От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

Однако в целом переговоры, очевидно, проходили в достаточно мирной и деловой обстановке, так как вскоре был выработан окончательный вариант договора между Акадией и Конфедерацией Новой Англии. Через три дня после прибытия Мари в Бостон 8/18 октября 1644 г. этот документ был подписан. Договор был составлен на латыни в двух экземплярах (по одному для каждой из стороны). Он был озаглавлен: «Соглашение между Джоном Эндикоттом, губернатором Массачусетса в Новой Англии, и остальными членами магистрата и господином Мари, представителем (delegatum) господина д'Оне, рыцаря, губернатора и наместника Его Величества короля Франции в Акадии, провинции Новой Франции, составленное и заключенное в Бостоне в вышеупомянутом Массачусетсе в восьмой день восьмого месяца 1644 года».[474]

В этом договоре Новая Англия и Акадия заявляли о том, что будут поддерживать мирные отношения, и брали на себя обязательства не допускать враждебных действий своих подданных по отношению друг к другу. Жители обеих колоний могли свободно торговать между собой. Кроме того, был особо оговорен порядок разрешения конфликтов, в случае если таковые возникли бы между англичанами и французами. Договор подлежал ратификации другими колониями — членами Конфедерации Новой Англии и сьёром д'Онэ. Английская (точнее новоанглийская) сторона ратифицировала это соглашение 2/12 сентября 1645 г., а д'Онэ — 28 сентября 1646 г.[475]

При рассмотрении текста этого договора, прежде всего, нужно обратить внимание на то, что в нем нет ни слова ни об Англии, ни об английском правительстве или парламенте, ни об англо-французских отношениях. Упоминается только король Франции и то лишь мимоходом, при перечислении титулов д'Онэ. Стороны, заключившие договор, выступают скорее как суверенные государства, а не как колонии. Из текста следует, что мир должен был соблюдаться между «губернатором, членами магистрата <…> и всеми англичанами в пределах юрисдикции Массачусетса», с одной стороны, и «д'Онэ и всем его народом» — с другой. Как отметил Г. Ланкто, «таким образом, Акадия и Массачусетс заключили международный договор без руководства или совета со стороны обеих метрополий и присвоили себе право, которое Британская Канада приобретет только спустя 150 лет».[476] Столетием раньше Дж. Г. Палфри прокомментировал это так: «Массачусетс <…> решал вопросы войны и мира как государство, независимое от всего мира, за исключением конфедерации, главой которой он был».[477] Не следует, правда, забывать о том, что д'Онэ все же имел инструкции от французского правительства, где ему предписывалось поддерживать мир с англичанами, тогда как позиция Новой Англии в определенной степени была обусловлена событиями, происходившими в то время в ее метрополии, где бушевала гражданская война.

Вскоре после подписания договора Мари вернулся в Акадию, успешно выполнив свою миссию и встретив в Бостоне и Сейле-ме вежливый и радушный прием, которого он даже не ожидал.[478] Однако, принимая посла д'Оне и заключая с ним соглашение, бостонцы также полностью не отказывались от продолжения контактов с Ля Туром. Осенью 1644 г. он продолжал получать из Бостона продовольствие и необходимые ему товары, а в декабре того же года Франсуаза-Мари Ля Тур наняла в Новой Англии три судна, которые доставили в Сен-Жан большой груз оружия, пороха и т.п.[479]

В начале 1645 г. д'Онэ, до этого несколько раз пытавшийся уговорить Ля Тура и его людей прекратить сопротивление, вторично осадил Сен-Жан. Незадолго до этого Ля Тур в очередной раз направился в Бостон, надеясь на помощь своих английских компаньонов. Он смог добиться отправки в Сен-Жан судна под командованием некого капитана Графтона с продовольствием и боеприпасами, однако оно было задержано д'Онэ на подходе к форту. У находившегося на борту слуги Ля Тура было обнаружено наряду с письмами его хозяина послание Уинтропа (к тому времени снова занявшего пост губернатора), адресованное мятежникам. Возмущенный тем, что бостонцы, несмотря на только что заключенный договор, продолжают помогать его врагу, д'Онэ объявил капитану, что считает его судно вместе с грузом своим призом. Вся команда во главе с Графтоном была арестована и вместо тюрьмы высажена на небольшом островке неподалеку от берега. Правда, через десять дней их посадили на небольшой пинасе и отпустили восвояси, благодаря чему в Бостоне вскоре узнали о случившемся и о ситуации в Акадии.[480]

3/13 апреля 1645 г. состоялось заседание бостонского магистрата, на котором обсуждался вопрос: какие законные действия можно предпринять, чтобы спасти Ля Тура и его форт от д'Онэ. Кроме того, была рассмотрена жалоба владельца захваченного д'Онэ судна.[481]

Принятые на этом заседании решения свидетельствуют о том, что английские поселенцы, несмотря на все свои симпатии к Ля Туру и заинтересованность в максимальном ослаблении д'Онэ, все-таки не хотели сами открыто вмешиваться в происходивший в Акадии конфликт, а были заинтересованы прежде всего в защите интересов своих купцов. В этот момент, когда положение Ля Тура явно было критическим, администрация Новой Англии ограничилась лишь тем, что направила д'Онэ послание, в котором выражала свое возмущение по поводу захвата английского корабля и требовала возмещения ущерба. При этом англичане ссылались на недавно заключенный договор о мире и упрекали д'Онэ в его нарушении.[482]

Тем временем д'Онэ, наконец, решился на штурм и после упорной схватки овладел цитаделью своего соперника. Падение Сен-Жана и «плачевное состояние» Ля Тура стало предметом обсуждения на очередном собрании руководства Массачусетса, однако никаких конкретных решений принято не было. Побежденный и разоренный Ля Тур был не нужен властям Новой Англии; ему пришлось покинуть Бостон, после чего он на несколько лет (но не навсегда) сошел с политической арены.

В свою очередь, д'Онэ было жизненно необходимо заставить власти Новой Англии смириться с произошедшими в Акадии переменами и признать его в качестве единственного и законного хозяина этой колонии. В конце 1645 — начале 1646 г. между Пор-Руайялем и Бостоном шла оживленная переписка. Стороны обменивались взаимными упреками. В столице Новой Англии не могли забыть ареста и конфискации судна, которым командовал Графтон, а д'Онэ составил перечень убытков, понесенных Акадией от англичан, начиная с 1643 г.[483] Кроме того, д'Онэ упрекал бостонцев за то, что они торговали с Ля Туром и тем самым оказывали ему поддержку даже тогда, когда им было официально сообщено о том, что он не является губернатором и подлежит аресту. На это власти Новой Англии отвечали рассуждениями о свободе торговли, однако в итоге обе стороны все же согласились начать переговоры. Первоначально бостонцы хотели, чтобы делегации двух колоний встретились в форте на Пенобскоте, однако д'Онэ, будучи не в состоянии взять на себя расходы по организации переговоров, предложил, чтобы они, как и в прошлый раз, состоялись в столице Массачусетса.

20/30 сентября 1646 г. в Бостон пришла барка под французским флагом, на которой находился уже хорошо знакомый жителям Новой Англии Франсуа Мари и некий господин Луи. Они были встречены представителями администрации и офицерами колониальной милиции и в сопровождении почетного караула направились к Уинтропу, который приветствовал их на пороге своего дома. Поскольку французские посланцы прибыли в «Город на холме» в воскресенье, которое пуритане называли «шабатом» и целиком посвящали религиозным церемониям, им было предложено провести этот день в резиденции губернатора, куда для их «развлечения» были доставлены все оказавшиеся под рукой французские и латинские книги.[484]

На следующий день начались официальные переговоры. С английской стороны кроме губернатора Уинтропа в них участвовали также Уильям Хоторн и Дэниэл Денисон. Мари и Луи сразу же напомнили англичанам о «великих несправедливостях и обидах», которые были нанесены Акадии капитаном Хокинсом и его людьми, помогавшими Ля Туру. Их партнеры но переговорам заявили, что власти Новой Англии не имеют никакого отношения к этим событиям, так как они не давали Хокинсу ни разрешения, ни тем более приказа совершать подобные действия; они лишь позволили Ля Туру набирать добровольцев, будучи введены в заблуждение официальным письмом Вице-адмирала Франции, которое он им представил. Кроме того, английская сторона заметила, что в прошлом году это обстоятельство не помешало д'Онэ заключить мир с Бостоном. Мари же заявил, что подписанное соглашение никак не связано с вопросом о компенсации за причиненный ущерб, общая сумма которого составляет 8 тыс. фунтов.

Спор по этому поводу продолжался два дня. Французы сказали, что они не настаивают на названной ими цифре и согласны на самую скромную компенсацию при условии, что англичане хотя бы частично признают свою вину. В итоге стороны условились, что каждая из них принимает возражения другой стороны по поводу предъявленных претензий, которые таким образом снимаются, но поскольку экспедиция капитана Хокинса действительно нанесла ущерб французам, администрация Новой Англии, чтобы загладить вину своего соотечественника, отправит д'Онэ какой-нибудь подарок. Соглашение было быстро подписано, и уже 28 сентября состоялась торжественная церемония проводов акадийских посланцев. В качестве подарка они увезли с собой богато украшенный паланкин, принадлежавший вице-королю Мексики, который английские корсары незадолго до этого захватили в Вест-Индии и преподнесли Уинтропу, а тот, в свою очередь, передарил эту красивую, но бесполезную вещь д'Онэ.[485]