За Русское Дело на сербских фронтах - Борис Юрьевич Земцов

каждая из которых помещена в квадрат пространства, образуемого сторонами креста. Сербы объясняют: это древний, особенно актуальный ныне, национальный девиз, что-то вроде «Сербия сама себя спасает».

Конечно, по поводу «главной идеи» лозунга можно поспорить (особенно с учетом личного добровольческого опыта), но, в целом, лозунг правильный и прическа, «несущая» его, оригинальна и привлекательна.

В вышеградских парикмахерских подобным образом могут украсить голову любого желающего. Разумеется, если этот желающий имеет прямое отношение к фронту и войне. Скопировали эту моду и некоторые из русских добровольцев. Испытываю желание последовать их примеру. Конечно, это мальчишество, но почему бы и нет?

* * *

Володька-Бес и Сашка К. по-прежнему в госпитале. Первый никак не оправится после контузии, полученной 12 апреля (головные боли, сильное головокружение). В торой лечится после полученного в тот же день ранения в голову (почти полная потеря зрения, едва видит стоящую перед ним пепельницу). Володька Р. (разрыв барабанных перепонок и легкое сотрясение мозга) близок к выписке. Скоро вернется в отряд и пулеметчик Пашка, единственный уцелевший из смены, что держала оборону в крайне правом бункере на высоте Заглавок 12 апреля24.

* * *

Решено. Через два дня уезжаем! К собирающимся домой прибавилось ещё несколько человек. Мотивы их отъезда уже знакомы: «Повоевали, посмотрели, хватит». Дорога будет нелегкая. От Вышеграда рейсовым автобусом до Ужицы. От Ужицы поездом до Белграда. От Белграда до Москвы. До Белграда дорога бесплатна (на нас распространяются какие-то льготы). О тБелграда до Москвы надо будет приобретать билет. За свои деньги. И ещё, оказывается, выбраться из зоны боевых действий не так-то просто. Необходима специальная бумага. Сербы называют её «дозвола».

Прежде чем получить дозволу, нам необходимо сдать оружие и обмундирование. Каптёр требует поштучного возвращения всего ранее полученного – от автоматов до башмаков и курток. Оружие мы сдали безропотно. С вещами сложнее. За время ночевок у костра, скитаний по горным склонам и т. д. и т. п. многие вещи пришли в негодность (что-то прогорело, что-то порвано о сучья и камни) и были попросту утеряны. Есть желание оставить что-то из вещей на память, в качестве сувениров. От нас же требуют возвращения полного комплекта всего выданного. Процедура объяснения с каптёром Славко унизительна, но результативна. В итоге желанная дозвола (пропуск с перечнем наших фамилий, с подписью начальника и круглой печатью) у нас на руках. Прощай, Вышеград, прощай, Босния. Счастливо оставаться нашим. Дай Бог всем им вернуться по домам. Живыми, целыми, невредимыми!

* * *

На меня возложена обязанность отвезти в Москву и передать родным сумку с вещами Кости Богословского. Поручение не из легких (мягко сказать), но отказаться язык не повернулся. В Москве живут мать, брат, отчим Кости. Что я скажу им? Какие слова выбрать в богатом родном языке, чтобы объяснить, почему их сын и брат остался навсегда на югославской земле? Не могу представить себе – как произойдет моя встреча с этими людьми. Лучше сходить лишний раз в разведку.

* * *

Сложилось четкое представление о «социально-национальном» составе русских добровольцев в Югославии. В основном это люди, получившие среднее или средне-техническое образование, выходцы из семей среднего и ниже среднего достатка, жители крупных городов. «Обремененных» законченным высшим образованием среди добровольцев – процентов десять, гуманитариев – считанные единицы. Откровенно судимые – отсутствуют, но приблатненных, имевших напряженные отношения с правоохранительными органами, – едва ли не треть.

Казалось, что нынешняя ситуация в Югославии должна привлечь сюда массу бывших российских военных (отставников, сокращенных, уволенных и пр.). Состав нашего отряда напрочь опровергает это предположение.

Существенная деталь – едва ли не половина состава нашего отряда – люди с не сложившейся личной жизнью (безответная любовь, распавшаяся семья, загулявшая жена, отвергнутое брачное предложение и т. д. и т. п.).

Не будет преувеличением утверждать: нынешние русские добровольцы в Югославии – явление чисто русское. Два украинца в отряде – то исключение, что подчеркивает правило. Лиц кавказской, не говоря уже о еврейской национальности, в составе отряда нет. Никто не слышал, чтобы представители этой национальной «категории» присутствовали в составе других русских добровольческих отрядов на югославской земле. Это более чем естественно. Кавказцы сыты по горло собственными войнами (плюс фруктово-базарные хлопоты). Ч то же касается евреев… Ещё великий В. Розанов отмечал нелепость и тщетность попыток представить еврея, занимающегося охотой или конной ездой25. А тут воевать добровольцем за тридевять земель почти за спасибо? Просто смешно.

* * *

Третий день в вышеградском дурдоме-интернате – пьянка. Бессмысленная, тупая, безысходная. Закуска – рыба, наглушенная гранатами в Дрине. Теперь понятно, почему так тянуло сербское командование с выдачей причитающегося нам жалования. Имеющиеся на руках деньги то и дело выводят отряд из состояния боеготовности.

* * *

Всего пару дней назад на страницах этого дневника я пытался размышлять о социальном составе нынешних русских добровольцев в Югославии. Отмечал уровень образования, касался семейного положения, взаимоотношений с законом и т. д. Вспоминал, анализировал, выстраивал. «Играл» в социологию. В итоге уподобился «яйцеголовым интелям» – ученым, утратившим реальную связь с жизнью, не видящим за деревьями леса! Наивный! Разве наличие институтского диплома или былая судимость – главное в оценке такого яркого, сочного, уникального социального феномена, как русское добровольческое движение? Давно пора называть вещи своими именами и позволить себе дерзкий, но единственно верный вывод: все, кто решился сегодня махнуть сюда, за тридевять земель, рискуя собой, помогать братьям-славянам – это представители лучшей части сегодняшнего российского общества, по сути – его элита.

Конечно, много кому такой вывод покажется, мягко сказать, нескромным. Только за ним – логика, факты, правда.

Вспомним, какая ситуация сложилась к началу девяностых годов двадцатого века вокруг Югославии. Мировой порядок поставил задачу – уничтожить державу южных славян. Уничтожить, спекулируя на обострившихся к тому времени национальных и религиозных противоречиях. Заодно испытать на земле Югославии сценарий уничтожения, уготованный для России. Кстати, некоторые национально мыслящие политологи считают эту причину войны в Югославии не второстепенной, а главной и единственной.

В этой ситуации официальная Россия в лице её либерально-демократического руководства, то ли струсив, то ли строго следуя «указивке» Мирового правительства, сербов бросила, сербов предала. При этом полностью дискредитировала и обрушила утвердившийся кровью многих поколений соотечественников авторитет России на Балканах, сдала русские национальные интересы в этом вечно взрывоопасном, вечно тлеющем мировыми конфликтами, вечно стратегически важном участке планеты.

В итоге сложился (тут ни убавить, ни прибавить) такой расклад: по одну сторону – продажные политики, лукавые дипломаты, картавоязычные официальные журналисты, по другую – русские добровольцы.

Пусть у первых за плечами МГУ