Я дрался в Новороссии! - Варвара Мелехова

Глеб Бобров, Федор Березин

Я дрался в Новороссии!

© Ал Алустон, 2015

© Николай Иванов, 2015

© Федор Березин, 2015

© Виталий Даренский, 2015

© Иван Донецкий, 2015

© Владимир Казмин, 2015

© Андрей Кузнецов, 2015

© Варвара Мелехова, 2015

© Андрей Кокоулин, 2015

© Лариса Мосенко, 2015

© Михаил Надежин, 2015

© Юлия Сергеева, 2015

© Дмитрий Стешин, 2015

© Сергей Прасолов, 2015

© Глеб Бобров, 2015

© Алексей Полубота, 2015

© Георгий Савицкий, 2015

© ООО «Издательство «Яуза-пресс», 2015

Предисловие от авторов

О войне не пишут для войны.

Для чего же пишут? В чем смысл человеческих свидетельств об обстоятельствах непреодолимой силы, современниками, невольными участниками, а то и заложниками которых становятся целые поколения человеческого рода?

Воспитать? Предотвратить? Увы, нет. Тысячи книг, миллионы страниц написаны до нас. Ничье слово не остановило тех, кто пытался утвердить свое право сильного за счет человеческого «сырья». Сколько будет написано после нас?

На что же надеемся мы, авторы этого небольшого сборника, решившиеся рассказать о «непризнанной» войне? На что рассчитываем?

На существование момента истины. По нашему убеждению, он есть. Благодаря ему писательские свидетельства могут превратиться в обвинения, которые будут заслушаны если не судом, то историей.

И если не мы, то кто же поможет утверждению момента истины в нашем времени? Во времени, пресыщенном агрессивными мифами – от продвижения либерализма любыми средствами и до реинкарнации нацизма под лозунгами интеграции в «цивилизованный» мир. Во времени, где человека-песчинку превращают в исполнителя чужой воли, где его ЖИВУТ по прихоти сильных мира сего.

К самосознанию человека, не забывшего под бременем обстоятельств, что он – человек, и имеющего мужество жить по собственному разумению, и обращены наши строки.

И как бы ты, читатель, ни оценил их, ты оценишь это документальное повествование по достоинству. Ты обязательно поймешь, почему эта «непризнанная» война – только пролог к разлому цивилизации, по одну сторону которого мы с тобой, по другую – те, кто возомнил себя «шоколадным королем» истории. И обязательно вспомнишь простую истину: не в силе Бог, а в правде.

Ал Алустон

Честные люди

Особую роль в гражданской войне выполняли хозяева и директора водочных магазинов. Войска хунты ради спиртного были готовы на риск и преступления. Ополченцы были готовы на многое ради сведений о войсках хунты. Поэтому водочные боссы регулярно становились посредниками в тайных переговорах сторон.

Однажды Ломтю позвонил по Скайпу хозяин магазинчика с водочным отделом, располагающегося в нейтральном городке. У одного из офицеров хунты, артиллериста, было дело к командованию ополчения. Особую важность сигналу придавало то, что этот офицер командовал дивизионом РСЗО 9К51 «Град».

Переговоры должны были пройти лично, и обязательно с участием представителя командования ополчения. Это означало, что на встречу должен был отправиться или Колун, или его заместитель Шинданд (позывной взят по названию афганского города, за бои в окрестностях которого имел медаль), или начальник разведки.

Ломоть решил отправиться на встречу сам. Наблюдатели тщательно изучили обстановку, ничего подозрительного обнаружено не было. Разведчик взял с собой двоих бойцов – пулеметчика и снайпера, – сел на «тачанку», проселками и степью доехал до окрестностей городка. Дальше добирались пешком. Разместив бойцов на позициях, Ломоть вошел в подсобку магазина.

Его визави появился минут через восемь на «уазике» с солдатом-водителем. В магазин артиллерист зашел один, попросил продавца вызвать хозяина. Тот проводил офицера в подсобку и удалился.

– Ломоть, начальник разведки отряда ополчения Ивановки, армия Новороссии, – представился ополченец.

– Зови меня просто – капитан, – ответил офицер.

– Слушаю тебя, капитан.

– Продаю установку «Град». Пять тысяч евро. Наличными.

– Это предложение нам интересно, – кивнул Ломоть, обуреваемый разнообразными чувствами. Такого грозного оружия никому из его отряда еще никто не предлагал. И еще – нужна была немалая сумма. Таких денег не было – но и упускать товар было нельзя. – Расскажи в деталях.

– Я командую дивизионом 9К51. Это по штату 18 установок. Фактически – 16. Завтра-послезавтра мы будем перебазироваться сюда. Я уже несколько дней здесь, готовлю расположение для приема машин. Я выведу одну из машин из строя, мы ее отбуксируем до ближайшего села и оставим ремонтироваться. С установкой будет расчет – четыре человека. Поломка будет легкая, но найти причину будет непросто.

Захватываете машину, ликвидируете расчет – свидетели исключены. По факту платите пять тысяч евро наличными. Мы честные люди, я доверяю вам, вы, надеюсь, поверите мне.

– Расчет требуется именно ликвидировать? Не нейтрализовать, не взять в плен?

– Именно ликвидировать. Такое мое обязательное условие. Опытный эксперт по признакам поломки установит ее причину, и я могу попасть под подозрение.

– Как починить машину, скажешь?

– Не скажу. Чтобы не было соблазна починить ее сразу и уехать своим ходом. Машина должна быть уведена на буксире или трейлере при свидетелях. Я хочу остаться вне подозрений.

После уточнения остальных деталей собеседники расстались.

Колун принял решение обратиться за помощью к командованию. «Град» мог быть заминирован, мог быть поломан сильнее обещанного – а проверить это в отряде было некому. И еще – нужно было пять тысяч евро.

Командование одобрило операцию, прислало троих спецов – сапера, артиллериста и сопровождающего их стрелка. При артиллеристе находилась необходимая сумма.

Точное место «поломки» заранее указать было невозможно – из-за технических особенностей ее создания. Поэтому операция готовилась сразу в двух селах. Примерно на равном удалении от этих населенных пунктов были вырыты капониры для техники – БМП, трейлера, «тачанки». Позиции для техники замаскировали сетями, расставили по округе наблюдателей. В ночь перед операцией машины и бойцы заняли позиции.

Обещание артиллериста подтвердилось – в дальнее от Ивановки село на тягаче МТЛБ привели неисправную установку «Град». Оставив расчет при машине, тягач отцепил буксирный трос и уехал, догоняя колонну с остальными машинами дивизиона.

Когда колонна ушла на приличное расстояние, из капониров вывели «тачанку» и БМП, на скорости въехали в село. При установке нашли только одного солдата. Остальные были обнаружены в магазине, покупали перекусить.

Солдат оказалось пятеро.

– Я из отпуска, мотострелок, – пояснял пятый. – Вот, земляки подвезли… У вас условия какие в плену? Учтите, у меня гастрит!

– Учтем… – кивнул Ломоть.

Насчет постороннего солдата с капитаном договора не было, но оставлять свидетеля было нечестно.

– Из отпуска? Война только началась, а ты уже в отпуске побывал?

– Так причина же какая! Женился я! А откладывать нельзя, ребеночка ждем! Вот я и оформил наши отношения – как честный человек!

У Ломтя внезапно заломило в затылке, он покрутил шеей.

– Оставался бы ты дома…

– Вот и супружница моя то же говорила! А как я останусь? За дезертирство срок суровый, как она будет дите растить, если я в тюрьме буду?

– А если на войне убьют?

– Так уже не убьют! Я теперь в плену!

– Еще не в плену… Это – нейтральная зона, а то и вообще – вражеский тыл.

Присланный командованием сапер осмотрел установку и пришел к выводу, что она не заминирована. Эксперт-артиллерист оценил техническое состояние и принял решение, что машина в годном состоянии. Нужна только запчасть, которой у него при себе не было.

Пора было решать вопрос со свидетелями и увозить установку.

Ломоть зашел за дома, к степи, дал четыре коротких очереди из автомата, отобранного у одного из солдат-артиллеристов. Мотострелок возвращался из отпуска и был без оружия.

– Чего там? – встревожились пленные.

– Пора закругляться, – пояснил разведчик.

Он достал две бутылки водки, стакан, налил до краев, протянул одному из пленных.

– Дорога тяжелая будет, пей.

– Нам раньше никто перед тяжелой дорогой выпить не давал, – пожаловался солдат. – Прямо странно как-то… – он выпил, скривился и занюхал водку рукавом.

Вот и вся водка выпита. Пленные пьянели на глазах. Тем временем подъехал трейлер, зацепил лебедкой «Град», втянул на платформу, медленно пополз в степь, к капониру, чтобы устроиться там до ночи. За трейлером, прикрывая его, двинулась БМП. На броне расположился пленный пьяный мотострелок.

Ломоть прикрутил к стволу автомата глушитель и четырьмя короткими очередями убил артиллеристов. Таким огнем ПБС был угроблен, но разведчик лишь невидяще посмотрел на погибших, свинтил глушитель и убрал в кармашек разгрузочного жилета. Потом он сел на «тачанку», догнал БМП, остановил его и пересадил пленного мотострелка к себе. Довез его до капонира, где раньше стояла «тачанка», застрелил и уложил труп в яму. Машину оставлять здесь не стал, отправил сразу в Ивановку. Никто ее в степи, кроме вертолета, не засечет, а для вертолета машина интереса не представляет.