Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

– К чему все это?! Сердце качает кровь по телу! Зачем помогать ему сокращениями мышц, для которых они, кстати, и не приспособлены?!

– Во-первых, это позволяет тебе лучше их контролировать, – терпеливо объяснил я. – А во-вторых, это – часть более сложного умения. К примеру, если мне пробьют сердце, я смогу просто остановить его, открыв все клапаны, и спокойно качать кровь мышцами. При этом, ускорив метаболизм, зарастить рану. Смертельный для прочих удар со временем будет вам не опасен.

– А зачем останавливать сердце? – включился в разговор Зануда.

– Потому что с каждым его ударом рана расширяется. Тебе нужно сохранять его в полном покое, для того чтобы ее залечить. А так как сердце пронзают обычно в бою, бой тебе при этом тоже надо продолжать, не сбавляя темпа. Потому это упражнение так важно. Ведь ваши мышцы кроме прогонки крови в такой ситуации вынуждены будут выполнять и другие действия.

– Чем больше ты рассказываешь, учитель, тем меньше это все укладывается у меня в голове, – призналась Бешеная. – Сложно, непонятно, невообразимо.

– Не бойся, – утешил я ее. – Когда мы перейдем к изучению этого приема с остановкой сердца, твой ум уже будет способен и не на такое. Мозг, как и мышцы, можно развивать, постоянно напрягая. А все эти упражнения… по сути, вы берете под контроль то, что мозг обычно контролирует без вашей воли. Этим вы развиваете и его тоже. Может, и есть другой способ, но я о нем не знаю. Потому даже Малышку, которая никогда – я в этом уверен – не возьмет в руки оружия, приходится тренировать наравне с вами.

– Я не понимаю. – Зануда присел прямо на землю у костра. – Учитель, ты всегда говоришь, что схимники не созданы для боя, что мы – не воины. Но посмотри на себя, вряд ли отыщется в этом мире воин опаснее. Ты способен залечивать любые раны. Даже меч в сердце тебя не остановит, даже не уменьшит твоих способностей. Каждый твой удар подобен удару тарана. Твое тело обладает чудовищной силой, невероятной ловкостью. Все, чему ты сейчас нас учишь, делает нас все смертоноснее в бою. И при всем этом ты говоришь, что мы не созданы для боя. Как же так?

– Хорошо, попытаюсь объяснить. – Я сел рядом с ним. – Приведу аналогию. В свое время я общался с Абдаллахом, книгу которого ты читал. Он поведал мне, что, когда излагает мысль на бумаге, она становится яснее даже ему самому. Для упорядочивания знаний, изложения их так, чтобы другие лекари тоже поняли, извлекли пользу из его книги, ему пришлось очень много писать. И писать быстро, пока мысль не улетела. Когда тренируют придворных писцов, им тоже приходится учиться писать очень быстро. Ведь владетель, которому они служат, не будет ждать, изрекая свою волю, пока писец все перенесет на бумагу. Если посмотреть со стороны, придворный писец и Абдаллах делали одно и то же, писали очень быстро. Но не скажешь же ты, что Абдаллах создан, чтобы быть придворным писцом? Да, когда он развивал и упорядочивал свои знания, в нем заодно развилась способность, которой позавидовал бы любой писец. Но не развитие ее было целью Абдаллаха. И если задуматься, умение быстро писать никак не связано с его призванием лекаря. Так же и вы. Ваша цель – познать себя, свое тело, в полной мере. Познать и научиться управлять. Через это вы познаете весь мир. Нет ни одного явления в человеческом обществе, которому не нашлось бы аналогии в нашем теле. Что с того, если в процессе этого познания вы разовьете способности воина, несравнимые с теми, которыми обладают простые люди? Целью ведь было не это.

– Я, кажется, понял, – задумчиво промолвил парень.

– А я – нет, – проворчала Бешеная. – И что с того, что цель была другая. Это не отменяет моей способности сломать руку взрослого мужчины двумя пальцами. В бою нам с Занудой нет равных.

– Потому что вы не встречались с полноценными учениками схимников, – тяжело вздохнул я. – Мне нечего добавить к сказанному. Рано или поздно ты сама все поймешь. А до тех пор… Что ж, нынче ты на жизнь зарабатываешь мечом. Но посмотри на Малышку. Вчера она выдала на скрипке такую мелодию, на которую обычный человек просто неспособен. Его пальцы не столь ловки и быстры. Это – благодаря все той же тренировке схимника. И Малышка может подумать, что мы на самом деле – виртуозные скрипачи.

Зануда рассмеялся, Бешеная нахмурилась, не понимая, шучу я над ней или говорю серьезно. Малышка осталась невозмутима. Уж она-то все поняла, в этом я был уверен.

– Хватит на сегодня упражнений. – Я хлопнул себя по коленям и встал. – Пора ужином заняться, а то уже стемнело.

– Ты же не голоден, – хитро прищурился Зануда. – И вообще можешь есть что угодно, хоть траву, а можешь и вообще неделю не есть, не чувствуя голода.

– Конечно, но никто не отменял удовольствия от вкусно приготовленной пищи, – ответил я в том же тоне.

Похлебка действительно оказалась вкусной. А учитывая, что эти дни шли мы без обеда, чтобы вернее оторваться от возможных преследователей, моим ученикам она вообще показалась княжьей пищей. Даже Малышка нахваливала. Она же, кстати, первой насытившись и облизав ложку, вдруг указала ею в темноту, туда, откуда мы пришли, и произнесла:

– Там, двое.

Я еще ничего не видел, но оказалось достаточно напрячь слух, чтобы различить звуки осторожных шагов.

– Один, – поправил я ее.

– Все верно, один идет к нам, второй повернул назад. Его теперь даже я не слышу.

– Понял, что их заметили. Ну что же, посмотрим, кого это мы так заинтересовали.

Бешеная придвинула ближе свой меч и набросила на него край одеяла, на котором сидела. Зануда щелкнул ножами, чуть выдвинув их из ножен и вогнав обратно.

– Спокойнее, – напомнил я. – Он один, так что держите оружие в ножнах.

– А если он сам захочет убить? – уточнила Бешеная.

– С вами я, не забыла? Будь он даже схимником, один на один нам друг с другом не сладить.

Эти слова напомнили моим ученикам, кто они теперь. Я прекрасно понимал их чувства. К могуществу привыкаешь вроде бы быстро, но, с другой стороны, какие-то подспудные страхи остаются. Человек, в одиночку направляющийся к костру четырех незнакомцев, да еще в такой глуши, весьма самоуверен и может быть опасен. Но если это – тот, кто следил за нами, значит, он должен представлять, с кем связался. В итоге – либо он не враждебен, либо слишком уверен в себе.

Он не пытался подкрадываться. Хотя мог бы. Вместо этого – вышел в круг света, ступая нарочито громко. Мол, вот он я, иду, не скрываясь. Костер осветил высокого парня в легкой антской кольчуге поверх вышитой рубахи и кожаного жилета, исполнявшего роль подкольчужника. Длинный зеленый плащ распахнут, не скрывет висящего на поясе меча. Стать воина сразу бросалась в глаза. А еще было в нем что-то от большой кошки. Какая-то повадка рыси. Лицо молодое, но уже отмеченное парой шрамов. Русые волосы, усы и коротенькая курчавая бородка цвета зрелой пшеницы. Глаза – серые и очень внимательные. Черты вроде бы мягкие, но сквозила в них еле заметная угловатость. Словно плотник резал из дерева лик, а потом шлифовал, шлифовал, да иногда рука дрогнет – и остается след, которого уже ничем не сгладишь. И ведь не заметит никто, ежели не приглядываться. А еще отметил я, что девкам такие обычно нравятся. В меру мужественные, но не массивные, как быки или медведи. С такими рядом спокойно и надежно.

– Здравствовать вам, почтенные путники, – отвесил он поясной поклон.

– И тебе, мил-человек, не хворать, – осторожно ответил за всех Зануда.

– А кто из вас Искатель-схимник будет?

– Кто будет, не знаю, а кто был да есть – тебе-то зачем? – Тон Зануды начал приобретать насмешливые нотки.

– Не больно ты на купца похож, – заметил я. – А другим я не интересен.

– Про то дозволь уж мне судить. – Он сбросил заплечную сумку.

Не из простых был наш гость незваный. Пояс широкий, добротный. Меч – без излишеств, но златомостскую ковку я узнал сразу. Да и в манере держать себя проскальзывала привычка повелевать. Да, именно так – не приказывать, а повелевать. Неторопливо он отстегнул клинок от пояса и достал из притороченной к суме скатки еще два одинаковых меча без ножен. Один вонзил в землю перед собой, второй взял на изготовку. Тело привычно приняло боевую стойку.

Мои ученики следили за всеми этими приготовлениями с искорками насмешки во взгляде. Малышка начала натренькивать на скрипке какую-то заупокойную мелодию.

– Не, мы мечей не покупаем, – произнес Зануда, еле сдерживая смех.

Гость видел: над ним уже откровенно насмехаются. Мне понравилась его реакция. Даже тени гнева не вспыхнуло. Словно был он выше всего этого. Все уже давно догадались, к чему идет дело. Но пока делали вид, что не понимают сути приготовлений.

– Я вызываю тебя на поединок, Искатель, – твердо произнес пришлый.

Это подействовало как спуск курка пистоля. Я заметил, как напряглись мышцы Зануды и Бешеной, готовые бросить тела в атаку. Все их намерения лежали передо мной, как на ладони. Я неплохо привил им мысль об ответственности перед обычными людьми. Оба даже не думали об оружии. Зануда собирался броситься в ноги, сбивая ночного гостя на землю. Бешеная – уложить его одним четким ударом в лицо. Что мог противопоставить простой человек тем, кто уже окунулся в учение схимы? Он не успел бы среагировать. Меч не помог бы. Я коротко взмахнул рукой, и мои ученики сразу расслабились.