Вирус - Даниель Оберг

Дано хлопает ее по щеке, сначала мягко, а когда девочка не реагирует – посильнее.

Очнись, Лине, очнись, не бросай меня, пожалуйста, останься со мной, и мы вместе будем смеяться, ты будешь дразнить меня, а я буду за тобой гоняться, и ты будешь кричать от восторга…

Кто-то действительно кричит. Но отнюдь не от восторга. Сквозь шум в ушах до его слуха доносится крик, полный ужаса. Он вздрагивает и приходит в себя… Это не Лине, это та самая девочка, чье имя дается ему с таким трудом. Совсем недавно он тренировался произносить его в машине: хотел произвести хорошее впечатление. Си-и-грид-д.

«Сигрид!»

Когда они все упали, мама девочки была довольно далеко. Сигрид же оказалась ближе всех к взрыву и упала первой.

Женщина пытается взять свою дочь на руки, ее лицо скривилось от натуги. Аманда кидается к ней на помощь, помогает поудобнее перехватить девочку. Дано кажется, что это его мама гладит щеку Лине, но все не так. Это не они. Здесь совсем другие люди, но как же они похожи, когда кричат, плачут или молятся.

Шум в ушах начинает стихать. Дано видит, как шевелятся губы женщин, и даже слышит отдельные слова, но не понимает их. Мама девочки пронзительно кричит, ее тело сотрясает дрожь. Аманда пытается ее успокоить, чтобы они вместе посмотрели – вдруг девочка еще жива? Аманда дотрагивается до шеи ребенка, пытается нащупать пульс, затем прижимается щекой к ее рту, ждет, хватает мать за плечи, чтобы та сидела спокойно. Снова ждет.

Затем Аманда что-то говорит, мать девочки прижимает руки ко рту, и на ее лице появляются слезы. Дано наблюдает, как Аманда берет девочку из рук матери и кладет на землю, открывает ей рот и запускает в него свои пальцы. Что-то нащупывает. После чего запрокидывает голову девочки и начинает делать искусственное дыхание. Дано видит, как грудь девочки поднимается и опадает. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

Следом Аманда прижимается щекой ко рту девочки и снова ждет. Потом снова все сначала: искусственное дыхание, счет, ожидание.

Пожалуйста, молит Дано, пожалуйста, не умирай.

Он подходит, но не очень близко: хочет, чтобы они поняли, что он тоже волнуется. Дано садится напротив Аманды. Мать девочки сидит у изголовья дочери, поджав под себя ноги, и что-то кричит, с силой колотя по земле ухоженными руками.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста…

Аманда повторяет процедуру в третий раз, но как только она делает паузу, грудь девочки снова опускается.

Хуже всего оказаться беспомощным. Похожее чувство он испытал еще там, на платформе, когда он, как и сейчас, мог только стоять и смотреть, как умирают люди.

Аманда прижимается своими губами к губам девочки – нет, это не просто девочка, это Сигрид, она живой человек, и ее имя Сигрид, ругает он себя, это не безымянное тело, из которого вот-вот вытечет жизнь, – и снова вдувает в них воздух. Раз, два, три, четыре…

«Зажми ей нос», – говорит Дано по-английски и вздрагивает, когда сквозь шум в ушах до него доносится звук его собственного искаженного голоса. «Думаю, так будет лучше», – добавляет он извиняющимся тоном.

Аманда зажимает большим и указательным пальцами нос Сигрид и снова дует. Раз, два, три, четыре, пять…

И вдруг Сигрид делает шумный вздох, еще один, кашляет и начинает дышать. Она жива.

Слезы радости текут по щекам матери, она с облегчением улыбается. Дано издает радостный крик.

Даже Аманда выглядит довольной, но тут Дано замечает, что она начинает беспокойно оглядываться по сторонам.

«Мы должны уходить, – произносит она по-английски. – Те, кто это сделал, могут вернуться. Звук взрыва был слишком громким. Помоги мне ее поднять». И она показывает на брошенную тележку метрах в тридцати от них. «Посадим в нее девочку», – объясняет она.

Дано подхватывает Сигрид за ноги, Аманда – за руки. Девочка явно находится в шоке. Она что-то бессвязно лепечет и крутит головой. Дано различает слово «мама». Ее мать идет рядом, шепчет что-то успокаивающее, целует ее в щеки и лобик.

«Куда мы теперь?» – кричит Дано, по-прежнему плохо слыша собственный голос. Они положили Сигрид в тележку, и ее мать подсунула ей под голову вместо подушки свою красную сумку. Сигрид съеживается на дне, вид у нее сконфуженный.

«Есть у меня одна идея, – говорит Аманда. – Кем бы они ни были, думаю, их цель – запугать людей, поэтому они устраивают западни там, где есть еда. Значит, отправимся туда, где ее нет. Понимаю, что план так себе, но это все, что мы можем сейчас сделать».

Аманда решительно берется за тележку, и они бегут по улице вдоль длинной прямоугольной постройки. Кажется, это какой-то склад. Во всяком случае, на торговый центр мало похоже. Потом здание какой-то компании, чей логотип незнаком Дано. Вдруг он предупреждающе вскрикивает. В последний момент Аманде удается уклониться в сторону вместе с тележкой, избежав столкновения с мертвым мужчиной у стены, чьи ноги вылезли на тротуар. На нем камуфляжная куртка, на лице – следы рвоты. Не оглядываясь, они продолжают бег и добираются до Макдональдса. На стоящих на тротуаре столиках до сих пор лежат брошенные подносы с едой. Одно из колесиков тележки с хрустом ломается, и этот звук больно режет слух Дано. Впереди виднеется какой-то большой магазин, Дано видит буквы ICA, слева – четырехэтажное здание для парковки автомобилей. Он устал, и виной этому не только их отчаянное бегство. Голод снова дает о себе знать. Наконец они достигают угла парковки. Мама Сигрид тяжело дышит. Аманда, напротив, выглядит молодцом. Им приходится еще раз резко уклониться в сторону, чтобы не натолкнуться на погнутый барьер, валяющийся на земле. Должно быть, кто-то сбил его на машине – сломанный столбик валяется рядом у выезда.

«Сюда!» – кричит Аманда. Они пересекают широкую проезжую часть и устремляются к белому двухэтажному зданию на противоположной стороне улицы.

Дано оглядывается. Кажется, их шумное отступление не привлекло ничьего внимания, но звон в ушах и безмерная усталость не дают ему расслабиться. Голова кружится от обезвоживания, живот сводит от голода, и он едва держится на ногах.

Они останавливаются. В углу парковки под навесом стоят две машины. Аманда проталкивает тележку между ними и вынимает из нее Сигрид, о чем-то ее спрашивает, в ответ девочка качает головой, они несут ее ко входу в какое-то здание и осторожно ставят на тротуар.

Дано смотрит на вывеску над входом. «Baddexperten». Над буквой «а» две точки, и он не знает, как это читается.

«Что это?» – спрашивает он Аманду, наблюдая, как та пытается открыть дверь.

«Магазин кроватей, – пыхтя, отвечает она. – Будет очень странно, если кто-нибудь попытается устроить ловушку в таком месте». И с этими словами она надавливает плечом на дверь.

Айрис