смазливеньких, то и дело выскальзывающих из постели одной красивой любовницы к более красивой и богатой. Философия, конечно, не лишенная логики, и патологию этого явления нам очень убедительно доказал Виктор Гюго, когда герцогиня страстно желает неимоверного урода Гуинплена именно из-за его безобразия, доходящего до гениальности. Поэтому-то Барбара и мужа постаралась себе выбрать чрезвычайно уродливого и им стал граф Кэстльмэн — отвратительный карлик, но страшно богатый. Надо отдать должное Карлу II — он свою любовницу за «добродушного рогоносца» замуж не выдавал в отличие почти от всех королей. Когда он в Голландии, будучи еще только герцогом и наследником английского трона, познакомился с Барбарой, она уже была замужем.

Красота Барбары поразила и восхитила короля. Муж не особенно волновался по поводу своих неизбежных «рогов». Ба! Он даже открыл Карлу II, который был в то время «гол как сокол», свой кошелек. Любовный треугольник был на редкость дружен. Когда Карл II по прибытии в Лондон стал английским королем, он не забыл вознаградить «доброго рогоносца» щедро своими милостями. Во-первых, по его желанию, дал ему место смотрителя тюрьмы королевской скамьи (была тогда такая ответственная должность), во-вторых, пожаловал его в бароны и подарил прекрасное поместье. Графиня Кэстльмэн в восторге, тем более что иметь собственный дом ей крайне необходимо: она на последних месяцах беременности. Муж, который не принимал никакого участия в рождении сына, конечно, из-за лояльности к королю и в благодарность за его щедрость, как и полагается «добродушному рогоносцу», непрочь усыновить ребенка, то есть попросту признать его своим. Но король, учтивый человек, он там прятаться за услуги рогачей-мужей не будет, смело признал ребенка своим. Барбара, которая уже герцогиней стала, поднатужилась и еще двоих сыновей королю родила. И теперь уже, зная слабость короля на этом пункте, смело требует милостей для ее детей. Всем даны почетные звания, даны и поместья и еще немалые суммы на воспитание и на будущую приличную жизнь.