Хмурый Ленинград - Руслан Георгиевич Илаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К реализации первой задачи я приступил немедленно. Каждый вечер с двадцати часов до полуночи моим практическим обучением занимался водитель санитарного УАЗика подведомственной мне поликлиники Юра Михайлов. Он только вернулся из армии, отслужив положенный срок в должности водителя БМП какой- то механизированной части под городом Пушкиным, что на отдалении от Кронштадта около трехсот километров. Как бы там не было, Михайлов научил меня ездить за две недели ежедневных тренировок, за что я ему был очень благодарен. Правда кончил Юра весьма плачевно. Ударился в легкие деньги и перешел от меня сутенером в какой- то публичный дом в Ленинграде. А через два года его пристрелили на каких- то разборках…
Затем следовало получить водительские права, для чего надо было пройти обучение в Сестрорецкой автошколе, это в двадцати километрах от Кронштадта. Пройдя обучение в автошколе сдаешь экзамен по теории и практике вождения. Затем в ГИБДД надо сдать тест на знание правил дорожного движения, то есть заучиваешь наизусть правила из учебника. Опять сдаешь экзамен по знанию правил дорожного движения. После сдачи теории предстоит допуск к сдаче вождения на автодроме, куда входит маневрирование между конусами, парковка, развороты и повороты на ограниченном пространстве и еще многое другое. Не сдал практику вождения на автодроме — пересдача. А еще вождение в городе!! Понял я, что никогда не сдам вождение, а теорию было не реально выучить без неврастении. Но тут меня осенило. В Ленинграде на такси работал один мой земляк, очень внешне на меня похожий. Мы были с ним одного возраста. Правда, он был ниже ростом сантиметров на 5–7, но это в данной ситуации особой роли не играло.
Нашел я Валерика Таболова в таксопарке, объяснил ему, что самостоятельно вождение и теорию никогда не сдам. Попросил его пройти обучение в автошколе вместо меня, а также сдать теорию и практическое вождение в ГИБДД в Сестрорецке. Таболов сразу заявил, что на занятия ходить не сможет, объяснил, что может лишиться работы таксиста. Затем, подумав, сказал, что в автошколе работает его приятель, и, если ему заплатить, занятия можно не посещать. Я гарантировал ему все его затраты, что, по сути, мной и было сделано, и через два месяца он привез мои права и техталон. Моя благодарность не имела границ, уехать от меня в тот день он не смог бы при всем желании, его состояние ему не позволяло. Утром следующего дня мы продолжили возлияние, благо была суббота, но к обеду он попросил меня отпустить его, жена закатила ему скандал. Я отправил его домой на такси, а сам стал рассматривать права и техталон. На правах было вроде бы мое лицо и сколько мои документы потом не проверяли, замечаний по ним не было никогда.
…Четыре года я не выпускал руль из рук, катался вначале по Кронштадту, затем со знакомыми водителями стал совершать рейды в Ленинград, внимательно слушая и запоминая их замечания по дорожным знакам. Они же вбивали мне методично в голову истины: кто уступает при помехе справа и слева, кто имеет право первого въезда и выезда с круга и многое другое. Учили меня столь хорошо, что однажды я рискнул поехать домой. И ведь доехал за тридцать шесть часов от Ленинграда до Владикавказа. Но обратно не рискнул. Упросил своего одноклассника Руслана Гецаева отвезти меня с семьей обратно в Ленинград, и сразу по приезду взял ему билет на самолет. Через двадцать лет Руслан разобьется насмерть на трассе Астрахань — МинВоды. За рулем будет его невестка, она не справится с управлением, выедет на встречную полосу, Руслан как раз сидел рядом и спал. Погиб он мгновенно, погибла и невестка, а дочь получила тяжелейшие травмы и стала инвалидом первой группы. Я иногда встречаю ее на улице, но кажется она меня не узнает и не помнит.
…В конце 1996 года Салман Ватаев привез из Серноводска своего пятнадцатилетнего племянника, красивого мальчика, с выраженной худобой и бледностью. На родине Салмана шла вторая Чеченская война, и многие из врачей поуезжали из зоны боевых действий, а попросту сбежали. Вот он его и привез на обследование в Кронштадт и сразу же скинул его мне, потому что отлично знал, что «нет» я ему никогда не скажу, ибо не было ни одного случая, чтобы он мне когда- либо отказал. Парня я сразу положил в госпиталь к Саше Лапину на обследование. Дня через два Саша позвонил мне и предложил отвезти его к профессору Рухляде, тот нас ждал на завтра с очищенным кишечником для проведения колоноскопии нисходящего отдела толстого кишечника. Я поблагодарил его, и на следующий день ближе к двум часам на моей машине выехал с чеченцем и его историей болезни к профессору Рухляде. Профессор лично провел колоноскопию и «обрадовал» меня диагнозом- «Болезнь Крона»:
— Руслан, я удивлен наличием этого заболевания у юноши. Болезнь Крона поражает обычно к сорока годам, но здесь атипичный случай в возрасте пятнадцати лет. Я встречаюсь с этим впервые, почему пригласил профессоров- своих коллег Свительского и Старикова, для демонстрации больного. Они приедут через два часа, случай несомненно уникальный, но прогноз, увы, нерадостный. Ты ведь знаешь, жить ему осталось в пределах двух- трех лет, постоянная интоксикация организма, кишечные кровотечения, обезвоживание и, возможно, как утяжеление — сепсис или перитонит… Если родственники его в Кронштадте, объясни им сложившуюся ситуацию и бесполезность любого лечения. В истории медицины нет ни одного случая выздоровления. И еще, у меня сегодня юбилей, исполнилось семьдесят лет. Когда мы с коллегами повторно осмотрим Рашида Музаева, приглашаю Вас к застолью! Всех присутствующих ты знаешь в лицо, как и они тебя, неудобно тебе не будет. Ну, а больной подождет в палате под присмотром медицинских сестер, кстати, его там и накормят.
Все так и произошло, но с той лишь разницей, что закончился банкет в полночь, и я был пьян в дрободан. А ведь настойчиво уверял присутствующих, что за рулем. Ничего не помогло! В течение часа я поглощал кофе в неимоверных количествах, когда, наконец, убедил себя, что трезв и могу ехать домой. И еще, у меня была слабая надежда, что в час ночи подразделения ГИБДД, возможно, тоже уже спят.
