Акведук на миллион - Лев Портной

— Эх, Воленс-Ноленс, — вздохнул Поло. — Ты остался романтиком. Да, а ведь ты еще не знаешь, какой скандал случился в Петербурге? Благодаря тебе военный губернатор Санкт-Петербурга отправлен в отставку.

— Как? — Новость одновременно и удивляла, и льстила самолюбию.

— Вот так. Вы с графиней улетели на аэростатической машине…

— На воздушном шаре, — поправил я Строганова.

— Да-да, на воздушном шаре…

— То есть на розьере, — еще раз поправил я Павла.

— Какая разница! — отмахнулся он. — Главное, что вы сорвали публичное зрелище, которое обещал профессор Черни и императору, и всей почтенной публике.

— Но при чем здесь генерал-губернатор? — удивился я.

— Граф Каменский при содействии графини де ла Тровайолы собрал пять тысяч рублей с желающих увидеть воздушное путешествие! И после этого не уследил за тем, чтобы воздушный шар попросту не украли!

— Вот уж не думал, что так насолю графу Каменскому, — хмыкнул я. — Так он больше не градоначальник… Пришло время допросить его! Кто был тот человек, который делился с ним планом заговора, а он не только не остановил его, но и прямо потворствовал злодею?

— Экий ты неугомонный, — проворчал Поло. — Пойми, получится чересчур большой скандал. Падет тень на Аракчеева…

— И что? Надеюсь, он никогда больше не высунется из своего Грузино!

— Это решать не тебе, а его императорскому величеству, — сухим тоном промолвил Павел. — Участие самого Аракчеева в заговоре не доказано.

— Поло, что ты несешь? — не выдержал я. — Получается, будто ты не заинтересован в расследовании, опасаешься, что мы увидим Аракчеева в неприглядном свете!

— Андрей, — с досадой промолвил граф Строганов, — я только прошу тебя не раздувать из этой мухи слона! Будь уверен, я обо всем доложу императору, а уж решать будет он.

— Да, пожалуй, ты прав. — Я решил не спорить.

Из уст моего лучшего друга звучала старая песня: «Я доложу императору». Опять доложит он, а не я. А я так и останусь «собственным источником товарища министра внутренних дел».

Черт знает что! Генерал-губернатор готовил заговор, а его отправили в отставку из-за того, что шарик воздушный улетел. Ну да бог с ним, с графом Каменским. Признаться, зла на него я уже не держал. Напротив, чувствовал себя виноватым за смерть его племянника.

Но как можно прекратить расследование в тот момент, когда мы оказались на расстоянии одного шага до организатора заговора! Я взглянул на Поло. Неужели, согласившись занять высокий государственный пост, он предполагал использовать власть для того, чтобы покрывать преступников?! Конечно же нет! Но когда, когда он успел подвергнуться метаморфозам? Ведь и двух месяцев еще не прошло, как император назначил его товарищем министра внутренних дел!

— И вот еще что, — прервал мои размышления Павел. — Император не приедет в Москву. Открытие водопровода решено отложить на год.

— Значит, мысль о том, что заговорщики хотят отравить воду, пришла в голову не только мне? — промолвил я.

— Да, уж слишком красноречивы прозвучали слова: «Россия содрогнется от ужаса», — подтвердил Поло. — Преступление приурочивалось к визиту его величества по случаю открытия водопровода. Вывод напрашивался сам собою.

Я прошелся по гостиной. Павел подошел ко мне, взял меня за плечи и посмотрел мне прямо в глаза:

— Воленс-Ноленс, все хорошо! Ты, конечно, сбежал из-под стражи, но зато вывел на чистую воду преступников и обнаружил тайник с ядовитыми минералами, благодаря тебе арестована итальянская авантюристка, арестован Пескарев…

— Пескарев убит, — раздался голос со стороны.

Мы обернулись. В дверях стоял майор Балк.

Глава 23

— Как это случилось?! — изумился Павел.

Яков шумно выдохнул, торопливо перекрестился и, с тревогою глядя на меня, покачал головою.

— Его доставили на Съезжую. Оттуда повезли в полицейской карете в тюрьму. На каком-то перекрестке случилась давка. Пока разбирались, подошел неизвестный, распахнул дверцу экипажа и выстрелил в голову Пескареву, — доложил майор Балк.

— Убийцу задержали? — спросил граф Строганов.

— Увы, — развел руками майор. — Московиты оказались не слишком расторопными, разбойник скрылся в толпе.

— Зато мы проявили чудеса расторопности, — пробормотал я, но так, что никто моих слов не разобрал.

Яков взял меня под локоть и отвел в сторону.

— Андрей, — промолвил он. — Ты хоть представляешь себе, какой опасности подвергал себя, затеяв в одиночку розыск?! Эти люди ни перед чем не останавливаются!

— Прости, я и тебя втянул в опасную авантюру! Но этих людей нужно разоблачить! Иначе наша жизнь остается в опасности!

— Андрей, предоставь это дело полиции! Твоя невиновность не подлежит сомнению, а это главное!

— Нет, я должен довести розыск до конца, иначе на каком-нибудь перекрестке ушлый малый откроет дверцу кареты и продырявит нам с тобою головы! — ответил я и, не оставив Якову возможности возразить, повернулся к графу Строганову. — Поло, ты обещал мне свидание с графиней де ла Тровайолой.

Граф Строганов помедлил с ответом. Я ждал. Но вдруг отворилась дверь, и вошел лакей.

— Явился посыльный, просит передать письмо для графа Воленского, — сообщил он.

— Так подай его графу, — велел Павел.

Лакей передал мне конверт и по знаку графа Строганова удалился. Заинтригованные Поло и Яков следили за моими действиями. Письмо и меня озадачило. Я сломал печать.

Сергей Михайлович Мартемьянов по случаю нашего чудесного освобождения имел честь пригласить меня на ужин в собственный дом на Петровке.

— Я слышал, у него очаровательная дочка на выданье, — промолвил Павел.

— Не увиливай! — отрезал я. — Ты обещал свидание с Алессандриной.

— Хорошо, — кивнул граф Строганов. — Я выясню, где она.

— Что значит — выясню, где она? — не понял я.

Павел поморщился, словно я досаждал ему какими-то пустяками, и промолвил:

— Послушай, московские власти сами здесь решают…

— О чем ты говоришь?! — возмутился я. — Майор Балк сказал, что Алессандрину отправили в острог как секретного арестанта! Тебе ли не знать, что это значит! Она не числится ни в каких документах! Верный способ погубить человека! Мы сейчас в тепле, а она, может быть, в подвале среди отребья, потерявшего человеческий облик, вперемешку с мужчинами, женщинами…

— Андрей! Андрей! — воскликнул Поло. — Не забывай, она хладнокровно отправила на тот свет пятерых! И судя по легкости, с которой она пускает в ход оружие, это далеко не первые ее жертвы! Чего же ты ждал?! — Он подошел ко мне, обнял за плечи, встряхнул и добавил: — Ну, почему, скажи, почему тебе так везет с авантюристками?! Почему ты не найдешь простую девушку…

— Не знаю. — Я развел руками. — Наверно, ты прав. Я и сам не могу отделаться от мысли, что история повторяется. Мало мне было виконтессы де Понсе.

— Ты же знаешь, дружище, — присоединился к разговору отставной штабс-капитан, — что я решил оставшуюся жизнь посвятить заботе об узниках. Но сейчас согласен с Павлом Александровичем. Условия в наших тюрьмах конечно же ужасающие, но, к сожалению, преступников отправлять больше некуда!

— Ладно-ладно, — согласился я, пересилив гадкое чувство. — Составишь мне компанию завтра? Познакомлю тебя с Мартемьяновыми. А пока мы должны довести до конца следствие, это вопрос нашей чести…

— Воленс-Ноленс, не горячись, — встревожился Поло.

— …и нашей жизни, — продолжил я.

— А меня, стало быть, Мартемьянов не приглашает, — с иронией промолвил майор Балк.

Он посмотрел на меня снисходительно. Я стушевался, сообразив, что пожинаю плоды чужого труда. В спасении Сергея Михайловича главная заслуга принадлежала майору, но в суматохе их, должно быть, не представили друг другу. Я схватил Михаила Дмитриевича за руку и с чувством промолвил:

— Едемте! Едемте с нами! Уверен, Мартемьяновы будут счастливы!

— Да ладно. — Майор Балк высвободил руку. — Это я так просто…

Поло обнял Якова и меня и сказал:

— Завтра воспользуйтесь моей каретой, — похлопал меня по плечу и добавил: — А сегодня, дружище, для тебя приготовили ванну.

— Что ж, и мне пора, — откланялся майор Балк и напоследок взглянул на меня многозначительно: — До завтра.

На следующее утро граф Строганов приказал дворецкому, во-первых, послать за московским полицеймейстером, а во-вторых, произвести добровольный сбор у челяди женского пола теплого белья и иных принадлежностей для облегчения арестантской участи. В полдень в сопровождении полицейского поручика я отправился к Бутырской слободе в тюремный замок. Мосье Каню волочил увесистый узел и кота Нуара. Когда мы вышли из кареты, поручик объявил:

— С котом в тюрьму не положено!