Героика. Сага о не очень хороших людях - Арсений Цой

— Судя по всему, это наши лодочники, — с удовлетворенным видом произнесла Бегония.

Устроившись среди камней у края обрыва, она разглядывала берег через складную подзорную трубу. Ветер трепал полы ее балахона. Хамелеоновая ткань посерела и покрылась пятнами рыжего мха в тон окружению.

Команда убийц залегла на вершине скалы возле сторожевой башни. Царила гроза без дождя. Высоко в небесах бесновались молнии, подсвечивая облака изумрудным светом. Яростно рычал гром, похожий на смех, вырывающийся из сумасшедшей глотки.

Далеко внизу пролегал пляж. Голубые волны набегали на серый берег и затем отступали назад к мерцающему призрачном барьеру. Две крошечные фигурки двигались по песку в сторону утеса.

— Один мужчина и одна женщина, — добавил Густав, расположившийся по ее левую руку. Зоркие глаза позволяли ему смотреть вдаль без приспособлений.

— На студентов Университета не похожи, — задумчиво сказала Бегония, протягивая трубу Элендилу.

— Может быть, простые рыбаки? — спросил эльф. Приняв инструмент, он равнодушно повертел его в руках и, не глядя, сунул Маурисио.

— Чушь. Местные давно обходят озеро Ферн за милю, — усмехнулась девушка. — Каждый оборванец в Козеле знает, что на нем лежит «проклятие».

— Стало быть, — задумчиво поскреб подбородок Густав, — они в сговоре с Очкариком?

— Кем бы они ни были, — скучающе фыркнул эльф, — предлагаю по-быстрому кончить всех троих и убраться поскорее из этого места.

Зябко поежившись, он боязливо посмотрел вверх на лавандовые тучи.

— Мерзкий остров наводит на меня дрожь! Не к добру все это!

— Впервые слышу от тебя здравую идею, — кивнула Бегония. — Густав, ты можешь снять этих двоих из лука?

— Не отсюда, — покачал головой стрелок, — слишком далеко.

— Значит, нам придется идти вниз. Пампкинс предупреждал, что это место полным-полно ловушек. Поэтому смотрите по сторонам и не хлопайте ушами. И самое главное — ведите себя как можно тише...

— САЗАН! — прогремел над головой Бегонии дикий рев Маурисио.

Вскочив на ноги, здоровяк с восторгом уставился в подзорную трубу.

— ВОТ ЭТО Я ПОНИМАЮ — САЗАНИЩЕ! ЭТО СКОЛЬКО ЖЕ УХИ ИЗ НЕГО ПОЛУЧИТСЯ!

Бледная как полотно Бегония стрелой метнулась вверх. Подбежав к неандертальцу, девушка выхватила трубу из его лап.

— Не ори, придурок! — яростно зашипела она. — Они тебя услышат!

— Скажи мне, Маурисио: как болвана, вроде тебя, умудрились принять на наш славный факультет? — издевательски захихикал Элендил. — Уверен, ты будешь единственным из нас, кто погибнет на этой миссии.

— Так же, как и всех вас. Я перебил остальных абитуриентов, претендовавших на место. Разрубил сразу троих на девять частей одним ударом.

— На сколько? — удивился Густав. — На девять?

— Ага. Декан Могильяни тогда сказал, что я настолько силен, что могу позволить себе быть тупым. Папаша был так горд, когда меня взяли. Радовался, что теперь хоть кто-то в нашей семье будет не просто крошить людей дубиной, а делать это с дипломом о высшем образовании.

— Господи! — простонала Бегония.

Хлопнув себя перчаткой по лицу, она удрученно покачала головой.

— Вы все — некомпетентные обормоты. За исключением разве что Густава и... Грача. Так ведь, Грач?

Задав вопрос, она огляделась по сторонам с озадаченным видом. Фигурки на пляже стали немного больше, одолев часть пути за время их перепалки.

— Куда подевался этот чертов Грач?!

***

— Ну и темень. Хоть глаз выколи, — проворчал коротышка. Сазан разглядывал магиню выпученными глазами, свисая с его плеча.

Зубы девушки отбивали дробь, покуда их хозяйка промерзала на холодном ветру. Зябко обхватив себя за плечи, она переминалась с ноги на ногу. Плетеная корзинка висела на сгибе ее руки.

Они перешли через пляж и добрались до скалистого утеса, где, словно зияющая пасть, чернел вход в пещеру. Стоя снаружи, Дана и Хиггинс опасливо заглядывали внутрь, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешной темноте и так и не решаясь шагнуть дальше.

— Твоя Светлость! — обернулся Хиггинс. — Время извлечь хоть какую-то пользу из твоей «золотой» медали!

Словно в подтверждение его словам в небе прогремел раскат грома. Сверкнула яркая молния, озарив окрестности зеленоватым светом. Неистовый смешок прокатился по берегу, заставив девушку от неожиданности вздрогнуть.

— Хорошо! — злобно фыркнула Дана.

Поставив корзинку на песок, она сложила пальцы обеих рук в «треугольник».

— ILLUMINI!

Между ладонями девушки зажглась крошечная звезда. Яркая белая вспышка полыхнула, подобно сверхновой, а затем быстро уменьшилась до размеров спелого яблока. Осторожно удерживая его двумя руками, Дана подкинула шарик вверх. Взмыв в воздух, тот не упал и вместо этого завис над головой хозяйки, освещая пространство нежным жемчужным светом.

— Вперед! — скомандовала Дана.

Услышав ее слова, мерцающий шар залетел в брюхо пещеры. Мгновение спустя воздух содрогнулся от оглушительного писка. Раздался хлопот множества перепончатых крыльев, и стая летучих мышей вырвалась наружу, яростно возмущаясь бесцеремонному вторжению.

— Отлично! — довольно потер руки Хиггинс. Вид у него был такой, словно коротышка сам только что сотворил заклинание. Дана саркастично закатила глаза, но промолчала.

Зайдя внутрь пещеры, они оказались в длинном коридоре. Воздух здесь был сырым и затхлым, наполненным кислыми ароматами плесени и мышиных экскрементов. Высокий потолок украшали гроздья каменных сосулек. С их кончиков капала вода, образуя на полу минеральные наросты. Внутри было теплее, чем снаружи, во многом благодаря отсутствию ветра. Скрываясь в темноте за освещенной зоной, тоннель тянулся глубоко под гору, уводя в неизведанные дали.

Пройдя чуть дальше, Дана и Хиггинс в замешательстве остановились. Внутри пещеры расположилась очередная статуя. Скульптура изображала бородатого мужчину в кольчуге. Упираясь спиной о сталагмит, тот сидел, вросший в пол под их ногами. На его коленях лежал каменный шлем-топфхельм. В одной руке был сжат короткий меч, а на другой — висел треугольный щит. Лицо статуи было перекошено от ужаса. Некогда прямой нос был сломан, а бородатый рот — распахнут в немом крике.

Девушка щелкнула пальцами, и магический шар подлетел ближе. Белое сияние озарило статую. Сверху и донизу мужчину покрывали надписи, выцарапанные острыми предметами. От более-менее четких до почти неразличимых, они отличались друг от друга глубиной и почерком, словно были