Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

По преданию, ныне забытому среди хунну, бог морей пошел войной на богиню земли за то, что она предпочла его брата, бога неба. Довольно красочного описания взаимоотношений богов я приводить не стану. Оно мало чем отличается от ситуации, когда два брата влюбляются в одну и ту же девушку. Только обычно отвергнутый не мстит самой девушке, а разбирается с братом. Но, как видно, морю до неба не достать, а земля – вот она, рядом.

Все это я понял так, что в землях, где хунну жили раньше, начал подниматься уровень моря, затопляя степь. Рано или поздно племена были вынуждены предпринять опасный переход через горы, надежно отгородившие их от разбушевавшейся водной стихии. Раньше хунну воевали между собой, но вынуждены были отложить распри, чтобы спасти весь народ.

Должен сказать, что моряки из Золотого Моста пытались доплыть до прародины хунну. Они долго шли на юг вдоль гор, но потом берег сворачивал на восток. Те воды были полны небольших островов с бедной растительностью и полудикими обитателями, а также рифов и мелей. Златомостцы не рискнули идти дальше, опасаясь за свои суда. Косвенно это подтверждает древнюю легенду. Острова и рифы – все, что осталось от предгорий. Степь же полностью ушла под воду.

Впрочем, древним это было неизвестно. Просто однажды с гор посыпались всадники, кибитки, отощавшие стада. Хунну не умели штурмовать города. Зато были великолепными наездниками и стрелками. А поскольку, в отличие от венедов, с древними они раньше не сталкивались, языка их не знали и говорить не собирались. Что произошло с южными державами древних, неизвестно. Скорее всего, заняв степные просторы, летучие отряды всадников окружили города, опустошив окрестности и перекрыв подвоз продовольствия. Места те были спокойными, высокие горы служили лучшей защитой, и местные жители воевать не умели. Вероятно, изголодавшись, они вышли из-за стен, пытаясь прорваться хоть куда-нибудь, и пали под дождем стрел.

Несколько держав объединились против неведомого врага. Именно из-за того, что на юге кипели бои, на севере Лихослав столь легко захватил рудники и удержал их. Сложно сказать, кто победил в войне древних и хунну. Ясно одно: вытеснить кочевников или даже прижать их к горам не удалось. Однако объединенные силы древних – мощь, с которой нельзя не считаться. Думаю, у них было достаточно конницы, чтобы бороться с летучими отрядами хунну, а кочевники, потерявшие очень много людей при переходе через горы, не хотели давать решающей битвы.

Но опять же сейчас кроме своих маленьких косматых лошадок они разводят и статных скакунов. Предки этих коней наверняка были захвачены у древних. К тому же в горах наверняка имелись залежи железа. Про то твердо сказать никто не может, но когда венеды, уничтожив древних, столкнулись с хунну лицом к лицу, те уже были вооружены стальными саблями, а ханы и их дружины одеты в доспехи.

Племена бедуинов, называвших себя заведеями, были самыми цивилизованными из противников древних. По крайней мере, письменность своя у них тогда была. И древние записи говорят о том, что в песках уже тогда стоял город Кхсар Фэй ар-Румал. Правда, гарнизон его был что-то около пяти сотен. Через него древние торговали с бедуинами, покупая в основном пленных. Межплеменные войны не давали оскудеть ручейку невольников. Но когда власть древних пошатнулась, нашелся человек, объединивший против них племена пустыни. К городу вышла армия в несколько десятков тысяч воинов. Гарнизон сражался мужественно, но был уничтожен.

После этого заведеи хлынули из пустыни, захватили и разграбили несколько прилегающих к ней городов. Помогли им рабы, восставшие против своих хозяев. Они же в будущем составили основу войска эмира, став противовесом ненадежным и своевольным племенным ополчениям.

Таким образом, державы древних оказались вовлечены в войну на три фронта. Они сомкнулись спина к спине, отложив внутренние дрязги, но это уже не могло помочь. Молодые народы шли твердой поступью на смену одряхлевшим предшественникам.

Глава 5

Барчук

Человек – противоречивое существо. Во мне всегда вызывали непонятные чувства такие его черты, как гордость и гордыня. Казалось бы, почти одно и то же. Но между этими понятиями существует грань, и она весьма тонка. Как мне кажется, гордость стоит на чувстве собственного достоинства, а гордыня – на чувстве превосходства. В этом и есть основное отличие. Мне нравятся гордые люди. Они сторонятся многих предосудительных поступков, считая их недостойными себя. Однако некоторых гордость толкает на поистине самоубийственные дела. В основе многих героических легенд лежит человеческая гордость. Она заставляет вспыхнуть ярко, но иногда и догореть быстро. В то же время превосходство… спорный вопрос, но все мы кого-то в чем-то превосходим. Разве это повод кичиться? Гордыня выглядит не менее жалко, чем самоуничижение. Пустое бахвальство, а пусть даже и не пустое – плохая замена легендам о героях. Впрочем, в своей жизни довелось мне столкнуться как с проявлениями гордости, так и гордыни. Тонкость грани между ними я постиг на собственном опыте.

Слежку я заметил не сразу. Следили за мной осторожно. Это началось в Вилецком княжестве. Даже скорее не слежка, а просто повышенное внимание. Случайный человек рядом с таможенным чиновником, внимательно слушающий наш разговор, потом другой, в таверне, где мы остановились. Казалось бы, не связанные между собой вещи, но и в том и в другом ощущался тонкий налет военной выправки. Следом – новый погонщик в сопровождаемом нами караване, нанявшийся лишь на один переход. Он стал свидетелем того, как я умиротворил банду разбойников, просто поговорив с их вожаком. И исчез, не пожелав оставаться в караване.

Вильцы знали о схиме больше прочих. Я затруднялся предположить откуда. Несущественные детали всплывали потом. Кто-то интересовался мной, но делал это весьма тонко. Простой человек этого не заметил бы. Даже Малышка с ее чутьем на наблюдателей оставалась спокойной.

Вряд ли это другой схимник. Следившие не были отмечены весьма заметной для меня печатью ученичества. Возможно, то, как легко договаривался я с таможенниками об умеренных податях, все-таки привлекло ненужное внимание? Некоторые купцы шепотом и постоянно озираясь сообщили, что мною интересовались. Непонятные люди расспрашивали, представляясь приказчиками купцов. Говорили, хотят нанять. Мол, ожидается сложный поход.

Что и говорить, имя Искателя давно стало известным в купеческих кругах. Я решил некоторое время держаться подальше от Вилецкого княжества. Интерес со стороны власть имущих был мне неприятен, хоть и весьма закономерен. Вильцы, люди, помнящие о своем славном прошлом, наверняка мечтали о не менее славном будущем. Заполучить в союзники схимника, а тем более меня – это осчастливит любого князя. Понятно, кто же откажется от такого советника, который, просто поговорив с врагом, может превратить его в союзника? А мне вовсе не хотелось участвовать в честолюбивых планах какого-нибудь владетеля, как и привлекать еще большего внимания, пытаясь избавиться от его интереса.

На севере я все еще не решался появиться. Восточные торговые пути стали вотчиной кузена Караванщика, который меня очень не любил. На западе – сфера влияния Золотого Моста, а значит, схимника Механика. Оставался юг, хоть и там – недалеко до земель чубов, а значит – до моего брата Атамана. Но с ним бы я, в случае чего, договорился. Помню, в ученичестве мы неплохо ладили. С тем же Механиком отношения складывались гораздо хуже. Да и степь лучше лесов хотя бы потому, что вероятность внезапной засады на торговом пути меньше.

Как только я принял решение, снялись с места мы сразу, не ожидая попутного каравана. Было лето. С голоду не пропадем. Да и самостоятельное путешествие оставляло больше времени для тренировок. Зануда и Бешеная за прошедший год научились многому. К примеру, сейчас они уже осваивали умение помогать кровообращению мышцами. Пока это происходило без остановки сердца. Последнему я стану учить не раньше, чем начнется второй этап их жизни. Но даже так это умение могло пригодиться, если нужно долгое время сохранять неподвижность. Оно позволяло конечностям не затекать. И зимой легче переносить морозы, когда ты способен разогнать свою кровь до кончиков пальцев. А вот Малышка пока застряла на том, что остальные освоили давно, – на простом контроле мышц.

Вечером у Бешеной опять чуть не случилась вспышка ярости. К счастью, нынче она держала в узде свой темперамент гораздо лучше, и все же не удержалась от вопроса:

– К чему все это?! Сердце качает кровь по телу! Зачем помогать ему сокращениями мышц, для которых они, кстати, и не приспособлены?!

– Во-первых, это позволяет тебе лучше их контролировать, – терпеливо объяснил я. – А во-вторых, это – часть более сложного умения. К примеру, если мне пробьют сердце, я смогу просто остановить его, открыв все клапаны, и спокойно качать кровь мышцами. При этом, ускорив метаболизм, зарастить рану. Смертельный для прочих удар со временем будет вам не опасен.