Два билета в никогда - Виктория Платова

– А разве можно было оставлять больную… в таком состоянии?

– Ну, оно не столь криминально, как кажется. Белла безобидна. Мы ждали приступов агрессии, но худшего развития сценария удалось избежать. Проблески сознания все еще присутствуют, но она тихо угасает. К тому же этой ночью за ней должна была присматривать Эльви.

– Кухарка?

– По первому образованию она – медсестра.

– Удивительно… Здесь все не те, кем кажутся на первый взгляд.

– Возможно. Но в одном точно нельзя сомневаться.

– В чем же?

– В личной преданности этому дому.

– Это касается Эльви?

– Эльви и меня.

– Как давно она работает здесь?

– Когда я пришла – она уже была.

– А Михалыч?

– Степана Михайловича нанимала я.

– Требовались мужские руки и карабин «Сайга»?

– Требовались мужские руки.

– А кто такая Изабо?

– Хм-мм… Я слыхала о ней, но никогда не видела. Это жена Виктора.

– Мать поганца? Э-э… Я хотел сказать… Марика.

– Нет. Изабо – его вторая жена. Мать Марика погибла много лет назад, насколько я знаю. А мальчишку отправили в Англию, учиться. Сейчас он на каникулах.

– Она не русская? Изабо?

– Я не в курсе.

– Марик приехал с отцом?

– Да. Вчера утром.

– Мне кажется, он доставляет массу хлопот окружающим.

– Переходный возраст. Закрытая английская школа. Минимум контактов с соотечественниками. Я отношусь к этому философски.

– А Изабо? Почему она не приехала? Или она была здесь?

– Нет. Ее не было ни на этот Новый год, ни на прошлый.

– Почему? Я нашел листок… Там, среди других имен, есть и ее имя. Вот, взгляните.

– Ага. Это схема рассадки гостей за столом. Я ее помню. Белла всегда ответственно относилась к таким вещам. Я даже заказывала специальные визитки.

– Так почему не приехала Изабо?

– Насколько я знаю, ее давно нет в стране.

– Но визитки были заказаны? И я не вижу здесь имен Александра и его спутников.

– Это прошлогодняя схема.

– А в этом году?

– В этом – все по-другому. Грустный Новый год. Грустный юбилей. Мертвые собаки. И очень грустный финал.

– И тем не менее вы его встретили?

– Новый год? Конечно. Деваться было некуда.

– За столом присутствовали все?

– Кроме Эльви и Степана Михайловича. Были и присутствующие чисто номинально. Аня, дочь Анатолия… весь вечер читала книгу. Наш гость… Хавьер… подарил ей какой-то свой роман. Даже представить не могла, что он писатель.

– Книга на испанском? Я ее видел сегодня.

– Да. Анна читает по-испански, как оказалось. Наверное, это и к лучшему, что ей удалось себя занять. От такого праздника лучше абстрагироваться.

– Как долго вы пробыли все вместе?

– Около двух часов. Марика отправили спать раньше.

– И он согласился уйти? Мне показалось, что это очень своенравный молодой человек.

– Он дерзил гостям. Задирал Анну.

– Они не ладят?

– Это еще мягко сказано. Терпеть друг друга не могут, уж не знаю почему. Ну, и вообще, мальчишка вел себя вызывающе. Отец накричал на него и практически выставил вон. Это произошло в половине первого.

– Вы так точно запомнили время?

– Я сидела напротив больших кабинетных часов. Они как раз пробили половину. Собственно, по ним мы и встретили Новый год.

– Даже не включали телевизор?

– В Западной гостиной нет телевизора. Белла считала, что когда собирается семья, отвлекаться на телевизор неуместно. Неуместно – очень точное слово. Учитывая обстоятельства.

– Вы обсуждали… семейные проблемы?

– Нет, это тоже было бы неуместно. В присутствии чужих людей. Кстати, девушка Александра – не испанка.

– Нет?

– Скорее всего, русская.

– С чего вы взяли? Мне она представилась как испанка.

– Она солгала. Уж не знаю, по какой причине.

– Так почему вы решили, что она – не испанка?

– Она реагировала на разговор так, как будто понимала его. Не всегда, но пара моментов была. Рефлекторные реакции трудно контролировать.

– Если вы правы…

– Я права. Просто поговорите с ней – желательно на русском. Здесь все не те, кем кажутся.

– А испанец… Этот Хавьер… Дельгадо. Он настоящий?

– Судя по тому, что издал книгу на испанском, – скорее всего.

– Понятно. Спасибо за наблюдение. Я обязательно учту его. А за то время, что вы провели в гостиной, кто-нибудь отлучался из-за стола?

– Софья получила сигнал от радионяни. Ее младший сын боится темноты. Очевидно, он проснулся, испугался и вызвал мать.

– Не совсем понял… Что такое радионяня?

– У вас нет детей?

– Только кот.

– Это обычная рация, реагирующая на движение младенца. Дети постарше могут пользоваться ею самостоятельно.

– Понятно. Как долго она отсутствовала?

– Может быть, минут двадцать. Полчаса.

– Та фраза, которую ей приписывает Марик… Она действительно была произнесена?

– Я ее не слышала.

– Больше никто не выходил? В районе часа – половины второго?

– Естественно. Кто-то выходил. По естественным надобностям.

– А вы?

– Естественно.

– Надо полагать, это не занимало много времени?

– Не занимало. Туалетная комната находится рядом.

– В котором часу все разошлись?

– Я не могу говорить обо всех, потому что ушла первой. У меня разболелась голова.

– Я понимаю.

– Но не только это. Мне показалось правильным оставить членов семьи одних.

– А до этого не казалось?

– До этого все было относительно тихо. Тихая грустная ночь. Немного сентиментальная. Они вспоминали детство. А потом они начали ссориться.

– Кто именно?

– Саша и Виктор.

– Из-за чего вспыхнула ссора?

– Я не уловила момент ее начала. Собирала грязную посуду со стола. Обычно это делает Эльви, но в эту ночь Эльви находилась рядом с Беллой.

– Посуды было много?

– Да. Но хлопот это не доставляет. Тарелки просто сгружаются в специальные поддоны и ставятся в лифт рядом с гостиной.

– Лифт?

– Ну, это громко сказано. Небольшая платформа, шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Она опускается по шахте прямо на кухню. И точно так же поднимается, когда нужно накрыть на стол. Очень удобно.

– Значит, вы собрали со стола и ушли?

– Да. Но перед этим случился небольшой инцидент. Я уронила один из поддонов. Уже в коридоре. Разбилось с десяток тарелок и несколько бокалов. Грохот был тот еще, но, слава богу, никому это не помешало.

– Все были увлечены ссорой Виктора и Александра?

– Да. Как раз в это время вернулась Софья. Она помогла мне собрать осколки.

– Очень благородно с ее стороны. Средний брат принимал участие в ссоре?

– Напротив, старался погасить напряжение. Мне кажется, Анатолий вообще очень спокойный человек.

– Понятно. И что сделали потом? После того, как покинули гостиную?

– Отправилась к себе. Что же еще?

– Не заглянули к хозяйке? Узнать, как ваша подопечная?

– Зачем? Она ведь находилась под присмотром Эльви. Если бы что-то произошло, Эльви бы мне сообщила.

– Как видите, произошло. И она не сообщила.

– Бедная Эльви. Да.

– Вы встретили кого-нибудь, когда возвращались к себе?

– Кого я должна была встретить, если все оставались в гостиной?

– Да, действительно. Значит, вы вернулись к себе…

– …приняла таблетку от головы и проспала до утра. Дальше вы все знаете. В восемь мы со Степаном Михайловичем отправились обойти территорию. Обычно он делает это один.

– Но сегодня вы решили к нему присоединиться.

– Меня волновало то, что собаки были отравлены.

– Опасались внешнего проникновения? Но ведь собак мог отравить только тот, кто находился в доме. У вас есть предположения?

– Я бы не хотела их озвучивать.

– Мальчишка, да?

– Мальчик действительно неуравновешен.

– Да. Даже странно, что он не перетравил всю семью.

– Он вам тоже не нравится, Борис Евгеньевич?

– Мои чувства не имеют никакого значения. Равно как и ваши. Мальчик мог отравить собак, но вряд ли он стрелял в собственную бабушку. Для двенадцатилетнего парня это слишком непосильная задача.

– Вы полагаете?

– А вы нет?

– Пожалуй…

– Я хотела ее смерти. Это правда.