СССР. Книга 1. С чистого листа - Анатолий Бурак

Твёрдо изрекла она. — За участие в интервью тебе выплатят гонорар. В размере… — Тут она прищурила один глаз, что-то прикидывая. И, закончив подсчёты, резюмировала. — В размере двенадцати рублей пятидесяти копеек. Так что вот! — Наконец она вытащила смешной кошелёк с двумя металлическими «пимпами», служившими защёлкой, и достав красную десятку и два жёлтых рубля протянула мне. — Вот. Я, как один из редакторов, выдаю тебе вознаграждение. — И уточнила. — Авансом! — Тут она выудила пятидесятикопеечную монету и, так же вручив её мне, подвела черту. — А в ведомости потом, задним числом, распишешься.

«Блин, ну и не идиот ли»? — Испытывая ощущение неловкости и дискомфорта, укорил себя я. — «Люди к тебе со всех душой, а ты кочевряжиться вздумал»!

Но, поскольку определённость всегда лучше размытой и не очень-то понятной недосказанности, молча засунул купюры в карман и кивнул.

— Спасибо. И, пожалуйста, не обижайся.

— Было бы за что. — Хмыкнула Вика и, ухватив меня под локоть, ненавязчиво потащила к стоящему чуть в стороне магазину.

Так как время было самое, что ни на есть рабочее, то народу в торговом зале оказалось совсем немного. Десяток старушек и пару хмырей неопределённого возраста. Явно страдающих похмельем и хмуро взиравших на окружающих.

Один было сунулся к нам но, встретив мой, далеко не дружелюбный взгляд, сразу же погрустнел и принялся с тоской взирать на уставленную многочисленными и разнообразными бутылками алкогольную витрину.

Мы же прошлись по залу, где я взял пачку пельменей, пяток суповых пакетов и килограмм докторской колбасы. А так же чай, сахар и буханку чёрного хлеба.

За всё удовольствие вышло четыре, сорок восемь и, когда пришло время разгружать сплетенную из тонких металлических прутьев корзину, в растерянности оглянулся. Ибо положить купленное богатство было попросту некуда.

Смутный образ какого-то волшебного места, куда по щелчку пальцев можно спрятать всё, что угодно, промелькнул на краю сознания. И был забыт, так как Вика, опять деловито порывшись в, несмотря на относительно небольшие размеры, поистине бездонной сумочке, протянула сплетенную из капроновых нитей сетку.

— На, держи. — Весело блестя глазами, хитро взглянула она. — И, усмехаясь каким-то собственным мыслям, протянула. — Мужчи-ины!

— Ну, а чё сразу — «Мужчины»! — Бубнил про себя я, складывая покупки. — Я ж не виноват, что им пластиковые пакеты не завезли.

Внимательно посмотрев на кассу я окинув взглядом окружающее пространство и, с удивлением отметил, что этих самых, вездесущих по моему мнению, пакетов ни у кого не было. А затем, так и не поняв, что вызвало недоумение, закончил упаковывать продукты в авоську и мы двинулись дальше.

Минут через семь-восемь неспешного шага мы оказались перед сделанным из квадратных серых панелей, пятиэтажным зданием.

— Вот, пришли. — Указала рукой на окна третьего этажа, Вика. — И, протянув ключи, добавила. — Двадцать четвёртая квартира.

— А ты меня не проводишь? — Удивился я. — Показать что и как, да и вообще.

— Не заблудишься. — Отчего-то засмущалась и порозовела Вика. И, быстро отвернувшись, бросила через плечё. — Ладно, увидимся!

«Странная она какая-то». — Недоумённо пожал плечами я.

Но, так как заселение в новую обитель представлялось гораздо более важным, чем попытка понять эту молодую и довольно привлекательную женщину, я выбросил глупости из головы и поднялся на нужный этаж.

Оббитая кожезаменителем дверь открылась без труда. Замок щёлкнул и, вдыхая запахи необжитого помещения, я переступил порог.

На полу скопился изрядный слой пыли. Так что, немного потопав, чтобы стряхнуть грязь с любезно, и уже во второй раз, одолженных Сергеем ботинок, я просто прошёл в комнату. И, поставив сетку с продуктами на журнальный столик, отряхнул диван и, усевшись и оглядывая доставшиеся мне во временное пользование хоромы, довольно пробормотал.

— Дом, милый дом!

Глава 22

Вика шла по улице и чувствовала, как щёки пунцовеют от внезапно охватившего её чувства неловкости. И всему виной был этот, безо всякого сомнения, гениальный мальчишка. Который, несмотря на указанные в документах — она, правда, лично это не проверяла, но не верить дошедшим до неё сведениям не имела совершенно никаких оснований, — прожил на этом свете двадцать два года, выглядел не больше, чем на шестнадцать.

Да и в звании младшего лейтенанта, глядя на тонкий, почти девичий профиль и бездонные зелёные глаза, его можно было заподозрить, лишь изрядно и очень сильно напрягши фантазию. Уж слишком он был… неземной. Словно появившийся со страниц сказок, которые все девочки любят читать в детстве. Эдакий заморский принц, снизошедший до простых смертных и взирающдий на окружающих со снисходительным, энтомологическим любопытством.

И, проведя с ними совсем немного свободного времени, снова вернётся в свою волшебную страну. Куда-то в делёкие-далёкие дали, путь в которые простым смертным заказан на веки-вечные.

Как и всякая женщина, Вика чувтвовала, когда мужчины обращают на неё внимание. Не в смысле простого человеческого общения, ежедневно случавшегося между представителями племени хомо сапиенс. А именно в том, древнем и сакральном смысле, не позволяющем, несмотря на все войны и катаклизмы, исчезнуть с лица Земли людскому племени.

И, чтобы было печально и, в общем-то, вполне естественно и закономерно, именно как женщина, этого юношу она не интересовала. От слова «совсем».

«Ну да». — Подставляя свежему апрельском ветерку горящие багровым румянцем щёки, убеждала себя она. — «Где я и где этот, молоденький и, к тому же, весьма талантливый и одарённый мальчишка».

На миг остановившись напротив стеклянной витрины, она критически осмотрела свою стройную, поистине девичью фигурку, отметила, что модная стрижка тоже очень к лицу и, тяжело вздохнунв, направилась дальше.

«Как ни крути,тридцать два — это тридцать два, подруга». — Жёстко и холодно осадила она себя. — «И, не думаю, что ты сможешь поломать и разрушить всё, чего с таким трудом достигла, из-за внезапно нахлынувших гормонов. Да, смазливенький и талантливый юноша. Которому, если как следует разобраться, просто-напросто наплевать не только на тебя, но даже на ту, словно смола липнувшую к нему девочку, которая сопровождала и юношу на вчерашнем концерте. В общем, соберись, выбросить из головы глупости и, как можно скорее, настраивайся на серьёзный лад».

Да и портить отношения с Серёжей — а в том, что бабья дурь сможет сделать это легко и просто, — Вика ни на секунду не сомневалась, было бы глупо и совершенно непродуктивно. В общем, будучи женщиной, не только красивой но, вдобавок, ещё и умной, пройдясь по улице, Виктория Ивановна Синельникова приняла важное для себя и своей семьи решение. И в свою квартиру вошла почти совсем успокоенной.

Понравися мальчик. Бывает. Но она не того плана человек, и не тот у неё склад характера, чтобы в ответственный момент поставить на кон карьеру и пойти на поводу у внезапно нахлынувших чувств! Да и не смогла бы, ни она ни Сергей, стать теми, кем были в их, надо честно признаться, довольно-таки молодые годы, если бы позволяли себе подобные экзерсисы.

«Работа и ещё раз работа». — Повторила Вика, снимая пальто. — «А с мимолётным увлечением, как-нибудь справлюсь. Главное, не оставаться с этим загадочным пареньком наедине — и всё будет хорошо».

Эти позитивные мысли прервал дребезжащий звонок, находящегося на стоящей в прихожей тумбочке телефона.

— Алло. — Ровным голосом с лёгкой примесью приветливости, произнесла она, сняв трубку. — Я вас слушаю.

— Вика, ты дома? — Немного удивлённо и с явно выраженным недовольством экспрессивно удивился Сергей.

— Ну да, а где же мне ещё быть?

— Мы же договаривались, что вы с Колей немедленно займётесь записью партитур к придуманным им песням! — Воскликнул муж и Вика слегка улыбнулась, предтавилв его недовольное лицо с упрямым тебовательным выражением. — А ты просто оставила его одного и пошла домой?

— Николай захотел передохнуть. — По старой, ещё детского сада укоренившейся привычке, скрестив указательный и средний пальцы, поморщившись, соврала она. — Сказал, что нужно слегка оклематься после всего и, как он выразился, собрать мысли в кучу.

— Ну, разве что. — Неприветливо просипел Сергей, и заторопился. — Ладно, пока радость моя. — Пойду на процедуры и, очень на это надеючь, завтра снова буду в строю.

— Целую. — Изобразила губами чмок Вика и, дождавшись отбоя, повесила трубку.

После чего, наконец, разулась и, вымыв руки и переодевшись в домашний халат, занялась приготовлением ужина.

Посидев минут десять и немного покайфовав от того, что обрёл собственный, пусть и на неопределённое время, угол, я встал с дивана и, переодевшись в тренировочные брюки, принялся за уборку.