Я спереди! - Мари Секстон

И мы хотели. У меня не было ни малейших сомнений.

Так к чему же теперь это молчание?

У меня не было ответов.

Если первая неделя без Дома была тяжелой, то вторая снова погрузила меня в пучину депрессии. Я не чувствовал себя так подавленно с тех пор, как... Ну, с тех пор как Джонас звонил мне в последний раз, за день до того, как я вышел из школы и обнаружил, что Дом ждет меня.

В моем доме было пугающе пусто и тихо. Несмотря на то, что светило солнце, мое жилое пространство казалось полным теней и мрака. Воспроизведение музыки через маленький динамик на моем ноутбуке не улучшило моего настроения. Все, что я мог, это каждый день вытаскивать себя из постели и идти в класс, где Эстер Принн уступала место Гекльберри Финну.

— Привет, мистер Франклин, — сказала мне Наоми перед началом урока в четверг. — Вы придете к нам сегодня вечером?

Было странно видеть ее каждый день, знать, что она была такой важной частью жизни Дома, и в то же время чувствовать себя как бы со стороны, как будто она была окном, через которое я мог время от времени поглядывать на него, как какой-нибудь эмоциональный подглядывающий Том.

— Я не знаю, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. — А я должен был?

Она нахмурилась.

— Я думала, вы будете у нас на этой неделе, понимаете? Я все чаще ночую у мамы, так что папе, наверное, не помешала бы компания.

— О. — Такие невинные слова, но они задели меня. Я говорил себе, что он, вероятно, занят семьей, но теперь понял, что это не так. Он был дома один, но не удосужился связаться со мной.

Может, он боялся, что ты снова набросишься на него.

Наоми наблюдала за мной, очевидно, ожидая какого-то ответа.

— Возможно, на следующей неделе.

Она изучала меня, покусывая губу, переминаясь с ноги на ногу, взвешивая мой ответ, но в это время входили другие студенты, болтая друг с другом и с нескрываемым любопытством разглядывая нас двоих в передней части аудитории.

— Хорошо, — сказала она, наконец, и села на свое место, выглядя такой же побежденной, каким я себя чувствовал.

Если раньше мысль о том, чтобы позвонить Дому, пугала, то после моего короткого разговора с Наоми стало только хуже. В тот вечер я два часа мучился, прежде чем отправить ему сообщение. Но что сказать? Привет, просто проверяю. Слишком многословно. Все еще нужна помощь со «Звездой Смерти»? Слишком очевидно. Скучал по тебе всю неделю. Слишком требовательно.

— Что с тобой происходит? — Спросила меня Лейла на третьем уроке в пятницу. — Ты выглядишь подавленным.

Я рассмеялся, хотя и знал, что это прозвучало саркастично.

— Разве я не всегда так выгляжу?

— В последние пару недель не так сильно. — Она пожала плечами, помешивая в термосе то, что прислала ее партнерша. Казалось, ее содержимое вызвало у нее меньше энтузиазма, чем обычно, что говорило о многом. — Тебе часто звонят ночью?

— Не на этой неделе. — Но это была ложь. Телефонные звонки продолжались. Они случались почти каждую ночь. Обычно по вечерам я не забывал выключать телефон перед сном, но почти каждое утро просыпался с несколькими пропущенными звонками. Иногда мне удавалось убедить себя, что звонил студент. Иногда я понимал, что это не так. В любом случае, я не хотел говорить об этом. Я знал, что Лейла захочет обсудить, кто звонил — Боб или Трой. Мне было все равно, кто это был. Да, это была угроза. Та, что заставляла меня оглядываться через плечо по пути к машине и выглядывать из-за занавески вечером, гадая, увижу ли я мельком того, кто за мной охотится. Я даже зашел так далеко, что раздобыл старый ежегодник и нашел фотографию Троя, чтобы узнать его, если увижу, но так и не узнал. И я устал строить догадки. Бесконечные разговоры об этом только отнимали у меня больше времени, а я терпеть не мог давать им даже это.

— А как же Джонас? — спросила она.

Странно, но его имя все еще заставляло меня вздрагивать. И все же я почти не вспоминал о Джонасе уже несколько недель.

— Нет, от него тоже ничего.

— Хорошо, — сказала она, вставая, чтобы выбросить свой обед в мусоропровод. — Хорошо, что ты от него избавился.

Я думал, что она права, и все же это было так, словно она воскресила призрак моего прошлого. В тот вечер я обнаружил, что лежу на своем диване с болью в груди от тщетности всего этого и размышляю над вопросом Лейлы.

Что насчет Джонаса? Он, наконец, решил жить дальше? Я говорил себе, что это то, чего я хотел, но мысль о том, что он счастливо живет с Оливией, делала меня несчастным. Я подумал о тех случаях, когда сидел и ждал его, надеясь провести вечер вместе, только для того, чтобы он расстегнул штаны, как только переступил порог моей комнаты. И все же я позволял ему. Я позволял ему отвести меня в спальню. Я ждал, стоя на четвереньках, пока он стоял у меня за спиной и натягивал презерватив. Мне никогда особенно не нравилось быть снизу, но я стискивал зубы во время секса, надеясь, что удовольствие, в конце концов, пересилит боль. Я позволял ему трахать меня снова и снова, потому что, когда все заканчивалось, всегда был шанс, что он останется на час или два, и я мог притвориться, что мы настоящая пара. А теперь, похоже, он уже забыл меня. Неужели я ничего не значил? Неужели он уже заменил меня? Неужели он нашел себе другого любовника, к которому можно бегать после работы? Кого-то еще, кому можно шептать ложь, когда он втискивается между его бедер?

Слезы навернулись мне на глаза, и я сердито вытер их. Я что, плакал из-за Джонаса? Из-за Дома, разбивающего мне сердце.

Я прошел на кухню и остановился, уставившись на бутылку бурбона, говоря себе, что это плохая идея. И все же, чем, черт возьми, еще я мог заняться в выходные?

Зазвонил мой телефон. Мое сердце отбило чечетку, когда я потянулся к нему, но, взглянув на экран, понял, что это не Доминик. И не мой преследователь тоже. Это был Мэтт.

— Я хотел проверить, как ты, — сказал он. — Были проблемы на этой неделе?

Я подавил свое разочарование. По крайней мере, хоть кто-то беспокоился о моем благополучии.

— Несколько телефонных звонков, и больше ничего.