Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович

И тут на дорогу выскочил Золотой Телец.

Альфа надеялся, что тот появится. Заметно оживившись, он сиганул сквозь толпу. Телец тем временем принялся мычать и бодаться. Он гонялся за проповедниками, жевал гобелены, задиристо носился вокруг трех Облаков. Разогнал парней в красном и опрокинул их драгоценный обоз. Женщина выскочила из разбитой клетки и затерялась в суматошной толпе.

Альфа, тем временем, догнал рыцарей. Их тылы уже были атакованы Тельцом. Пустые латы разлетались в разные стороны. Брызгал песок, тяжелый дух вырывался из разбитых воинов. Телец довольно замычал и начал брыкаться на месте от наслаждения. Его золотые копыта высекали из мостовой монеты.

Альфа бежал, перепрыгивая через кучи искореженных доспехов. Уцелевшие рыцари окружали Тельца. Толпа грозилась снизу, одновременно подбирая блестящие кругляши. Сверху на него пикировали серафимы в полицейской форме. Они жалили его световыми копьями и хлестали крыльями. Черное и белое Облако метались, распугивая малые конфессии. Золотое тихонько ждало в сторонке.

Шума-то было.

— Эй, дружище!

Рыцарь обернулся, и в этот же момент в шлем ударила нога, обутая в сандалий. Альфа оттолкнулся от одного воина и прыгнул на другого. По мостовой почти неслышно загремел отлетевший наплечник. Лязг, бом-к, скрип. Крестоносцы вздрагивали всем телом. Прим прыгнул вверх и схватился за копье серафима.

— Именем… — начал было страж.

— Я знаю, знаю, — перебил Альфа, раскачиваясь из стороны в сторону. — Давай воздержимся от имен. Это скорее юмористическая сцена. Будет лучше, если мы не будем задевать чувства людей, которые относятся к этому исключительно серьёзно!

Серафим прикрыл рот.

— Спасибо! — гаркнул Альфа напоследок.

Телец не сразу поверил, что кому-то достало наглости оседлать его. Он изумленно застыл на месте, шевеля ушами. И начал скакать, брызгая золотом. Толпа совершенно обезумила. Кутерьма стояла такая, что парни в красном закрывались в железных девах, чтобы спастись. Альфа держался за длинные полированные рога и весело ругался, ударяясь задом о твердый горб.

— Клянусь фантазией, если есть способ сбросить меня, так это бежать до квартала Пушистых богов! — проорал прим так, чтобы Телец услышал.

Как же он рванул!

Альфа выл от восторга. Мимо проносились смазанные очертания храмов и дворцов. Кто-то отлетал в сторону, что-то разбивалось в щепки. Лопались, как скорлупа, высокие стены. Отлетали углы зданий. Дробились колонны. Телец срезал дорогу.

Наконец, он влетел в дивный бассейн, и выплескал его почти досуха. Потом оскользнулся и упал на дно, совершенно обессиленный.

Мокрый Альфа лежал на вздымающемся золотом боку. Вокруг собирались любопытные. Через них пытался пробиться некто, поминающий святую воду. Которая, в данный момент растекалась по окрестностям мутнеющими ручейками.

— Му-у-у! — жалобно воскликнул Телец.

— Святотатство! — едва не срываясь, верещал неизвестный.

Его белая хламида была забрызгана с левой стороны. Лицо кипело и вспучивалось.

— Мужик, — прошептал Альфа тельцу, — мне придется свалить все на тебя и бросить. Бросить здесь. Задержи этого крикуна в белом. Я могу на тебя положиться?

— Му-у-у-у!

— Тысяча проклятий на вас!

Прима-образ вскочил на ноги и бросился наутек, растолкав зевак. Миновал парк Статуй, побродил немного в лабиринте Догматов и вышел на дорогу, ведущую к цели.

Через короткое время он уже уверенно шагал мимо многоэтажных картонных коробок. В Пушистом квартале планировка улиц была несколько вольной, так что пробираться приходилось скорее интуитивно, то и дело пролезая в прогрызенные дыры, протискиваясь в трубы и взбираясь по маленьким полочкам.

Здесь были и другие дома, хорошие, с мягкими матерчатыми стенами и увлекательными игрушками. Но в них почти никто не жил. Пушистые боги считали их оскорбительным намеком на свою одомашненность, что, как известно, было ложью.

В отличие от остального Полиса, в квартале пушистых богов, сегодня было несколько пустовато. Прима-образ это насторожило. Ему срочно нужна была информация.

— Мрр-ау!

— Ага, — Альфа как раз выбирался из очередной дыры в картоне. Он весь измазался в сметане и волочил за собой шлейф бумажек на ниточках. — Будь позитивен, о, Пушистый владыка! Не подскажешь ли, где сейчас находиться достопочтенная Котожрица? Мне нужно с ней повидаться. Это дело всего Многомирья.

— Мррр-ууу? Рьяу!

— А за это? — Альфа подмигнул полосатому гражданину, и протянул ему крохотный коробочек. — Свежая. Сам собирал.

— Мммррроу! Мрряу! Мру.

— Благодарю, — счастливо кивнул Альфа. И добавил громким шепотом: — приятного времяпрепровождения.

Он выбрался из дыры и аккуратно обошел извивающегося кота. Урчание владыки было до того страстным, что прима-образ почувствовал укол зависти. Эх, сейчас неплохо было бы заняться чем-нибудь похожим. Но он и так извел преступно много времени, когда зарывался лицом в глиняные ягодицы.

И скромное путешествие продолжилось. Единственное, что позволил себе Альфа, так это приобрести себе колбасную мышь в автомате, возле большой груды подушек. Больше половины лакомства пришлось отдать снующим вокруг подросшим котятам. Котята цеплялись за тогу, карабкались вверх и неуклюже терлись мордочками о лодыжки образа. Их маленькие чистые глазенки выпрашивали ласку.

— Нет, ребята, — сдержанно говорил Альфа. — Я слишком крут, чтобы возиться с вами. Ну… Разве что… Совсем чуть-чуть. Ну ладно, вот ты, рыжий, иди к папе на ручки!

Он очнулся через несколько часов, с жутким котеночным похмельем. Вся его тога была в шерсти, пальцы искусаны, а грудь устлана крохотными спящими клубочками.

Клянусь фантазией, — отчаянно подумал Альфа, — я не могу пошевелиться. Ведь тогда мне придется разбудить их! Проклятье, ну как я умудрился так влипнуть?!

Но не зря Альфа был воплощением ловкости. Через некоторое время он продолжил поиски Котожрицы, оставляя позади тогу, на которой сладко дремали не потревоженные котята.

Как и предсказывал любитель мяты, Альфа нашел жителей на главной площади.

Площадь была застелена половиками, и украшена мебелью. Порядочно подранной когтями. Кошки лежали на диванах, вскарабкивались на столы, и уютно щурились со спинок кресел. Многие валялись на половиках. Слышалось негромкое урчание: кто-то выяснял отношения. Между спящими проносились вскинутые хвосты и вздыбленные спины. Жалобно скулили пленные собаки. Их согнали в острог из опрокинутых табуреток и держали там, неумолимо кусая. В клетках нервно щебетали птицы. Кошки лениво поглядывал на них, время от времени принимаясь тереться мордами о прутья. Вдалеке несколько сгорбленных человеческих образов чистили общественные туалеты, вытряхивая из лотков. Другие меняли корм в мисках, рассыпая его вокруг и доливая молоко в кружки. Пушистые боги относились к ним со смесью терпеливого презрения и неожиданных приступов агрессии. Тогда они подбегали к людям, злобно кусали их за икры и убегали прочь.

В центре площади возлежал огромный трёхцветный кот. Было в нем рыжего, черного и белого. Глаза его были закрыты, уши подрагивали. Кустистые усы мирно свисали до земли. Полосатый хвост едва заметно шевелился. На голове покоилась красная картонная шапочка.

Рядом с ним Альфа, наконец, обнаружил Котожрицу. Та старательно полировала бубенчик на ошейнике бога. На голове ее, прямо на густых серебристых волосах, лежала маленькая, длинношерстная кошечка.

— Котожрица! — крикнул Альфа. — Подруга! Будь позитивна!

Кошки слегка навострили уши, поглядев на чужака, и снова вернулись к созерцанию бубенчика. Образ в полосатой рясе, обернулся. Личико служительницы было острым, красивым с нежными розовыми губами и маленьким носиком. Большие зеленые глаза высматривали гостя.

— Альфа, забияка! — девушка радостно помахала руками. — Будь и ты позитивен!

Архикот раскрыл благостный прищур. Он с неудовольствием поглядел на Котожрицу и яростно зевнул, да так, что хрустнули хрящики. Все остальные кошки, как по команде повторили это движение. Площадь накрыла растущая волна позевываний. Альфа быстрым шагом добрался до подруги, и они крепко… Нет, объятий не вышло. Служительница Пушистых богов отстранил прима-образ жезлом Управления.