От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

В такой ситуации Ля Туру ничего не оставалось делать, как снова отправиться в Бостон. Со свойственным ему авантюризмом он круто изменил линию поведения и предстал перед пуританами в совсем ином обличье, чем год назад. Если в 1643 г. Ля Тур называл себя «французским наместником», демонстрировал документы, подписанные вице-адмиралом Франции, и говорил о союзе между Акадией и Новой Англией, то теперь, очевидно, больше не надеясь оправдать свои действия в глазах парижских властей, он заявил властям Массачусетса о том, что его форт расположен на землях Новой Шотландии, пожалованных Яковом I и Карлом I сэру Уильяму Александеру, который, в свою очередь, передал их его отцу Клоду де Ля Туру в качестве фьефа, что подтверждается документом, скрепленным Большой печатью Шотландии. Ля Тур также заявил, что он сам является баронетом Новой Шотландии и владеет своими землями и титулом уже около 30 лет.[462]

Однако за год, прошедший с момента первого появления Ля Тура в Бостоне, в Новой Англии произошли определенные изменения. Во-первых, другие колонии-члены Конфедерации Новой Англии осудили Массачусетс за то, что помощь Ля Туру была оказана без их ведома. 5 сентября 1643 г. уполномоченные конфедерации постановили: «Никакая юрисдикция внутри конфедерации не позволяет никаким добровольцам отправляться в военный поход против любого народа, где бы то ни было без приказа и распоряжения уполномоченных».[463] Тем самым фактически подчеркивалось, что именно конфедерации, а не властям отдельных колоний, принадлежит право принимать внешнеполитические решения.

Во-вторых, в 1644 г. благоволивший французскому авантюристу Уинтроп оставил свой пост (не в последнюю очередь из-за событий, связанных с Ля Туром). Кресло губернатора занял Джон Эндикотт, выступавший против оказания помощи Ля Туру (рис. 9). Еще в 1643 г. в своем письме Уинтропу он, с одной стороны, одобрял его действия и признавал, что «пока Ля Тур и д'Онэ будут противостоять друг другу, они будут ослаблять друг друга», а это, безусловно, выгодно Новой Англии; однако, с другой стороны, он отмечал, что «если Ля Тур возьмет верх, он будет нам [Массачусетсу. — Ю. Л.] плохим соседом, и я опасаюсь, что мы получим мало радости, имея дело с этим французом-идолопоклонником».[464]

Встреча Ля Тура и Эндикотта была достаточно прохладной. Несмотря на то что в отличие от своего предшественника Эндикотт хорошо говорил по-французски, договориться с ним Ля Туру не удалось. Правда, губернатор не дал ему категорического отказа. Он заявил, что передаст вопрос о предоставлении помощи Ля Туру на рассмотрение собрания Уполномоченных конфедерации Новой Англии. Однако поскольку было хорошо известно, что другие члены конфедерации не поддерживают «интервенционистскую» политику бостонских купцов, надежд на принятие решения благоприятного для Ля Тура было немного.

Тем не менее на собрании уполномоченных, как и в прошлый раз, разгорелись бурные дебаты. Некоторые участники собрания даже склонялись к тому, чтобы оказать содействие Ля Туру. В их аргументации сочетались соображения морально-этического порядка (милосердие и сострадание к попавшему в беду соседу) и соображения безопасности (имелось в виду, что внутренний конфликт ослабляет потенциальных противников Новой Англии). Однако из-за того, что на заседании присутствовали не все старшины и члены магистратов, было решено отложить принятие окончательного решения на неделю. Спустя семь дней после жаркой дискуссии на тему «Позволительно ли истинным христианам помогать антихристианам?» и «Не нанесет ли это ущерба безопасности?» было принято достаточно неожиданное решение: направить официальный запрос к д'Онэ для выяснения его позиции, а пока не предпринимать никаких активных действий.[465] Руководители Конфедерации также еще раз косвенно осудили действия Уинтропа, заявив, что только они могут давать разрешение вербовать наемников для войны с кем бы то ни было.[466]

В послании к д'Онэ, составленном членами собрания, высказывались претензии по поводу рассмотренного нами выше инцидента 1635 г., а также по поводу заявления д'Онэ о том, что его люди будут нападать на все английские суда, которые попытаются проникнуть севернее Пентагоэ. В то же время руководители Новой Англии писали следующее: «…хотя наши люди, которые в прошлом году отправились на помощь Ля Туру, делали это без всякого официального поручения от нас, если будет доказано, что они нанесли [д'Онэ. — Ю. А.] какой-либо ущерб, о котором мы даже не знали, мы восстановим справедливость». Под текстом послания стояли подписи восьми членов магистрата. Оно было адресовано «Господину д'Онэ, рыцарю, наместнику короля Франции в Акадии и в Пор-Руайяле». К письму была приложена копия изданного незадолго до этого приказа губернатора и совета Массачусетса, где жителям этой колонии запрещалось чинить всякое насилие по отношению к французам и голландцам, за исключением тех случаев, когда это делалось в целях самообороны.[467]

Положение Ля Тура стало практически безвыходным. Ему, правда, стремился помочь явно благоволивший к нему Дж. Уинтроп, который после вынесения вышеупомянутого решения написал письмо лорду Форбсу, надеясь получить поддержку для Ля Тура от шотландских властей.[468] 9/19 сентября Ля Тур покинул Бостон. Хотя на сей раз его визит был не слишком удачен, ему были устроены торжественные проводы с орудийным салютом и почетным караулом.[469]

После возвращения в Сен-Жан Ля Тур написал бостонским властям благодарственное письмо, где, с одной стороны, всячески поносил своего противника д'Онэ, а с другой — подчеркивал, что Массачусетс оказывал ему помощь на основании «права нейтральных стран помогать воюющим сторонам».[470] Т.е. в глазах Ля Тура и Акадия и Массачусетс имели те же права, что и суверенные государства.

Тем временем д'Онэ решил последовать примеру своего соперника и попытался установить дипломатические отношения с Бостоном. Но в отличие от Ля Тура, стремившегося любой ценой получить от англичан помощь, д'Онэ преследовал более скромные цели. Он хотел заключить с Новой Англией хотя бы пакт о ненападении, который позволил бы ему расправиться со своим врагом. В инструкциях французских властей, которые были в курсе произошедшего в Акадии летом 1643 г., говорилось, что д'Онэ не следует предъявлять претензий администрации Новой Англии за ее контакты с Ля Туром, поскольку англичане делали это, будучи уверены, что тот на самом деле является королевским наместником.[471]

В начале октября 1644 г. в столицу Новой Англии прибыл официальный представитель д'Онэ капуцин Франсуа Мари, который, правда, был одет как мирянин (очевидно д'Онэ опасался, что неприязнь английских колонистов к монахам помешает Мари выполнить свою миссию). По прибытии в Бостон посол Акадии вручил Эндикотту свои верительные грамоты и письмо от д'Онэ. Мари также предъявил губернатору королевский приказ, скрепленный большой печатью, в котором Ля Тур объявлялся бунтовщиком и изменником, а д'Онэ предписывалось арестовать его самого и его жену.[472] Во время беседы с Эндикоттом Мари пожаловался на то, что в прошлом году жители Массачусетса помогали Ля Туру и тем самым нанесли большой ущерб французской колонии. Несмотря на это, он предложил заключить договор о мире и дружбе между Акадией и Массачусетсом.

Эндикотт занял позицию аналогичную той, которая была сформулирована в вышеупомянутом письме к д'Оне, и заявил, что все, кто участвовал в экспедиции Ля Тура, не имели никаких официальных полномочий от администрации колонии, ни тем более распоряжения предпринимать какие-либо враждебные действия но отношению к французам. Губернатор также сказал, что в Новой Англии очень сожалели, узнав о случившемся в Акадии.[473] По поводу предложения заключить договор Эндикотт заявил, что решить столь важный вопрос могут только уполномоченные Конфедерации Новой Англии, и попросил посла Акадии изложить свои предложения на бумаге, обещая, что они будут рассмотрены в самое ближайшее время.

Разместившись в доме Томаса Фаула, Мари составил проект мирного договора, а также набросок соглашения о взаимопомощи (имея в виду возможное содействие Бостона в усмирении Ля Тура) и соглашения, которое предполагало отказ договаривающихся сторон от поддержки врагов друг друга. Вскоре состоялась его встреча с уполномоченными Конфедерации. Дискуссия, в ходе которой Эндикотт говорил с Мари по-французски, а остальные — по-латыни, продолжалась полдня. Поначалу англичане предлагали д'Онэ помириться с Ля Туром, но Мари категорически отверг такую возможность и сказал, что, если бы Ля Тур добровольно подчинился королевскому приказу и явился с повинной, ему была бы гарантирована жизнь и свобода, но если он будет схвачен с оружием в руках, он, наверное, лишится головы. В свою очередь, Мари упрекнул бостонцев за то, что они не задержали Франсуазу-Мари Ля Тур, которая незадолго до его приезда появилась в Новой Англии, и заявил, что д'Онэ будет захватывать все корабли, направляющиеся к Ля Туру.