Фея из Преисподней - Ad Astra

хотела поговорить со мной? Теперь ты вдруг думаешь, что я достаточно сильна, чтобы за твоими детками присматривать? А они на что тогда роду?

– Я знаю своих детей. В первые года им понадобится помощь.

Я с силой укусила себя за щеку, чтобы пренебрежение не вырвалось из души. Не стоит накалять и без того горячую обстановку.

– Хорошо…

– Я бы не попросила тебя, если бы не была уверена в том, что ты изменилась. Должно быть, все горести изменили тебя.

«И часть этих горестей на твоей совести», – подумала я, но лишь кивнула. Хотя бы под гнетом сильной болезни, госпожа, очевидно, решила признать свои ошибки. Пускай, столь странным и завуалированным способом.

– Я оставила тебе наследство, – добила она меня своим решением. – Надеюсь, этой суммы окажется достаточно на твои новые идеи.

– Это…

– Это накопления твоего отца, – тут же вернула она себе прошлый язвительный нрав, – не больше, не меньше. Он бы хотел, чтобы я отдала их тебе.

– Спасибо.

– Не мне это надо говорить, – фыркнула матушка, укладываясь в постель и накрывая себя одеялом. – Я хочу спать.

– Хорошо. Я пойду.

– Ты останешься здесь на ночь?

– Да.

– Это хорошо. Здесь и твой дом тоже.

Так и закончился этот странный, полный недосказанных слов вечер. Думаю, Сисиль было бы гораздо легче услышать долгожданное «Прости», но, как по мне, и того, что было произнесено, оказалось достаточно. Как бы то ни было, добавить иных слов уже не представилось возможным никому. Следующим утром, едва взошло солнце, госпожа скончалась.

***

Похороны состоялись через два дня, погрузив поместье в угрюмые черные тона. Последний раз взглянув на маскообразное бледное лицо, я задумалась о том, как часто в жизни мы желаем, но не успеваем сказать нужных слов. Наш разговор был довольно сухим, и всякому наблюдателю он мог бы показаться крайне неприветливым, однако, мы обе наступили себе на горло в тот час. Извиняться порою очень сложно, а прощать ещё труднее, но теперь, когда широкая постель была аккуратно заправлена, а ветер блуждал по пустой комнате, я не сожалела о том, что приехала. Глаза не наполнялись слезами, чуть побледневшее лицо осталось хладнокровным, но Сисиль внутри меня изнывала от огорчения. Думаю, она всегда желала быть к матери ближе, чем та позволяла, и теперь страдала от несбывшейся мечты. Но могла ли она изменить хоть что-то? Закон гласит, что над отношениями принято работать вдвоем, и никакое одностороннее упорство этого не изменит. Если подумать, то я сама в прошлой жизни и попрощаться толком ни с кем не успела, и, наверняка, я многое умалчивала и многое желала сказать.

На похоронах было много фей: аристократия посчитала своим долгом проводить главу древнего рода в склеп, где её ожидали оба мужа. С нескрываемой тоской я смотрела на имя отца, которого смутно помнила, и тихое кладбище в ясный безветренный день угнетало больше, чем если бы шел дождь, а небеса полнились тучами. Розалия надрывно плакала на моем плече, и горько ронял слезы её брат. Я хмуро смотрела на склеп, на множество цветов и одетых в черное господ, на зачитывающего наследство советника. Эта атмосфера вводила в оцепенение, как если бы незнакомый человек пришел на чьи-либо похороны.

Стоит отдать госпоже должное – она позаботилась о том, чтобы её дети жили спокойно и безбедно. После прочтения наследства аристократы принялись изливать свои сочувствия, выбрав для этого Розалию и Роузела, которым уж точно было сейчас не до этого. Меня по-прежнему остерегались, даже боялись, хотя причину я успела позабыть. Безусловно, Фея Раздора. Мне потребуется слишком много времени, чтобы изменить отношение к себе. Но стоит ли его менять? Быть может, страх к моей персоне позволит новым жителям Мордора не совершать преступлений и воздержаться от восстаний и прочих предательств.

– Прошу прощения, я не смог приехать вовремя, – вывел меня из оцепенения знакомый голос, и я, наконец, поняла, что стою напротив склепа совершенно одна. Медленно повернувшись вправо, я уже знала, что увижу рядом с собой Императора, облаченного в черный цвет.

– Если говорить начистоту, я даже не ждала тебя здесь.

– Это ведь родственница, – ответил он, поправляя на своем лице маску с изображением дракона. – Я не мог не приехать. Но, отвечая честностью на честность, у меня была ещё одна причина.

Осторожно оглянувшись, я убедилась, что аристократы стояли от нас на достаточном расстоянии, чтобы разговора слышно не было. Они не сводили с нас глаз и откровенно перешептывались, даже не думая отвернуться для деликатности. Среди них я увидела Роузела – он явно не решался подойти ближе, хотя хотел что-то спросить. В самом деле, сейчас вместе с Императором мы составляли донельзя агрессивную и непредсказуемую пару. Попросив у мужа пять свободных минут, я сама подошла к Роузену, сказав, что аристократов можно усаживать за стол. Он в очередной раз поблагодарил меня за помощь – почти весь процесс похорон устраивала я – и ушел, сказав, что будет ждать меня внутри. Я вернулась к Императору.

– Я знаю, что тебя хотели убить, – начал он без прелюдий и снял маску – здесь мы были лишь вдвоем.

– Откуда?

– Твой советник Лайм любезно сообщил эту новость вместе с Подсолнухом.

– Вот как…

– Если тебя убьют, возникнет слишком много проблем.

– Спешу напомнить, что некогда это уже успешно сделали.

Император нахмурился, но лишь одной бровью. Та часть, что была покрыта ожогом, почти не выказывала эмоций.

– Я направил в твой замок пятнадцать магов. Пятеро из них будут следить за границами, ещё двое сохранять барьер вокруг замка. Четверо ответственны за погоду, ещё четверо – за воду, я слышал, что с гигиеной сохраняются проблемы.

– А ещё один?

– Это хороший лекарь. Я был удивлен, узнав, что все проблемы ты решила сама, хотя осенью вас и одолевала цветочная болезнь. Почему ты не попросила у меня помощи?

– У меня пока нет денег, чтобы просить у тебя помощи.

Рагнарек впервые показался мне оскорбленным, однако, он ничего не сказал, будто бы проглотив эти слова.

– Пока я буду сам оплачивать этих магов. К тому же, я сам на неделю остановлюсь в твоем замке, чтобы оценить уровень защиты.

– Это…неоценимая помощь.

И это, в самом деле, было так. Никогда бы не подумала, что Император пойдет мне на встречу подобным благородным образом.