Руки вверх, генерал! - Алексей Макеев

– В этом и заключался ваш план? – спросил Гуров.

– Да. Но она не была уверена. Терзалась подозрениями, потом раскаивалась, плакала по ночам в подушку… Я решила ускорить дело. Однажды вечером мой муж и Репин выпивали у нас дома в кабинете – ну и, как водится, принялись обсуждать свои секретные дела. От меня они особенно не таились – знали, что я человек проверенный… Я просто притащила портативный магнитофон и записала их болтовню на пленку. А потом выбрала подходящий момент и дала послушать эту пленку стерве.

– Значит, была такая запись? – изумленно проговорил Гуров. – И куда она потом делась?

– Вот слушайте, – продолжила Брюхатова. – Эта запись была последней каплей. Бедная Виктория на стенку готова была лезть. Звала меня к прокурору, идиотка! Тут я поняла, что переборщила, и стала ее уговаривать… Сошлись на том, что она сначала объяснится с мужем… Я была уверена, что этим все и кончится, а уж Олег найдет способ от нее отвязаться. А вышло по-другому… Она на следующий день нашла меня и потребовала пленку с записью. Ничего вразумительного не говорила. Вот тут я по-настоящему напугалась! Тут я поняла, что сморозила отчаянную глупость. Разве можно было доверяться такой дуре? Но любовь сделала меня слепой…

– И тогда вы все-таки решили убить Репину, – подсказал Гуров.

– Это не я решила, – устало сказала Брюхатова. – Это решил муж. Виктория пометалась-пометалась, даже сбегала куда-то с моей пленкой – я, правда, дала ей первую попавшуюся кассету, предварительно хорошенько запечатав – и все-таки закатила Олегу скандал. Что уж она ему наговорила – не знаю, но на следующий день Олег пришел к нам – бледный, злой, и они заперлись с мужем в кабинете.

– Они решали, как поступить с Викторией?

– Да, муж решил, что она очень опасна. Он все продумал Олега он отправил в командировку, а я должна была заманить Викторию в лес, на нас никто бы не подумал – в лесу постоянно орудуют всякие душегубы, к этому все привыкли…

– Значит, ночью второго сентября на месте убийства были вы? – констатировал Гуров. – А убивал, вероятно, Гулыга?

– Да, это был ужасно преданный мужу человек. По правде говоря, я сама его порой побаивалась – такой у него всегда был странный взгляд. Но слово мужа для него было закон.

– Подполковника Томилина тоже ведь Гулыга убил? – спросил Гуров.

– Меня это уже не интересовало, – вяло ответила Брюхатова. – Ну, конечно, он – кто же еще? Семен мог раздавить человека пальцем. Но мне было уже все равно. У меня начались жуткие депрессии, мне по ночам снилась эта стерва, говорила всякие слова… Я спасалась только водкой. Я и сейчас не могу спать, пока как следует не выпью.

– А полковника Столбунова… тоже Гулыга?

Брюхатова непонимающе уставилась на Гурова.

– Первый раз слышу такую фамилию, – искренне сказала она. – Вы теперь все свои убийства хотите повесить на бедного Семена?

– Хорошо, вернемся к первому убийству. Каким же образом вам удалось заманить Репину в лес? Ночью, в отсутствие мужа… как вам это удалось?

– Я же говорю, она была наивная простушка. Мне достаточно было сказать, что Олег здесь, что он попал в аварию и находится на краю города, а она уже была готова бежать на край света… В лесу было чертовски темно и страшно, даже несмотря на то, что я захватила с собой фонарик. Мы дошли до первой попавшейся поляны. Семен потихоньку шел за нами – Виктория его не видела. По-моему, она ничего так и не поняла… Но я к убийству не имею ни малейшего отношения! Все сделал Гулыга!

– За что же вы так обошлись со старательным Гулыгой? – мрачно спросил Гуров.

– Муж решил, что он стал слишком опасен, – тихо ответила Дарья Тимофеевна. – Если бы он попал в милицию, могла получиться неприятность. Но его я тоже не убивала! Я просто должна была ехать с ним в одной машине, чтобы контролировать скорость и вообще… Все должно было выглядеть как обычная авария, понимаете? Ума не приложу, как вы догадались про яд. Его предложил мужу один надежный человек, химик. Он все подробно объяснил и подсчитал примерное время, когда яд подействует. Мы все прикинули по хронометру, и мне только оставалось корректировать маршрут, чтобы все выглядело правдоподобнее…

– Но яд давали, разумеется, не вы, – подсказал Гуров.

– Я тут совершенно ни при чем! – твердо заявила Брюхатова. – Перед поездкой муж и Олег позвали к себе Семена – наверное, предложили что-нибудь выпить. Спросите у них, кто подал Семену яд…

– Вы уже не так трепетно, как прежде, относитесь к Олегу Викторовичу? – спросил Гуров.

– Я опустошена, – сказала Брюхатова. – Дело было не в этой сучке. Она даже мертвая не уступила своего. Олег, оказывается, просто не желает меня больше знать. Моя жизнь не имеет больше никакого смысла.

– Это все, Дарья Тимофеевна?

– Господи, а что же вам еще? – с надрывом произнесла Брюхатова.

– Тогда вам сейчас нужно поехать со мной – мы оформим ваши показания документально, – сказал Гуров. – В этом случае суд наверняка проявит к вам снисхождение. Не исключаю, что вас даже оставят на свободе.

– Да? Ну что ж, я вам верю. Все-таки для мента вы очень прилично выглядите… Сейчас я распоряжусь, чтобы мне приготовили машину…

– Не стоит, Дарья Тимофеевна! – предупредительно сказал Гуров. – В таком состоянии вам лучше не садиться за руль. Мы на машине.

– Ваш спутник – тоже милиционер? – вяло поинтересовалась Брюхатова.

– Нет, он из ФСБ, – ответил Гуров. – Занимается делом о хищении оружия из воинских частей…

– Значит, ФСБ тоже… – упавшим голосом проговорила Дарья Тимофеевна. – Значит, это судьба… Да, постойте! – Она вдруг вскочила и быстро вышла в соседнюю комнату.

Озадаченный Гуров приготовился уже идти за ней следом, но тут Брюхатова возвратилась и протянула ему какой-то небольшой предмет. Гуров взял его в руки. Это была аудиокассета.

– Это та самая, – отвернувшись, пояснила Дарья Тимофеевна. – Я сберегла ее на всякий случай. Если бы муж захотел избавиться и от меня…

Полковник Малков, истомившийся от ожидания, несказанно удивился, когда Гуров вернулся не один. Впрочем, многолетняя выучка позволила ему сохранить при этом совершенно равнодушный вид. Узнав, что Брюхатова едет с ними, он галантно распахнул перед ней дверцу своего автомобиля и помог сесть.

Неуступчивый лейтенант из охраны все-таки попытался вмешаться и еще успел спросить у Брюхатовой:

– Извиняюсь, вы куда, Дарья Тимофеевна? Как доложить генералу?

Брюхатова даже не посмотрела в его сторону. Малков повернул в замке зажигания ключ, и они поехали.

Когда полосатый шлагбаум остался позади и они уже сворачивали на Рублевское шоссе, Гуров неожиданно протянул что-то Малкову. Тот покосился с недоверием, и брови его опять удивленно подпрыгнули.

– Что это? Опять кассета?!

– Вы удивительно догадливы, Ватсон, – невозмутимо сказал Гуров. – Она самая.

– И… и что же на ней теперь?

Гуров усмехнулся:

– Старые песни о главном. Часть вторая, – сказал он. – Как раз та, которой не хватает для вашей коллекции.