Адамант Хенны - Ник Перумов

– Спасибо, – усмехнулся Фолко. – На добром слове спасибо, но и я тебе, почтенный Рагнур, так скажу: кабы не твоё снадобье, погоня у нас на плечах бы висела…

– Это точно, – легко согласился кхандец, и они с хоббитом рассмеялись. В самом деле, что выхваливаться друг перед другом? Один без другого всё равно бы пропал…

Гномы тем временем обихаживали Эовин. Девушка не дрогнула в жестокой схватке – и только теперь, когда опасность осталась позади, её затрясло. Однако она оставалась прежде всего всадницей – и первым делом напустилась на Торина за неправильно наложенную упряжь.

– Если она холку собьёт – как отсюда выберемся? – сердито выговаривала она тангару, ловко управляясь с ремнями и пряжками. – Смотри, вот как надо… Так, так и вот так…

Торин и Малыш внимали с видом самых усерднейших учеников, и понятно – по их настоянию Эовин оказалась в отряде, и их долг теперь – сделать так, чтобы она поскорее забыла все ужасы плена…

Они настолько осмелели, что даже развели костёр. Рагнур выудил из недр седельной сумки чертёж харадских земель:

– Мы сейчас скорее всего здесь… Удачно, скакали-то мало что не наугад… Застав поблизости нет. На рассвете двинемся к северу.

Фолко кивнул. Его мысли уже занимало другое: они оказались на дальнем Юге. Не удастся ли отсюда магией эльфийского перстня дотянуться до источника неведомого пламени?

Эовин, устав распекать гномов, тихонько устроилась возле огня, не сводя с хоббита внимательного взгляда.

Сосредоточившись, Фолко смотрел на дивный камень. Мысли послушно уходили; мотылёк в перстне оживал, готовясь вырваться на свободу…

Но только хоббит поднял взгляд – как в зрачки ударил обжигающий поток яростного пламени. Фолко едва не закричал от боли – чувство было такое, словно он смотрит на солнце широко раскрытыми глазами, смотрит – не в силах зажмуриться…

Вмешалась его собственная воля: это ведь не солнце, сказал он сам себе, превозмогая боль. Ты должен бороться и выстоять. Иначе… Может, всё окажется ещё хуже, чем с Олмером.

Огонь был близок. Фолко ощущал его полыхающее сердце, что билось мерными тяжёлыми ударами. Билось на земле…

Да, да, на земле – потому что сквозь пелену невольных слёз Фолко видел неясные очертания каких-то гор, холмов, долин; лишённые цвета, они казались песчано-серыми в яростном белом огне. Не морок, не обманный мираж – а настоящая, грубая земная твердь.

Огонь жёг, казалось, самую его душу, навсегда, намертво вплавляясь в нее. Боль в обожжённых глазах становилась всё сильнее, всё труднее и труднее было терпеть её – а вдобавок вдруг заныл старый ожог на левой руке, – ожог, оставленный на память тёмным Кольцом Олмера. Боль в руке заставила хоббита вернуться назад, в обыденный мир, где над головой сверкали яркие южные звёзды, где вокруг расстилалась ночь и, точно соревнуясь друг с другом, неумолчно орали местные кузнечики.

Фолко окончательно пришёл в себя, кто-то изо всех сил тряс его за плечи.

– А… Эовин, оставь! – выдавил Фолко. – Я в порядке!..

– Да он же бледен как смерть! – выкрикнула девушка куда-то себе за спину, обращаясь, очевидно, к гномам.

– Да ничего, ничего, оклемается! – пробасил Торин. – Это он специально…

– Хлебнуть ему вот этого дай, – раздался голос Малыша, и возле губ Фолко оказалось горлышко фляги.

Хоббит хлебнул – терпкое, ароматное вино, одному Малышу ведомыми путями добытое в Умбаре и, похоже, гондорское довоенной закладки. Что теперь на месте тех виноградников, лучше и не вспоминать…

Фолко сел, протёр слезящиеся глаза. Боль в руке постепенно стихла, и это было самым весомым доказательством того, что всё привидившееся ему – не горячечный бред.

Сидя рядом на корточках, гномы пристально взирали на хоббита.

– Ты… что-то… видел? – запинаясь, выговорил Торин.

– Видел, – вздохнул Фолко – глаза слезились немилосердно, всё казалось туманным и нерезким. – Видел и… похоже… знаю, где искать этот огонь.

– Как?! – разом воскликнули Торин и Малыш. – Знаешь, где искать?!

Эовин недоумевающе глядела то на одного, то на другого. Рагнура всякие там огни и прочая чепуха не занимали вовсе – и кхандец даже не прислушивался к разговору спутников. Сидел, вострил саблю…

– Да… ещё южнее Харада. Там горы… очень высокие… и как будто бы море неподалёку, – припомнил хоббит, с усилием извлекая из памяти опалённый белым пламенем серый берег; рядом тяжело плескались такие же серые, безжизненные волны, словно и не вода это вовсе, а какая-то ядовитая слизь…

– Горы? Южнее Харада? – встрепенулся Рагнур, разобрав последние слова Фолко. – Есть такие! Мы их хребтом Скелетов зовём. Там в незапамятные времена какая-то бойня случилась… Кто, с кем, для чего – один Морской Отец ведает, если, конечно, в те края хоть раз заглядывал.

– А почему Скелетов? – полюбопытствовал хоббит.

– Так ведь там костяков этих валяется – видимо-невидимо. Целые орды, верно, полегли. И оружия много – старого, очень старого. Оно и понятно – в пустыне железо ржавеет медленно, не то что у нас, на море…

– Горы… – задумчиво протянул Фолко. – А за горами…

– А за горами – река Каменка… И Нардоз – наш Нардоз. Стоит… вернее, стоял. – Кхандец сжал кулаки. – Ещё южнее – Молчаливые скалы… И – Дальний Юг.

– Перьерукие! – выдохнул хоббит. – Это их владения…

Рагнур кивнул:

– Тан рассказывал мне – перед тем, как послать к вам… Говорил – вы видели пленника тана Вингетора?

– Угу, – отозвался Торин.

– И что – действительно перьерукий?

– Самый что ни на есть расперьерукистый-перьерукий! – уверил кхандца Малыш. – Ну, конечно, перья у него не как у орлов Манве… но тоже есть. Вождь, говорят…

– Чудеса, да и только. – Проводник развёл руками. – С такими мы ещё не дрались… но это даже и к лучшему! Интереснее будет…

Для Рагнура война всё ещё была забавой, смертельной и кровавой игрой, в которой ставка – жизнь, и это лишь подогревает азарт воина…

– Ну, нам пока не к перьеруким – а в Умбар, – заметил Малыш. – Или кое-кто уже собрался к этим, как их, горам Скелетов? – проницательно добавил он, окинув внимательным взглядом лица Торина и Фолко.

– Не забывай, для чего мы отправились сюда, – напомнил другу хоббит.

– Превеликий Дьюрин! – застонал Малыш, обхватив голову руками. – И за что только – неужто за одну невинную любовь к пиву! – ты послал мне этих безумцев в друзья и спутники? Они вечно лезут в самое удобное для потери голов место – и мне приходится, хочешь не хочешь, тащиться следом, потому что должен же быть с ними хоть один здравомыслящий тангар!

– Ну-ну! – Торин только отмахнулся, давно привыкнув к причудам сородича.