Последний Порог - Роберт Сальваторе

Но эта попытка спасения никогда не была предпринята. И действительно, прошло много лет, прежде чем Джарлаксл узнал о заговоре, составленном против него. Киммуриэль и Бэнры ради его собственного благополучия действовали согласованно, чтобы сломить магическую защиту Джарлаксла, и тем самым дать псионику возможность вторгнуться в его сознание и изменить детали предательства во Вратах Балдура. Насколько Джарлаксл мог вспомнить, спустя всего несколько коротких часов после того, как он сдал Энтрери нетерезам, этот сценарий так и не был осуществлён. Реальные события сменились внушением о предательстве Энтрери в отношении Джарлаксла. Таким образом, к тому времени, когда Джарлаксл разобрался в истинном ходе событий и вспомнил, что Энтрери был взят нетерезами в качестве пленника, было слишком поздно что-либо с этим делать.

В тот момент Верховная Мать Квентл недвусмысленно дала понять оскорблённому Джарлакслу, что в его интересах забыть все эти суровые испытания.

Прагматизм велел ему принять её требования. Так или иначе, какая бы польза была Джарлакслу от любой попытки спасения или даже поиска Артемиса Энтрери к тому времени? Даже если бы Энтрери удалось каким-то образом пережить предшествующий захват и пленение, он, скорее всего, умер от старости.

Если только…

— Так, сейчас я поймал ся на мысли о надежде, что обо мне ты думаешь так же активно, как думал об Энтрери, — сказал Атрогейт, отрывая его от размышлений.

— Что? — удивился Джарлаксл, снова взглянув на своего бородатого спутника.

— Он всё ещё с тобой, — объяснил Атрогейт. — Спустя все эти десятилетия. Я думаю, мало кто другой получил бы от Джарлаксла больше, чем мимолётную мысль, даже если бы ты понял, что считал его дохлым, а он жив.

— Я заинтригован, и всё.

Атрогейт своим грохочущим смехом издевался над ним.

С каменным лицом Джарлаксл смотрел прямо перед собой, погоняя своего кошмара в более быстром темпе.

— Ага, покончим поскорее с нашими делами, так ты сможешь найти Дриззта и его спутников, а?

Джарлаксл рванул поводья, осадив своего коня, и повернулся, сердито глядя на дварфа. Атрогейт действительно задел его за живое. Он понимал, что мало что может сделать, чтобы изменить прошлое, но по какой-то причине для него было важно исправить свою ошибку с Артемисом Энтрери.

— Почему те не всё равно, эльф? — спросил его Атрогейт.

— Я не знаю, — честно ответил Джарлаксл.

Глава 8

Организованное воссоединение

Эффрон не очень любил снег, но по мере приближения Года Шестирукого Эльфа на побережье Меча выпала большая часть зимних осадков. По приказу своего учителя Эффрон вернулся, чтобы проверить: отступают тэйцы, или продвигаются вперёд. Лорд Дрейго велел ему быть внимательным и сохранять спокойствие. Старый колдун настаивал на важности этой миссии, и Эффрон был с ним согласен. Тем более, он знал, что если при выполнении этого приказа продемонстрирует Дрейго Проворному свою лояльность и компетентность, то скорее всего, будет вознаграждён.

При всём своём отчаянном стремлении отплатить Далии, Эффрон понимал, что не может справиться с подобным делом в одиночку. Она была окружена мощными союзниками, и ему понадобились бы убедительные ответные действия. Ресурсов и личной силы лорда Дрейго Проворного было бы более чем достаточно.

Так в очередной раз Эффрон честно ушёл в лес Невервинтера и тщательно выслеживал остатки тэйских сил, в частности лича, известного как Валиндра Теневая Мантия. Ашмадай, будучи разбросанными и лишёнными предводителя, не представляли никакой угрозы для города или каких-либо амбиций Дрейго Проворного в этих землях, если таковые имелись. Эффрон быстро осознал, что его предыдущий доклад лорду Дрейго был точным, ибо не увидел в Валиндре Теневой Мантии ничего, что указывало бы на что-то, кроме полного безумия. Время от времени Валиндра выбиралась из своей древовидной башни и блуждала по лесным тропинкам, призывая Арклема Грита или Дор'кри. Она редко выговаривала одно или другое имя чётко и без какого-нибудь безумного бормотания, вопля или причитания. И иногда безо всякой причины швыряла сноп пурпурно-чёрной некромантской энергии в дерево или птицу.

Эффрон решил, что совсем скоро её поймает и должным образом уничтожит городской гарнизон Невервинтера.

Тогда он отвёл свой взор от Валиндры и тэйцев, но затаился в лесу. Теперь он смотрел в сторону Невервинтера. Всякий раз, когда он замечал активность возле городских ворот, он внимательно и тревожно вглядывался, словно ожидал, что в поле его зрения попадёт Далия. И спрашивал себя, что бы он сделал, если бы это случилось?

Сдержал бы он своё обещание Дрейго Проворному о самообладании и терпении?

Он говорил себе, что сдержал бы, что должен помнить о гибели отца, Херцго Алегни, и быть осторожным. Однако, не раз задавался вопросом, не лжёт ли он самому себе.

В то утро, когда он твёрдо решил, что это его последний день рядом с городом, Эффрон обходил снаружи периметр стены, выискивая пустоты, сквозь которые он мог бы пробраться глубже внутрь в своём нематериальном теле и со всевозможными способами магической невидимости.

Ближе к полудню он покрыл большую часть периметра и в четырёх разных местах рискнул пробраться внутрь в город, и ещё большой участок стены остался неразведанным. Он почти прекратил поиски и просто направился к северной дороге с растущей убеждённостью, что Далия действительно ушла, как намекал лорд Дрейго.

— Никогда бы не подумала, что ты настолько глуп, чтобы вернуться сюда, не будучи во главе армии, — прошептал позади него голос, спустя всего несколько мгновений после того, как он убедил себя продолжить свой последний осмотр.

Эффрон застыл на месте, прикидывая в уме комбинации заклинаний и непредсказуемых действий на случай побега или мощной атаки, потому что знал, чей это голос, и что более важно, знал о дьявольской сущности его обладателя.

— Ну же, молодой тифлинг, нам нет нужды быть врагами, — сказала рыжеволосая женщина.

— Я всё ещё помню, что ты была в рядах моих врагов на площади возле моста в тот день, — напомнил ей Эффрон.

— Ну, я не говорила, что позволю вам завоевать мой город, — ответила женщина. — Ты вернулся с такими намерениями? Если да, то будь любезен, скажи, чтобы я могла покончить с тобой сейчас же.

— Ты недооцениваешь мои способности.

— Ты знаешь правду о моих, — парировала она.

Эффрон развернулся, чтобы внимательно её рассмотреть. Она выглядела обыкновенной и тихой, даже неприметной. В тот момент она прямо-таки источала материнство, и Эффрону пришло в голову, что он был бы счастлив иметь такую мать. Тёплую и утешающую, способную прижать его к себе и сказать, что всё обойдётся…