Загадка «Пурпурного императора» - Мэри Э. Хэнши

для отравления старой собаки. Но при этом ею не воспользовались, по крайней мере для этой цели! Могла ли быть собака лишь предлогом? Неужели этот отчаявшийся влюбленный замыслил убить женщину, которая, по его мнению, стояла на пути к его браку с леди Маргарет? Невозможно! И все же любовь – это своеобразное безумие. И что он делал с револьвером в кармане в ту первую ночь? А какое отношение мисс Дженнифер и ее идиот-братец имеют к этой головоломке? А леди Брентон?

Клик поднял подбородок и на некоторое время застыл, глядя в окно на заброшенную, неухоженную лужайку, простиравшуюся за ним. Он сидел на широком подоконнике в бальном зале, который стал местом двойной трагедии.

Внезапно его натренированный слух уловил звук шагов на тропинке за окном. И шагов явно не мужских! Что за женщина могла остаться в этом зловещем месте?

Клик осторожно выглянул в окно, но никого не увидел. Он внимательно прислушался, потом вдруг резко вскинул голову и наклонился вперед.

Потому что шаги женщины стихли, их заглушили другие, торопливые и не такие легкие. Не успел их обладатель приблизиться к женщине на достаточное расстояние, как в тишине безлюдного места послышался нетерпеливый, испуганный голос леди Брентон:

– Мистер Далл, – в ее голосе слышалось сдавленное рыдание. – Слава богу, что вы не ушли! Это единственное место, где мы можем встретиться, не рискуя быть услышанными. Почему… о, почему вы упомянули об этих кружевных шарфах? Вы не представляете, как они теперь будут сплетничать, все эти невежественные, злобные люди в округе. Зачем вы хотели видеть меня? Скажите скорее, потому что я до смерти боюсь этого места.

– Неужели? – голос индуса был ровным, почти насмешливым. – Моя дорогая леди, почему вы больше боитесь дня, чем ночи? Вы ведь не испугалась, когда выпорхнули из того окна всего месяц назад. Это вы убили старушку? Мне просто интересно. Почему бы вам не быть честной со мной?

– Убила? Кого я убила, мистер Далл? Боже мой, о чем вы говорите?

Голос индуса стал откровенно язвительным.

– Кого? Ну конечно же, настоящую мисс Чейн. Почему вы не оставили это мне? Я мог бы сделать это гораздо лучше, поверьте мне.

Клик уловил звук сдавленного дыхания, и его пульс забился быстрее.

– Боже мой! – снова раздался голос леди Брентон. – Вы что, с ума сошли, обвиняя меня в таких вещах? Зачем мне убивать ее, бедняжку? И каким образом?

Раздался резкий смех, громыхнувший, как звук вылетевшей пробки.

– Хорошо сыграно, миледи, но это не сработает. Не забывайте, я видел вас в той самой комнате, когда, по словам нашего старого друга, констебля Робертса, мисс Чейн была мертва. Ну и кто же ее убил, спрашиваю я. Вы не знали, что я вижу вас, но я заметил ваш золотой шарф, когда вы склонились над телом.

Клик тяжело вздохнул, и в его полузакрытых глазах загорелись еще более яркие искорки. Итак, леди Брентон была там, да? Если это так, то сэр Эдгар знал больше, чем утверждал, и защищал не леди Маргарет, а кое-кого другого – свою собственную мать!

Леди Брентон стояла совершенно неподвижно, словно ошеломленная выдвинутым против нее обвинением. Либо ее действительно это потрясло, либо она раздумывала, как лучше освободиться от власти этого человека, хранившего ее страшную тайну.

Потом она вдруг заговорила:

– Вы действительно думаете, что я убила эту бедную беззащитную старуху?

Клик отчетливо видел циничную улыбку, появившуюся на лице этого человека, потому что тон его голоса не оставлял сомнений.

– Дорогая леди, – ответил он, – именно это сказал бы всякий, кто увидел бы вас, когда вы выходили из этой комнаты с золотым кружевным шарфом, закрывавшим лицо. Я наблюдал за вами, когда вы пересекли лужайку и исчезли в темноте.

– Это неправда. – Она отшатнулась, внезапно очнувшись от своего рода оцепенения, которое до сих пор владело ею. – Я не носила в тот день этот золотой шарф по той простой причине, что у меня его просто не было. Я не приближалась к Чейн-Корту. Если вы говорите, что видели меня здесь, то вы лжете. Если уж вы так уверены, будто это я совершила это ужасное деяние, что вы сами делали в Чейн-Корте той ночью?

Тот же вопрос задавал себе Клик, и ответ Джунги Далла был дан так быстро, что стало ясно: он подготовлен заранее.

– Я следовал за вами, моя дорогая леди.

– Следовали за мной? – повторила она. – О, это невыносимо! Откуда, скажите на милость?

– Я увидел вас, когда сворачивал в аллею, и, естественно, удивился, что вы делаете в этот неурочный час и в таком странном месте.

– Я думаю, – презрительно фыркнув, ответила леди Брентон, – тот же вопрос можно было задать и вам, мистер Далл.

Этот джентльмен тихо рассмеялся.

– Я приходил узнать, могу ли я поговорить с леди Маргарет Чейн, – ответил он. – Вы должны помнить, что я встречался с ней раньше в Париже.

– Я прекрасно помню не только это, но и то, как вы не давали мне покоя, пока я не представила вас бедной девочке. Но это не та причина, по которой можно приходить к ней ночью, тем более после ее долгого утомительного путешествия. Кроме того, как вы узнали, что она возвращается? Мне самой стало об этом известно случайно, когда я услышала на почте мимоходом слова самой мисс Чейн. Так как же вы об этом узнали?

Клик как раз тоже подумал об этом. Действительно, как? Но Джунга Далл, очевидно, был готов и к этому вопросу.

– Точно так же, как и вы, моя дорогая, – бойко ответил он. – Девушка в конторе была занята разговором о возвращении леди Маргарет, и я решил нанести визит, но не собирался заходить в этот час. Я просто немного прогулялся, и моя дорога случайно – или с помощью того, что вы, англичане, называете провидением, – пролегла мимо этого дома. Потом я увидел вас, это заинтриговало меня, так что я, естественно, последовал за вами. И видел, как вы вошли в дом. Входная дверь была открыта, и я все ждал и ждал, и наконец из любопытства тоже вошел и закрыл за собой дверь. И говорю вам: в том бальном зале я зажег спичку, чтобы прикурить сигару, и увидел мертвую старуху, а вы склонились над ней.

– Это ложь! – с жаром воскликнула леди Брентон. – Меня там никогда не было! Никогда!

– Вы были там! – повторил он с нажимом. – Что толку отрицать то, что мы оба знаем? Увидев вас там, я был потрясен – я правильно употребил слово? – и, повернувшись,