Два Обещания - Даша Самсонова

— Ты уверен? — едва ли не кричал Николас, выслушав идею Рассела. Такого от своего напарника он не ожидал. — Может, я лучше закажу у Лисера бутылку и пройдусь пьяным по коридорам? Или разожгу конфликт с каким-нибудь враждебно настроенным пациентом?

— А потом во сне тебя прирежут ночью. Такое случалось в тюрьмах. Я не хочу, чтобы тебе мстили, это психи, ты не знаешь, что у них на уме. Про санитаров даже не думай. Здесь у нас нет тех, кто бы прикрыл тебе тыл на случай неприятностей. Все зависит только от нас двоих. Давай, не стесняйся, Николас! — Рассел легонько ударил его в плечо, а потом спросил: — Разве тебе этого никогда не хотелось?

— А тебе?

— Было дело, — признался он. — Но сейчас сугубо рабочие отношения, малыш.

Николас откашлялся, подавив смешок. Внезапно все происходящее показалось ему чертовски забавным. Он окинул взглядом окружающий пейзаж, умиротворенность которого так не вязалась с тем, что должно было случиться.

Гас, давнишний пациент “Голоса лесов”, почувствовал неладное. Ему не понравилась прогулка с самого начала, когда один из новеньких, тот который высокий и вороной, мало того, что занял скамейку у пруда, где всегда садились шизофреник Эндрю и наркоман Тони, так еще и привел с собой незнакомца. А это было грубейшим нарушением распорядка! Гас метался вокруг пруда, этот день был безоговорочно испорчен. Его диагноз заставлял реагировать на такие мелочи, как сломанная ветка на дереве, футболка на санитаре, сильно просвечивающая под халатом, появление новых пациентов. Сегодня главным раздражителем стал соловый незнакомец, который сел на чужой край скамейки. На беспокойство Гаса никто не обращал внимания, все были заняты своими делами. Кто-то из пациентов принес с собой книгу, были и те, кто загорал, лежа на спине, подставив лицо солнцу, пытался поймать последние теплые лучи. Банда Лисера расположилась на противоположном берегу. По кругу шел косяк с травой, который “нормальные” делили с присоединившимся к ним санитаром. К дыму сигарет прибавился сладковатый запах.

— Глядите, Гас нервничает, — сказал Сэм, неудачник-самоубийца, затягиваясь. — Значит, что-то сегодня будет…

— Дурак. Такие как он реагируют на теперешние изменения, а не предсказывают будущее, — ответил санитар.

— И что может случиться интересного в этой дыре, когда главный трюкач Ерыч остался дома? — добавил Лисер.

— Это неправильно! — завизжал Гас и побежал, рыдая, в сторону клиники.

Санитару оставалось только выругаться и броситься за ним следом.

— Это, наверное, листья не так упали, или из-за того, что голем постригся, — продолжал Лисер под общее гоготание. — Меня забавляют ребята вроде Гаса, достаточно сказать им “до свидания” вместо “здравствуй”, как они уже бьются в истерике. Скорее всего, он так расстроился из-за того, что сегодня мы выкурили мало шмали. Непорядок!

Лисер осекся, его уже никто не слушал, а голос авторитета клиники заглушали крики, доносящиеся со скамейки, самой ближней к пруду. Все внимание пациентов было приковано к ней. Некоторые даже повскакивали с травы в предвкушении нового зрелища, казавшегося еще более забавным в отсутствие санитара.

— Я не понимаю, в чем проблема? — едва ли не кричал вороной новичок-алкоголик на своего посетителя.

Кому повезло сидеть ближе — посчастливилось видеть, как вздыбилась шерсть на его черных мускулистых руках.

— Почему я не могу уехать? Что тебе мешает, соловый ублюдок, меня забрать?

Его гость тоже поднялся со скамейки, стараясь говорить спокойным голосом:

— Мы сто раз это обсуждали. Тебе нужна помощь.

— В гробу я ее видел! Мы уезжаем — сейчас же!

— Успокойся, Николас. Тебе здесь помогут, все будет хорошо. Пойдем, ты в таком настроении, что нам лучше вернуться в клинику.

Соловый дотронулся до плеча новичка, и это стало его роковой ошибкой. По группе присутствующих прокатился вопль. Николас размахнулся, его кулак врезался в лицо собеседника. Секунда — и соловый депос повалился на скамейку, распростершись у ее грубо выпиленных ножек.

Николас не хотел бить Рассела, меньше всего он желал бы причинить ему боль. Это был один из самых нелепых спектаклей, в которых ему доводилось участвовать. И пускай он блестяще справился с первой частью, изображая спор. Когда он замахнулся, то был уверен, что удар пройдет мимо, в нескольких сантиметрах от лица Рассела. Но в последнее мгновение напарник подался вперед, ловко подставившись под кулак. Костяшки пальцев Николаса врезались в мягкую плоть, после чего столкнулись с преградой челюсти. Хрустнула ли она? Или этот звук шел из его воображения? Он не знал, готовясь к самому ужасному. Падение Рассела остановила скамейка. Он скатился с нее как с горки, осел на траву. По его губе стекала струйка крови. Николас готов был отпрянуть. То, что он видел перед собой, явно перекликалось с картинами из прошлого: забастовка студентов, Рассел, лежащий на асфальте в луже собственной крови. Его лицо, усеянное ссадинами. Тонкие пальцы Лейн, прикладывающие к его разбитому лбу лед. Рассел на крыльце их дома, осунувшийся, уставший, потухшим взглядом провожающий дождь. В этот раз Николас сам занес над ним кулаки.

— Прости, — прошептал вороной депос, едва сдерживаясь, чтобы не протянуть ему руку.

Но Рассел улыбнулся и одними губами произнес:

— Браво, Герой-полицейский.

Насколько Николас знал санитаров, главным их свойством было появляться в самый неподходящий момент. В этот раз их пришлось дожидаться. Рассел успел подняться, а Николас — изобразить нелепое продолжение драки. Он представил, если бы они столкнулись в настоящем бою. Рассел прошел курс полицейской академии, но это было ничто по сравнению с бесценным опытом детдомовских драк, приюта, где с малых лет правила грубая сила. Николас расслабил мышцы, его удары были неточными и вялыми, он осыпал напарника отменной бранью. Это сработало. Его крики привлекли внимание големов. Руки Николаса заломили за спину, его повалили на траву. Он помнил — на ней еще остались капли росы. Она щекотала его ноздри, и вороной депос вдыхал ее сладкий запах, напоминающий детство, когда каждая мелочь имеет значение. Происходящее казалось забавной игрой. Трое санитаров, двое из которых были крупными мужчинами, едва с ним справлялись. Он пытался поднять голову и отыскать взглядом напарника, но видел лишь мыски его дорогих туфель. Они были из змеиной кожи. Николас успел хорошо их рассмотреть, прежде чем Рассела попросили удалиться. После этого вороного депоса рывком поставили на ноги