Молчаливая слушательница - Лин Йоварт

знает, что отец ничего подобного не сделал бы; что если бы он поехал навестить Боскомбов и увидел Венди, играющую с морем кукол, то остановился бы, конечно, да, – но лишь для того, чтобы улыбнуться и сказать ей что-нибудь смешное. Именно такого человека знает Белл.

Джой нервно спрятала ладони под бедра – бедра, которые до вчерашнего вечера были мягкими и гладкими. Вспыхнула от стыда. Интересно, это как же отец должен разозлиться, чтобы убить ребенка?..

– Джой! – окликнула мама. – Детектив Шепард задал тебе вопрос.

Язык Джой прилип к нёбу.

– Вообще-то, миссис Хендерсон, я не детек… Впрочем, неважно. – Он посмотрел на Джой, улыбнулся. – По школе ты наверняка знаешь Венди Боскомб. Расскажи о ней, пожалуйста.

– Она живет недалеко отсюда. Эм-м… У нее была двоюродная сестра, а у сестры есть малыш.

Ну и зачем Джой это сказала? Сестра Венди тут ни при чем!

Шепард кивнул.

– Да? Ясно. – Помолчал. – «Была», говоришь?

– Что, простите?

– Ты сказала, что у Венди была сестра. Почему прошедшее время?

– Я… я не знаю.

Шепард перестал записывать в полицейском блокнотике, посмотрел на Джой. Она вновь увидела, как пульсирует тишина, только теперь ярко-розовая.

– Наверное, потому что та школа для меня в прошлом.

О чем беседуют отец с сержантом Беллом? И почему все-таки Джой употребила прошедшее время? Она не в состоянии нормально соображать, пока Белл с отцом на улице.

– Вы с Венди играли в школе?

– Немножко. В школе было всего пять девочек… Вы не арестуете отца?

Джой понятия не имела, как арестовывают, – ее знания ограничивались приключенческими книгами, а там на последних страницах вдруг появлялись десятки полицейских и забирали контрабандистов или воров, которых обхитрили дети. Преступников заталкивали в полицейский фургон, а детей хвалили и угощали горой булочек с клубничным вареньем и взбитыми сливками.

– Нет-нет. Не переживай, – ответил Шепард, не переставая писать.

Он, конечно, принял Джой за дурочку. Больше ни о чем не спросил; вместо этого прошел в большую комнату. Затем его шаги долетели из родительской спальни. Вернувшись, сунул голову в комнату Джой и Рут, отправился к задней двери. Мама начала яростно натирать столешницу. Будто капли крови Венди смывает, подумала Джой. Дети наблюдали, испуганно переглядывались. Слушали, как Шепард бродит по комнате Марка, маминой мастерской, ванной, прачечной, даже по туалету. В ванной полицейский отдернул полиэтиленовую душевую занавеску, в мастерской открыл шкаф с каркасами венков, а в прачечной – шкаф, где хранились пересыпанные овсом ряды вощеных яиц.

Шепард глупец, если думает, что отец спрятал Венди в одном из этих мест. Кроме того, отец не похищал и не убивал Венди. Он широко известен как праведный столп общества и бессменный старейшина Церкви.

Наконец распахнулась дверь, и все трое мужчин вошли в кухню. Джой быстро глянула на них. Да, отца в тюрьму не забрали.

– Хорошо, спасибо, Джордж, – улыбнулся Белл. – До встречи в Церкви в воскресенье.

– До встречи. Я сейчас доем и навещу Нила с Ви, помолюсь вместе с ними.

Белл кивком попрощался с мамой.

– Миссис Хендерсон. Не волнуйтесь. Уверен, мы найдем Венди целой и невредимой. – Повернулся к столу. – А вы, дети, будьте осторожны.

Отец проводил полицейских к машине. Вернулся за стол, сказал:

– Мы должны помолиться за Венди и ее родителей.

Джой кивнула. Она уже помолилась за Венди раз двадцать, не меньше.

Никто не произнес ни слова; еду, в том числе и холодный застывший соус, дожевывали в молчании.

Джой внимательно наблюдала за отцом, отправлявшимся к Боскомбам с Библией в руках. Он выглядел расстроенным, встревоженным.

Когда Джой и Рут обсуждали это происшествие в ночной темноте, Рут прошептала:

– Хочешь знать мое мнение? Я думаю, он виновен в том, что произошло с Венди.

Джой помолчала и медленно, горько кивнула в знак согласия.

Среди ночи она проснулась от страшного кошмара. Куклы Венди лежали на подъездной дороге, их затылки заливал лунный свет. Вдруг куклы дружно, как одна, перевернулись в грязи, уставились лицами в небо, затем, так же дружно, открыли глаза, сели и выбросили вперед руки. Из глаз потекли пластмассовые слезы, одна кукла запела: «Венди-и-и-и, Венди-и-и-и, где же ты? Вернись». Остальные подхватили, каждая следующая кукла вступала в хор после того, как предыдущая допевала «Венди-и-и-и»; пластмассовые голоса растворялись в сером дожде.

Только Венди не отвечала. Не бежала по дороге, не подхватывала кукол на руки, не вытирала пластмассовые слезы, не цокала языком при виде испачканных красивых платьев и фарфоровых лиц. Последняя кукла пропела «Вернись», все закрыли глаза, легли на спину и вновь перевернулись лицом в холодный грязный гравий – такими их и нашла мама Венди.

Джой колотило. Она просунула руку под подушку – пусть черные бархатные слова из словаря пощекочут пальцы. Однако со страниц соскальзывали лишь слова «смерть», «грязь» и «убийство». Они кололи пальцы, точно иголки. Джой поспешно выдернула руку, сжала ее в кулак, вдавила в щеку.

– Бедная Венди, – раздался у самого уха шепот Рут. – Надо помолиться за нее.

Зажмурившись, Джой молилась – горячо, как еще не молилась никогда. Однако страх и отчаяние не отпускали.

Глава 43

Джой и Шепард

Февраль 1983 года

ХЕНДЕРСОН, Джордж. Возлюбленный брат Билла (покойного), деверь Розы, любящий дядя Сары и Джеймса. Мы будем всегда помнить твой смех, песни, которые ты нам пел, и радость, которую с нами делил. «Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни»[19].

Я вытираю влажный лоб. В кухне стоит удушающая жара, угри не унимаются. Надо взять себя в руки и сосредоточиться. Сосредоточиться.

Констебль Шепард (или кто он теперь?) уже посетил спальню и посмотрел на тело. Теперь он записывает мои объяснения.

– Я несла ему обезболивающее, детектив, – удрученно предъявляю ладонь в голубых пятнах.

– Я старший констебль.

Можно подумать, меня это интересует. Можно подумать, я обязательно запомню и впредь стану обращаться к нему по званию.

– Увидела, что он не дышит, и, кажется, выронила стакан с «Пассионой». Отец любит «Пассиону», детектив. – Я судорожно заглатываю воздух. – Простите. Любил…

Сообщать о том, что я рванула на поиски Рут, нет необходимости, поэтому я рассказываю, как заметила распухшие губы, отдернула одеяла и… Вновь всхлипываю.

– Выбежала из спальни; меня едва не стошнило.

Он лихорадочно пишет.

– А после того, как выбежали из спальни?

– Позвонила Вики. Нет, позвонила в больницу, а затем – Вики.

Мы сидим за кухонным столом. Шепард – во главе, на месте отца; мы с Вики – рядом друг с другом, напротив стены, где раньше висел гобелен. Большая потная рука Вики сжимает на столе мои ладони. Ощущение такое, будто они погребены под горячей массой из тушеных угрей.

Во всяком случае Вики кивает, подтверждая мои слова.

– Да, так все и было.

– В полицию не звонили? Обнаружив… ремень.

Голос нарочито бесстрастный, как картонная папка. Все внимание сосредоточено на записях, и я приглядываюсь к нему внимательнее. Лет сорока с хвостиком. Непримечательный. Волосы редковаты, рубашка тесновата в животе.

Вслух он этого, конечно, не произносит, но я уверена – меня взяли на прицел.

– Следовало, наверное, только я… не знаю. Отец был мертв, и я подумала, что надо звонить врачу. Глупо, да?

– Нет-нет, милочка. Совсем не глупо. – Вики улыбается, похлопывает свободной рукой по нашим потным сплетенным ладоням на столе.

К горлу подступает тошнота; я бросаю на