Новые приключения Грязнули Фреда - Енё Рэйтё
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этот окаянный мерзавец всех нас заразит чумой!
– Сжальтесь, бессердечные! У меня под котелком живая птаха, а вы нас – в воду!
Потребовалось энергичное вмешательство Джимми От-Уха-До-Уха и мистера Тео, чтобы выручить господина Вагнера из бедственного положения.
По поверхности океана равномерно вздымаются волны. Сквозь густые, рваные облака время от времени пробивается свет луны, серебря пенные гребешки…
– Вот он!
Вдали, у горизонта, барахтается в волнах утлое суденышко, то взмывая на вершину вала, то проваливаясь в бездну, дым из трубы стелется траурной вуалью, и на борту, подсвеченные луной, виднеются белые буквы: «Что новенького, господин Вагнер?»
– Господи, спаси и помилуй! – шепчет кто-то из матросов, а остальные обнажают головы.
Чумной корабль!
Луна скрылась в гуще облаков, и сделалось темно, как на сцене, когда при смене декораций гасят свет. Пароходик бежит по волнам, словно охваченный паническим страхом, а тени умерших от чумы неутомимо преследуют его…
– Эй, капитан! Поворачивай обратно!
Тео застыл статуей – ноги точно вросли в палубу, руки скрещены на груди, лишь сигара перемахивает из одного уголка рта в другой.
– Каждого, кто посмеет без разрешения подойти к спасательным шлюпкам, пристрелю на месте!
Недовольные матросы принялись обсуждать, как им быть в сложившейся ситуации. В дверь каюты Джимми постучали. На пороге возник его лордство: белокурые волосы взъерошены, выражение лица испуганное.
– Послушайте! – негромким голосом обратился он к первому офицеру. – Пускай мистер Тео сворачивает экспедицию! Ответственность я беру на себя.
– Это уж соблаговолите сообщить лично ему, сэр!
Лорд Гамильтон удалился. Снова раздался стук: Ливингстон стучал в дверцу шкафа. Естественно, изнутри. И просовывал снизу послание. Нашел время для дружеской переписки!
Джимми раздраженно схватил листок. Бывший швейцар «Пациоци» писал следующее:
«Кто заходил к вам только что? Опишите, как он выглядит! Лица его я не видел».
Ну и наглец! Рисуй ему портреты!.. Что я, придворный художник?!
«Заглянул на огонек принц Уэльский. Он туговат на одно ухо, но это незаметно, поскольку он отрастил бороду до пупа. Ежели намерены продолжать со мной переписку, предупреждаю: в следующий заход врежу так, что мало не покажется. Все условия для этого благоприятные, потому как остаюсь
с вами тот-на-тот Сен-Джеймс, дон От-Уха-До-Уха».В каюту влетел Тео, возбужденный сверх всякой меры.
– Налейте чего-нибудь выпить! – сердито буркнул он. – Если лорд желает, быть по сему! Ложимся на обратный курс. Ваше здоровье!
Но едва он успел поднести к губам бокал, как в дверцу шкафа постучали, и снизу просунулось очередное послание:
«Мистер Тео! Даю честное слово, что этот ваш принц Уэльский разгуливает в моих штанах.
Ливингстон».Несколько минут спустя мистер Тео заявился к лорду.
– Все в порядке? Поворачиваем назад? – обрадовался тот.
– О да! Повернем незамедлительно. Как только взгляну на ваши документы! – отрезал Тео.
Аристократы растерянно переглянулись.
– Но позвольте…
– Руки вверх! – Револьвер мистера Тео был нацелен на самозванцев. – Маски сорваны! Вы ведь сын швейцара Ливингстона, не так ли?
«Лорд» побледнел и… бум!
На голову миллионера сзади обрушился удар резиновой дубинкой. Без памяти рухнул он на пол каюты, а из-за раздвижной перегородки появился Вильсон.
– Мы приняли его за простака и чуть было не погорели на этом.
– Но как он догадался, кто я?
Откуда было знать мнимому лорду, что его папаша, подглядывавший из шкафа в замочную скважину, разглядел брюки во всех деталях, включая и дырку, пробитую скоросшивателем?
На палубе между тем опять вспыхнули беспорядки.
– До островов Тонга можно добраться и на шлюпках!
– Отсюда рано или поздно дьявол утащит нас в преисподнюю! – галдели матросы.
– Совсем сдурели? – пытался урезонить их Джимми. – Любому здравомыслящему ясно, что, если дьявол вздумает кого утащить, он и на островах Тонга вас достанет.
Появилась взволнованная Лилиан и увлекла Джимми в сторонку.
– Вильсон желает во что бы то ни стало повернуть обратно.
– Где мистер Тео?
– Не знаю. А вы случайно… не на стороне Вильсона?
– Катись он на все четыре стороны, ваш Вильсон!
По винтовой лестнице Джимми торопливо спустился в машинное отделение: здесь можно было бы помешать планам Вильсона. Едва он успел спуститься, как в переговорной трубе раздалась команда.
– Стой! – прокричал Джимми механику, который невозмутимо попыхивал трубкой.
– Не психуй! – остудил его пыл механик. – Если уж до сих пор без тебя обходились, то и теперь не пропадем!
– Грязнуля Фред!.. – в ужасе ахнул Джимми, и ноги у него подкосились.
Глава тридцать вторая
– Эй, механик! – послышалось из переговорной трубы. – Чего вы ждете?
– Хватит вякать, щенок! – огрызнулся Фред. – А то ведь не поленюсь подняться и разок-другой угощу тебя лопатой!
– Дядюшка Фред… – выдохнул Джимми. – Выходит, вы живы?
– Да. Решил потянуть еще малость.
Тут появился и доктор А. Винтер. Он подбрасывал уголь в топку, и его гладкая, как у породистой свиньи, кожа лоснилась от пота.
– Поживей пошевеливайся, лодырь эдакий! – прикрикнул на него Капитан Фред.
Джимми стоял в полной растерянности.
– Шел бы ты отсюда, – посоветовал ему Грязнуля Фред. – Там, наверху, от тебя больше проку.
С палубы и впрямь доносился топот ног, крики. Джимми помчался туда со всех ног. Что опять стряслось?
Разогнавшись до скорости торпеды, нацеленный в борт роскошного корабля, на него прямиком несся… чумной пароход!
Свирепый ветер швырял в лицо потоки дождя, и сорвавшуюся с тормозов команду, казалось, уже ничто не могло сдержать.
И тут настал черед Джимми отличиться и проявить мужество под стать героям народного эпоса. Хотя в душе он и сам был близок к панике, однако понимал, что первому офицеру не пристало порочить честь своего высокого звания. Впервые в жизни он осознал смысл такого понятия, как долг. Джимми выхватил револьвер.
– Прочь от шлюпок! Стреляю!
Завязалась борьба – короткая, но ожесточенная.
Хлопнули выстрелы. Один из матросов рухнул на палубу, остальные попятились…
Джимми неутомимо работал кулаками, но силы были слишком неравны. Кончилось тем, что сверху в него запустили чем-то тяжелым и угодили прямо в голову. Отважный боец распластался на палубе.
Матросы перекликались хриплыми голосами, стараясь перекричать вой ветра. Им удалось завладеть шлюпками, и теперь они боролись с волнами, пытаясь спастись, бежать со злополучного судна. Однако зачинщики бунта – Колючка Ванек и Щедрый Ротшильд – остались на борту.
А это что? Пошатываясь от слабости, Джимми добрел до шкафа и только хотел было на него опереться, как этот неотесанный предмет обстановки вдруг раздраженно рявкнул:
– Еще чего вздумал? И без тебя тяжко! – Шкаф зашагал прочь, а Джимми рухнул как подкошенный. Это уж слишком!
Когда мистер Тео пришел в себя, голова его покоилась на коленях у Лилиан, которая прикладывала мокрый платок к шишке у него на затылке.
– Что… происходит… на корабле? – поинтересовался он.
– Бунт. Так что постарайтесь собраться с силами.
– Вам дурно? – встревожился он, видя, с каким трудом Лилиан переводит дыхание.
– Я вытащила вас из чужой каюты, а весите вы немало… Ой!
Мистер Тео не удержался и поцеловал ее. Несмотря на бушевавший вокруг ад, молодые люди некоторое время предавались сему приятному занятию. Виданное ли дело подобное безумие?
Виданное. Я сам видел, своими собственными глазами.
Должен заметить, состояние отрешенности, даже можно сказать, невменяемости является характерным симптомом безмерного эгоизма, именуемого любовью. Двое людей абстрагируются во времени и пространстве от всего окружения, чтобы, скажем, при пожаре, на крыше полыхающего дома, воспользоваться моментом, пока до них не добрались пожарники, и слиться в поцелуе.
Послышалось несколько выстрелов. Мистер Тео поспешил на палубу. Кругом темнота, разрываемая лишь вспышками выстрелов. Кто-то вскрикнул, видимо задетый пулей…
– А ну, тихо! – раздался грозный возглас: исполнитель приговоров, высунувшись из окна своей каюты, возмущенно ударил кулаком по подоконнику.
– Согласен с вами на все сто! – откликнулся из темноты незримый господин Вагнер. – Шум-гам каждой ночью. Твердой руки не хватает… Мой приятель Стровачек нашел бы на них управу: одному врезал, другому вмазал – остальные мигом замолкли бы… Спи, Арнольд, не трепыхайся, моя крошка! Я с тобой.
«Плавучий дурдом!» – мелькнуло в голове у Тео. Ползком, по-пластунски, он двинулся к радиорубке, при этом кто-то, невидимый в темноте, выпустил в его сторону целую очередь.
