Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире - Елена Обичкина

превращению Франции в Европу342, Франция перенесла свои планетарные

амбиции на европейский уровень. Это вовсе не означает отречения от

национальной идентичности. Европа служит Франции для умножения

внешнеполитического могущества. Видный французский дипломат

А.Фроман-Мёрис, выказывая своё скептическое отношение к

возможностям Франции в одиночку утвердить своё могущество в мире, считает: «переплавка нашего влияния в европейском горниле является

более чем когда-либо единственно разумной политикой»343.

В то же время, политически единая Европа означает для Франции в

ближайшей перспективе единство внутри влиятельной группы европейских

государств – ветеранов ЕС (усиленное сотрудничество), основанное на

общности экономических, политических достижений, интересов и ценностей.

В настоящее время в это единство плохо вписываются страны-кандидаты из

Восточной Европы, вызывающие раздражение Франции своей

проамериканской ориентацией.

Говоря об усиленном сотрудничестве, Франция имеет в виду, прежде

всего, крупные страны европейского ядра – Европы двенадцати. В первом

ряду стоит Германия, в некоторых вопросах – Великобритания. Однако если

соотносить близость их видения роли Европы в мире, то у Германии и

Франции больше общего: обе страны строят усиление своего престижа в

мире на единой Европе, в то время как глобальные амбиции Великобритании

основываются на особых отношениях с США. В то же время, для

Великобритании наиболее важно усиление ЕС как экономического полюса

процветания.

341 Vйdrine H., Les mondes de Franзois Mitterand, op.cit. P. 549. Курсив мой – Е.О.

342 См. выше: Глава 1.

343 Froment-Meurice H. Une politique йtrangиre pour quoi faire ? // PE. – 2000. – NІ2. P.332.

177

4. Отношения в франко-германо-британском треугольнике

Франко-германская пара в глазах Франции продолжала оставаться

необходимым элементом внутреннего европейского согласия, однако

соотношение сил и роли в ней изменились после объединения Германии.

Уже Э.Балладюр говорил об обновлении «франко-германского контракта», имея в виду три направления:

- переход к единой европейской валюте,

- культурное сближение между двумя странами, подразумевающее не

только взаимное знакомство с языком и культурой, но и с политической

культурой «в духе отношений солидарности двух народов, уважающих свою

идентичность»344,

-новые принципы сближения между двумя странами: никакой

усиленной солидарности без Франции и ФРГ и никакой усиленной

солидарности между Францией и ФРГ, которая не была бы открыта для

других членов ЕС, желающих и способных участвовать в этих отношениях.

В свете изменений соотношения сил в ЕС Ж.Ширак привнёс новый

аспект в вопрос об обновлении отношений в франко-германской паре: в этом

контексте он заговорил о необходимости тесного европейского

сотрудничества с Великобританией. Во время первого визита Дж.Мейджора

в Париж Ж.Ширак заявил: «В настоящем состоянии Европейской интеграции

качество франко-германских отношений является главным для дальнейшего

продвижения, но этого не достаточно/…/. Мы не сможем построить Европу

без Англии»345. Не стоит забывать, что и де Голль, и Миттеран прибегали к

подобной тактике «треугольника», чтобы уравновесить влияние ФРГ в

344 PE, 1995, N1. P.248.

345 9 июня 1995 г. :Le Monde, 10 juin 1995.

178

Европе. В то же время, Германия к тому времени поддерживала гораздо

более тесные связи с Англией.

Говоря о роли Великобритании в европейском строительстве вкупе с

франко-германской парой, Ширак намекал, что концерт суверенных наций

останется для него фундаментальным принципом европейской политики.

Кроме того, не стоит забывать, что, присоединившись к идее Европейского

валютного союза, Ширак придавал большое значение потенциальному

участию в нём Англии: подчеркнув важную роль последней в прогрессе ЕС, французский президент тем самым хотел подтолкнуть британского премьера

к решительному присоединению к ЭВС. В то же время, приведённое

высказывание призвано напомнить, что франко-германская пара по-

прежнему будет играть центральную роль в интеграционном процессе. В

пользу последнего говорили и решительная поддержка Шираком перехода к

европейской валюте, и сближение оборонных концепций двух стран, в

особенности – шаги Франции в атлантическом направлении. В качестве

ответного шага в 1997 году Германия решительно, но безуспешно

поддержала французское требование передачи Южного регионального

командования НАТО европейцу. Сотрудничество в урегулировании кризиса

в бывшей Югославии также привело к консолидации франко-германской

пары: в Боснии франко-германская бригада осуществляла свою первую

операцию по поддержанию мира.

Крупным достижением франко-германского сотрудничества стало

заключение двустороннего соглашения в Нюрнберге(9 декабря 1996 г.), дополненного подписанием «Единой франко-германской концепции в

области обороны и безопасности». Речь шла не только о сближении позиций, но и о продвижении к автономии европейской обороны. Германия

согласилась с интеграцией ЗЕС в ЕС. Взамен Франция вынуждена была

отказаться от признания собственной исключительности в ядерной области, поскольку в тексте Концепции было записано, что «высшей гарантией

179

безопасности Союзников являются стратегические ядерные силы Альянса, в

особенности ядерные силы США»346. Это перечёркивало стремление

Франции сделать собственные ядерные силы основой автономного

европейского ядерного сдерживания.

Оправдывая такой компромисс, Д.Верне напоминает историю

отклонения Францией договора о ЕОС (СЕД – фр.): «Мы уже не в 1954 г., но

немного надо, чтобы из рядов правящего большинства и оппозиции вышла

когорта интегристов347 Европы, специалистов по антигерманизму, тоскующих по «национальной обороне». Отказываясь от Европы в НАТО, они получат НАТО без Европы, подобно тому, как противники ЕОС, отказавшись от перевооружения Германии в Европе, получили

перевооружение Германии в НАТО»348. Напомним, что голлисты были

ярыми противниками ЕОС, поэтому заключение Ж.Шираком Нюрнбергского

соглашения можно расценивать как проявление реализма. Французский

президент смирился с натовской, прежде всего американской опекой, отдавая себе отчёт в невозможности создать чисто европейскую оборону.

Неудивительно, что такое отступление от традиций Пятой республики

в области безопасности вызвало резкую критику. А.Жокс заявил, что текст

франко-германской концепции отвечает интересам США: «подчинение

намерениям США сегодня принимает форму активного создания автономной

опоры Альянса вокруг франко-германского ядра, которое могло бы

освободить Америку от обязанности поддерживать порядок в Европе

классическими методами вмешательства, и позволило бы ей реализовать

свою великую мечту: царить благодаря своему технологическому и

346 RI et S, N25, print.1997. Р.76. Полный текст Концепции см.: Politique йtrangиre de la France. La Documentation franзaise. Janv.-fevr. 1997.

347 В данном случае под интегристами следует понимать политическое направление националистически и

консервативно настроенных сторонников «Франции, единой по религии, по происхождению, по крови».

348 Vernet D. Dйfense europйenne: La querelle de Nurenberg. //Le Monde. – 1997. - 31 janvier. CED –Communautй europйenne de dйfence – Европейское оборонительное сообщество. Речь шла о перевооружении

Германии в рамках ЕОС, однако из-за противодействия Национального собрания Франции, не

ратифицировавшего договор, это перевооружение состоялось в НАТО, а не в рамках европейских структур.

180

финансовому превосходству и никогда больше не использовать свои

наземные войска»349.

Франко-германские отношения не свободны от противоречий. Ряд

важных шагов Франции в сфере безопасности – переход к профессиональной

армии, возобновление ядерных испытаний - был предпринят без

предварительной консультации с ФРГ350. В то же время, важные инициативы

Франции в области совместной программы вооружений остались

нереализованными из-за слабой заинтересованности ФРГ: в конце 90-х годов

она отказалась финансировать совместную программу разведывательных

спутников Гелиос 2 и Орус.

Серьёзные трения вызывает вопрос о взносах в бюджет ЕС, и особенно

они обострились в преддверие Берлинского саммита 1999 г., посвящённого