Звезда Любви - Юлия Леонова

Престарелый дворецкий Шеховских, расслышав недовольство в голосе молодого барина и зная его горячий нрав, бочком вошел в комнату.

— Что там? — кивнул на серебряный поднос Шеховской.

— Письмо Вам, барин, — отозвался тот.

— Просили ответ?

— Никак нет, но просили передать, что дело не терпит отлагательства.

Павел протянул руку за конвертом. Знакомый почерк и аромат, исходивший от веленевой бумаги, вызвали раздражение. С тяжелым вздохом князь вскрыл конверт и погрузился в чтение. В письме Элен умоляла его приехать, потому как боялась доверить слова, что хотела сказать ему, бумаге, но уверяла, что для нее это вопрос жизни или смерти.

— Прохор, — кликнул он своего денщика, — подай рубаху свежую и сюртук синий.

— Далеко ли собрались, Ваше сиятельство? — показалось лицо слуги из-за двери в гардеробную.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — отмахнулся Поль. — Поторопись.

Часом позже, стоя у парадного дома, где жила Элен, он уже сомневался в необходимости этого визита. Зная Лену, можно было предположить, что это очередная попытка вернуть его расположение, но вдруг и в самом деле что-то серьезное? Я только поднимусь, узнаю, в чем дело, и если ей не ничто не угрожает, сразу уеду, — решил Шеховской и толкнул двери в парадное.

Элен открыла двери сразу, как только он постучал. Павел вошел в небольшую прихожую и не сдержал понимающей усмешки: легкое прозрачное одеяние на ней не оставляло места для воображения.

— Элен, ты неисправима, — улыбнулся он.

— Я должна была увидеться с Вами, — улыбнулась она в ответ, приглашая князя в гостиную и понимая, что игра ее разгадана, а потому нет более смысла скрывать истинную причину ее просьбы.

— Выпьете? — взяла она в руки графин с бренди.

— Не откажусь, — устраиваясь в кресле, ответил Поль.

Глядя на Элен поверх бокала, князь ждал ее слов, равнодушно наблюдая, как она, нервничая, расхаживает по комнате, а полы ее одеяния развеваются, обнажая стройные ноги под прозрачной сорочкой. Видя, что ее ухищрения воззвать к его мужскому началу не возымели действия, она остановилась перед ним. Глядя прямо в глаза Поля, она забрала из его рук полупустой бокал и, аккуратно поставив его на стол, присела к нему на колени, обвив шею тонкими надушенными руками.

— Я не могу жить без Вас, — горячо прошептала ему на ухо. — Я сделаю все, что Вы пожелаете, только не оставляйте меня, прошу…

Шеховской оторвал ее руки от своей шеи и, столкнув женщину с коленей, поднялся с кресла.

— Это бессмысленный разговор, madam, — отвернулся он от нее и отошел он к окну. — Если бы я знал, что Ваши разговоры о жизни и смерти только уловка, я бы не пришел, — раздраженно бросил он.

— Поль, но для меня это действительно вопрос жизни и смерти, — отчаянно прошептала она, падая на колени за его спиной. — Я люблю Вас! У меня не осталось ничего — ни гордости, ни порядочности. Мне ничего не нужно, кроме Вас.

Князь резко обернулся, сдернул с шеи душивший его шелковый галстук и швырнул его в кресло. Ему так хотелось побыстрее покончить с этим фарсом, что он едва сдерживал злость. Лена поднялась с коленей и приблизилась к нему, не отводя глаз от надменного лица.

— Пожалуйста… — прошептала она, заламывая руки. — Не отвергайте меня! Нам ведь было так хорошо вдвоем. Мне даже казалось, что Вы хоть немного, но любили меня.

— Это все осталось в прошлом. Нет смысла повторяться, Элен! Да, нам было хорошо, так пусть это и останется в воспоминаниях, не будем омрачать их.

— Это все она, ваша Анна! — зло выкрикнула Элен. — Я ведь могу изрядно попортить ей кровь в театре — о, да, еще и как могу! Не надо сбрасывать меня со счетов, мой золотой князь!

— Это что, шантаж?! — вскинул бровь Павел. — Не стоит, madam, опускаться столь низко.

— Куда уж ниже?! — парировала Лена, повышая голос. — Я здесь, у Ваших ног — можно ли опуститься ниже, Ваше сиятельство!?

— Вы повторяетесь, сударыня, — устало вздохнул Шеховской. — Вы ведете себя, как вздорная ревнивая супруга, не имея на то никаких прав. Право, я устал от Ваших истерик! Мой Вам совет: смиритесь, найдите себе покровителя… В этом я могу Вам помочь.

— Поль, — тон Элен вновь смягчился, — не будем сориться!

— Вы правы, действительно не будем! — усмехнулся князь. — Сказать нам друг другу больше нечего, а потому довольно переливать из пустого в порожнее. Оставьте, madam, Ваши бесплодные попытки вернуть то, чего вернуть нельзя.

— Как же Вы жестоки ко мне! Неужели Ваше сердце никогда не болело, не истекало кровью от невозможности быть с тем, кто дороже самой жизни?

Павел молчал некоторое время. Слова ее затронули какие-то тайные струны души и отозвались в ней ноющей болью. Подавив тяжелый вздох, он взялся за дверную ручку.

— Мне пора, — покачал головой Шеховский и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Схватив со стола недопитый им бренди, Лена со всего размаху запустила бокал в только что закрывшуюся дверь.

— Ненавижу! Ненавижу! — истерично кричала она, глядя на осколки хрусталя, а потом кинулась к окну и распахнула настежь оконную раму, которую утром с трудом задвинул на место дюжий лакей. Свесившись с подоконника и глядя на то, как Шеховской спокойно усаживается в экипаж, она выкрикнула в темноту осенней петербургской ночи:

— Чтоб Вам в аду сгореть, Павел Николаевич!

Поль поднял голову и пару раз хлопнул в ладоши.

— Браво, Элен! Вы неподражаемы! Я всегда знал, что у Вас есть склонность к драматическим эффектам, — отвесил он ей шутливый поклон. — Трогай! — бросил вознице, закрывая за собой дверцу экипажа.

Лена так и стояла у распахнутого окна, слушая, как цокот копыт удаляется в темноте. Услышав, как открылась входная дверь, она похолодела от страха. Кто мог войти? Взяв в руку тяжелый графин с бренди, она крадучись направилась в прихожую, но увидев перед собой Поплавского, облегченно вздохнула.

— Аристарх Павлович, что Вам угодно? — поставив на полку графин и пытаясь поплотнее запахнуть пеньюар, поинтересовалась она.

— Я услышал шум, громкие голоса и подумал, что Вам, возможно, необходима помощь, — раздевая ее взглядом, ответил Поплавский.

— Благодарю, у меня все в порядке, — холодно отозвалась Элен. — Вы можете идти.

Поплавский не двинулся с места.

— Идите же, Аристарх Павлович! — повысила она голос. — Мне Ваша помощь не требуется!

Но помощник Гедеонова рухнул перед ней на колени и, обхватив руками ее бедра, прижался лицом к животу.

— Не прогоняйте меня, Элен! Я знаю, Вы не любите меня, но позвольте просто быть рядом. Я сделаю для Вас все, что пожелаете! — горячо зашептал он.