Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

— Долго ездил, Валек. Наверное, привез атомную бомбу? — спросил Лис.

Литвинов покачал головой.

— Бомбу не бомбу, но вооружил отряд хорошо. Про «Удар» слышал?

— Что это такое?

— Многоцелевой револьвер крупного калибра. Стреляет и дробовыми патронами, и пулевыми, и газовыми. Хочешь, резиновой пулей заряжай, а хочешь, стальной — она железную дверь прошивает да двигатель машины разбивает…

— Какие новости в столице?

— Да так… Говорят, РУБОПы расформировать хотят…

— Что за чушь?! А кто будет бандюков закрывать? Они только нас и боятся!

Валентин Литвинов вздохнул.

— Может, бандюки этот вопрос и лоббируют…

— Неужели до такого дошло?! А кто это говорит?

— Да так, слухи ходят. А в Тиходонске все болтают, что ты майору Волину морду набил при всем народе. Мне прямо в аэропорту рассказали.

— Было дело. УСБ кровь пьет, отписываюсь…

— И меня Окошкин и его люди прессуют по полной программе, — командир СОБРа, не морщась, зажевывал очередную рюмку жгучим стручковым перцем. — Вначале зацепились за это долбаное «Общество по защите бизнеса»… Необоснованный выезд. Поставили все с ног на голову, передернули… Потом сообразили — меня тогда в городе не было, я как раз за оружием поехал… Ну и переключились на «Волну»… Несанкционированное применение спецподразделения! Я говорю: «Так их бы там поубивали!» Отвечают: «Тогда бы их привлекали к уголовной ответственности!» Потом оказалось — я и тогда из командировки еще не вернулся. Ну, осталось разложение дисциплины, только этого вроде маловато…

На большом плоском экране крутился очередной идиотический сериал. Одни клоуны изображали крутых бандитов, другие — спецназовцев. Бандиты приставляли пистолет к голове заложницы, спецназовцы послушно клали оружие на землю.

— Какие дебилы такое кино снимают? — криво усмехнулся Литвинов. — Они же всяких отморозков учат свою смерть искать! Те будут думать, что могут нас напугать и уйти. А ведь наши по-любому не отпустят и валить станут — хоть есть заложники, хоть нет!

Лис кивнул.

— Точно. Эти козлы много вреда приносят. Какой фильм ни возьми — везде берут заложников! Да еще по несколько раз! Ну напрягите мозги и придумайте что-нибудь другое… Нет, надо вбивать в голову всякому отребью подсказку — как себя вести!

— Так вот, они теперь что придумали: излишнее применение силы и оружия! — продолжил Литвинов. — Говорят: после СОБРа остаются либо калеки, либо трупы! Тебя за это можно давно в тюрьму упрятать! Нормально, да? Раньше мне за это правительственные награды вручали! СОБР — это же пистолет, а не лекарство! Если нас пустили вперед, то ясно, что дело кончится не поцелуями!

В зале появился молоденький официант Вася с подносом в руках. Следом шел сам Петрович — высокий, плотный, с седыми вьющимися волосами и настороженными глазами. Аппетитно потянуло шашлыком. На стол опустилось глубокое блюдо с дымящимся мясным ассорти.

Милиционеры замолчали, сосредоточенно уставившись на экран телевизора. Там клоун, изображающий спецназовца, в пустой гремящей электричке бросал через бедро и через спину каких-то бритоголовых негодяев. Негодяи кувыркались, поднимались и набрасывались с еще большим остервенением, потом один догадался ударить его дубинкой по голове, и цирк прекратился. Бритоголовые на полном ходу выбросили жену клоуна из вагона, маленькая дочка потерялась, клоуна увезли в реанимацию…

— Эх, а так хорошо дрался! — с сожалением крякнул Петрович.

— Тут надо было не драться, а вести бой! — буркнул Литвинов. — Одному кадык вырвал, второму глаза выбил, третьему шею сломал… И через минуту все остальные выпрыгнули на рельсы и бегут впереди электровоза!

Петрович крякнул еще раз и покрутил головой.

— А вы так умеете? Литвинов усмехнулся.

— Уже нет…

Хозяин взял пульт и переключил канал. Там страстно пела почти голая блондинка. Пела она плохо, но выглядела хорошо.

— Чем такие ужасы смотреть, лучше покушайте — баранинка нежная, во рту тает, свининка свежайшая, а люляшки рассыпаются…

— Спасибо, Петрович, — сказал Филипп. — Ты лучше посмотри там, снаружи, чтоб посторонние не забрели…

Хозяин послушно вышел.

Друзья выпили еще по одной и, обжигаясь, принялись крепкими зубами рвать горячее мясо.

— Так что там, по «Волне»? — спросил Лис, возвращаясь к прерванному разговору.

— Разуваева и Прошкина уволили. Дело возбудили. Ребят таскают на допросы. Акимов и Сойкин сами рапорта подали…

— А как там Муромцев?

— Сустав поврежден, неизвестно чем кончится. Может, комиссуют. Да он и сам служить не хочет. Лишь бы рука восстановилась. Да и у многих в отряде побеговые настроения. Говорят: когда мы были нужны — под пули шли, головы подставляли. По какому закону милиция в Чечне воевала? Ни по какому! А у нас пятеро ребят в этих гребаных командировках погибли! А когда нам помощь понадобилась — от винта! Оказалось, что мы не по закону действовали! И все начальство сразу такими законниками заделалось!

Они выпили за ребят и персонально за здоровье Муромца, потом за смерть врагов, потом за справедливость, которая хоть и далеко запрятана, но в природе имеется и рано или поздно себя проявит… Тарелка с мясом незаметно опустела, водка тоже подошла к концу.

— Знаешь, что меня удивляет? — спросил Литвинов. Раньше он не пил, потому не выработал привычки и сейчас изрядно опьянел. В глазах у него стояла тоска.

— Эти азербеки не пришли, не извинились, даже бакшиш не предложили, как у них принято… Короче, никакого уважения не выказали! Еще пять лет назад такого быть не могло! А сейчас они нас не боятся. Как они могут нас не бояться? Ведь мы — реальная сила: у нас оружие, власть, за нами государство со всеми своими законами!

И тут же ответил сам себе:

— Да потому, что наши начальники не за нас, а за них. Вот ведь как выходит! А зачем я тогда буду таким начальникам служить? Тем более, они меня сами в спину подталкивают…

Лис похлопал товарища по плечу.

— Брось! Начальники приходят и уходят, а мы остаемся…

— Нет, Филипп! — Литвинов упрямо покачал головой. — Начальники своих начальников прикормили и сидят крепко. У них теперь круговая порука. А что до нас…

Раньше мы были нужны, потому что давали показатели: раскрытия, задержания, освобождение заложников… А теперь это и на фиг никому не надо: все равно на бумаге красиво отчитаются! Я такие игры не люблю. Завтра же подам рапорт!

Коренев помолчал.

— Смотри сам. По большому счету, что ты потеряешь? Головную боль? Копеечную зарплату? Возможность каждый день словить пулю?

— Потеряю я многое — всю свою жизнь. Я создавал отряд, я жил им, больше у меня ничего нет… Кому я кроме моих ребят нужен? И потом, я ведь торговать не умею…

Лис доверительно наклонился вперед.

— К Хондачеву в «Золотой круг» начальником службы безопасности пойдешь? Там зарплата крутая плюс премии.

— Так у него же вроде Валера Попов?

— Был. Валерка уже вторую неделю как дома, на Украине. У него старики болеют, вот и перебрался поближе. Кстати, пока в банке работал, успел на дом накопить. Так что?

Литвинов подпер подбородок кулаком.

— Даже не знаю. Деньги, это хорошо, но есть и другое… Был командиром СОБРа, носил погоны, служил государству. А теперь? Идти в прислужники к барыге?

— Да брось! — сказал Лис. — Хондачев мужик нормальный. Не вор. Не подонок. Я бы с уродом связываться не стал. И друзей к нему не сватал бы. Если хочешь знать, его трижды убить пытались. Так что в охране он реально нуждается. И он, и его семья, и сотрудники. Я тебе предлагаю работать, а не прислуживать.

— Ладно, подумаю, — хмуро буркнул Литвинов. — А сейчас давай по домам.

Командира СОБРа качнуло.

Но когда они направились к выходу, он вдруг спросил:

— Слышь, Филипп, а куда эти хмыри делись?

— Какие?

— Которые из «Общества по защите бизнеса». Сами пропали, офис их разгромили… Удачно как-то получилось, да?

Несмотря на опьянение, взгляд у Литвинова был пронзительный.

— Удачно! — равнодушно согласился Лис. — Поганые типы. Мало ли кому они дорогу перешли! Мне до них дела нет…

Его безучастная мина могла обмануть кого угодно. Но командир СОБРа знал его слишком хорошо. А потому не поверил. Но виду не подал.

— Это точно. Многим они напакостили, — согласился Литвинов.

На следующий день, в полдень, отоспавшийся командир СОБРа вошел в кабинет заместителя Крамского по кадрам. Дородный полковник Федунцов встретил его приветливо — как и подобает на этой должности, он был хорошим дипломатом.

— Здорово, Валентин. С чем пожаловал?

— С рапортом. Выслуга есть, ранения, а желание служить пропало.

Литвинов положил на стол листок бумаги.