Акведук на миллион - Лев Портной

— А дальше?! Что было дальше?!

— Дальше, признаться, я растерялся, — признался майор Балк. — Вы скрылись. Ваша итальянская амазонка прикончила убийцу фон Штейница…

— Во дает! — с гордостью от обладания такою женщиной воскликнул я.

— …и скрылась, — продолжил Михаил Дмитриевич. — Что делать дальше? Где вас искать? Ладно, решили, что вы и сами не пропадете. Кинулись к Филиппу Юрьевичу Пескареву. Он единственный, кто остался в живых из группы Холмогорова. И вот тут-то заподозрил я неладное. Нет, Филипп Юрьевич конечно же сокрушался по поводу гибели коллег, но как-то не очень убедительно. Впрочем, нашлось объяснение его поведению. Филипп Юрьевич сегодня намеревался венчаться с Акулиной Сергеевной Мартемьяновой. Казалось, настолько он поглощен предстоящей женитьбой, что печальные известия не тронули его. Я нескромным образом напросился гостем на свадьбу, имея в виду, что за Филиппом Юрьевичем стоило присмотреть. Он мог стать следующей жертвой. Свадьба сразу мне не понравилась! Ни гостей, ни приготовлений к торжеству… Все как-то скромно, скрытно. И что же вы думаете? В церкви во время венчания невеста учинила скандал! Акулина Сергеевна обвинила Филиппа Юрьевича в том, что под венец он ведет ее силой, угрожая погубить отца, который, как все полагали, пропал без вести. Барышня же заявила, что ее отца держит в неволе жених. Вот тут уж я и решил, что за Пескарева нужно браться всерьез! Взяли его под стражу и пригрозили, что посчитаем убийцей господина Мартемьянова, если сей же час он не выдаст его местонахождение. А уже здесь, в Ростокино, выяснилось, что в подвале сидит не один Мартемьянов, а и неизвестный дворянин с французом-камердинером и черным котом.

— Но кто же убийца? — нахмурился я.

— Неужели вы до сих пор не поняли? — Майор Балк смерил меня испытующим взором.

Я молчал. Михаил Дмитриевич ждал, что я догадаюсь сам, но мне казалось, что я так же далек от ответа, как и в тот день, когда трагически погиб Холмогоров.

— Подумайте, — с нажимом в голосе произнес Михаил Дмитриевич, — это же просто. Кто оказывался каждый раз там, где случалось убийство?

— Кто? — сдался я.

— Графиня де ла Тровайола, — с тяжелым вздохом ответил майор Балк.

— Алессандрина?! — изумился я.

— Знаю, вам больно это слышать, тяжело с этим смириться, но это так, — промолвил Михаил Дмитриевич.

Я обхватил руками голову.

Вот неизвестный на черной лестнице в доме Нарышкиных нападает на графа Каменского. «Отдайте то, что вам дала Коломбина!» — требует злодей. Коломбина! Конечно же он имел в виду не княжну Нарышкину, а итальянскую графиню, которая гостила у Нарышкиных!

А вот Моховая. Разъяренная толпа наседает на меня, обвиняя в убийстве! И вдруг останавливается карета, появляется графиня де ла Тровайола! «Алессандрина, прошу тебя! — кричу я. — Передай старому графу Строганову…»

Или вот еще! Я подхожу к Шляхетному корпусу, меня окружают полицейские драгуны! А когда воздушный шар отрывается от земли, в последнюю секунду в гондолу запрыгивает она! Выходит, Алессандрина находилась поблизости, заметила меня и сообщила полиции! Да, но полиция уже поджидала меня и сразу же опознала, несмотря на парик…

Ну конечно, накануне Алессандра принимала меня в маскарадном костюме! Я же сам поделился с нею планами навестить Михаила Илларионовича в кадетском корпусе! Разумеется, ей и в голову не могло прийти, что я захвачу воздухоплавательный аппарат!

Убийство Петруши Рябченко! Тут и думать не о чем! Ему перерезали горло! Я вспомнил холодное лезвие, приставленное к моей шее, когда Алессандрина повалила меня на дно гондолы! Ловко она орудовала кинжалом! И злодея, напавшего на мосье Каню, прикончила тем же оружием…

— Здесь что-то не так! — Я вскинул голову.

— Что не так? — терпеливо спросил майор Балк.

— Графиня спасла жизнь моему камердинеру! И вы же сами сказали, она догнала и прикончила убийцу голштинца…

— Она расправилась с сообщниками, которые могли стать для нее опасными свидетелями, — объяснил Михаил Дмитриевич. — Она авантюристка, большая авантюристка, Андрей Васильевич. Сожалею, но это так.

Он поднялся из-за стола.

— И что теперь? — спросил я, глядя на майора снизу вверх.

— Вас ждет приятная встреча со старым другом, — улыбнулся он. — А графиня… Сегодня ее нашли. Отправили в острог как секретного арестанта[32]. Будет следствие. Предстоит еще многое выяснить.

Глава 22

Старым другом оказался Поло. И я конечно же несказанно обрадовался встрече с ним. Он остановился в имении графа Воронцова в Немецкой слободе, куда и доставил меня в своей карете майор Балк. Дворецкий проводил меня в гостиную, Павел поднялся навстречу, и мы заключили друг друга в объятия.

За спиною графа Строганова, застенчиво улыбаясь, маячил отставной штабс-капитан Репа, дождался своей очереди и обнял меня. Затем я обвел глазами гостиную и обнаружил котенка: Розьер воевал с портьерною бахромой.

— С графиней-то вышло все плохонько как, — покачал головой Репа.

— Не могу поверить, что все эти убийства — дело ее рук, — вздохнул я. — Не понимаю, какой для нее в этом смысл?

— Самый простой. — Павел пожал плечами. — Деньги. Она авантюристка высокого полета. Кстати, никто не проверял, действительно ли она графиня.

— Я хотел бы увидеться с нею, — заявил я.

— А стоит ли? — покачал головой Поло. — К тому же здесь, в Москве, это не очень просто. Давай отложим эту встречу до перевода ее в Санкт-Петербург.

— Не хотелось бы затягивать…

— Воленс-Ноленс! — укоризненно воскликнул Поло. — Ты даже не представляешь, какого шуму тут наделал! Московский генерал-губернатор крайне недоволен тем, что граф Воленский, не поставив в известность ни его, ни московского обер-полицеймейстера, проводил тайное расследование. Ты действовал как шпион в чужом государстве. Я, как мог, успокоил графа Салтыкова, сказал, что ты выполнял поручение министра внутренних дел…

— Спасибо, Пашка, выручил! — Я с чувством пожал ему руку. — И все же прошу тебя, как друга прошу, устрой мне свидание с Алессандрой!

— «Как друга прошу, как друга прошу», — пробурчал он. — Не просто как друга, а как друга с полномочиями товарища министра внутренних дел…

— Пашка, не трави ты мне душу, помоги, — оборвал его я.

— Ладно уж, — со вздохом кивнул он. — Вижу, зацепила она тебя. Только зря это ты. Выкинул бы из головы.

— Сердцу не прикажешь, — встал на мою защиту Яков.

— Я же сказал, помогу, — отрезал граф Строганов.

— Пашка, а дел-то хотя и наворотил, но отнюдь не напрасно, — заговорщицким тоном промолвил я. — Самое главное выяснил!

— Что же ты выяснил?

— Я знаю, кто стоит за попыткой отравить воду. — Я сделал паузу, желая насладиться эффектом от моих слов.

Яков застыл и смотрел на меня, как умирающий в пустыне на флягу с водою. А Поло с деланым безразличием спросил:

— Ну и кто же?

— Аракчеев, — ответил я. — Аракчеев! Фон Штейниц успел сообщить перед смертью, что злодеи действовали в интересах Аракчеева…

Жадность в глазах Якова сменилась досадой, словно сделал он живительный глоток, но воды оказалось до обидного мало. По лицу графа Строганова пробежала тень. Павел нахмурился и скучным голосом спросил:

— Ты уже говорил об этом кому-нибудь?

— Нет, тебе первому, — ответил я и с усмешкой добавил: — Ведь и я теперь не просто друг, а собственный источник товарища министра внутренних дел.

— Государь приглашал Алексея Андреевича на службу, — проговорил Павел, — но его прихвостням этого не достаточно. С помощью злодейства они рассчитывали вывести своего шефа на куда более высокий уровень.

— А кто же главный прихвостень? Кто тот негодяй, что был в доме у графа Каменского? — спросил я.

Яков перевел на Павла требовательный взгляд. Но граф Строганов разочаровал и меня и Репу.

— Пока не знаем. — Он пожал плечами. — Да и важно ли это?

— Что за вопрос?! — изумился я. — Конечно же важно. Кто знает, какое злодейство в следующий раз задумает этот человек?! И потом, погибло столько людей! Разве можно оставить его безнаказанным…

— Эх, Воленс-Ноленс, — вздохнул Поло. — Ты остался романтиком. Да, а ведь ты еще не знаешь, какой скандал случился в Петербурге? Благодаря тебе военный губернатор Санкт-Петербурга отправлен в отставку.

— Как? — Новость одновременно и удивляла, и льстила самолюбию.

— Вот так. Вы с графиней улетели на аэростатической машине…

— На воздушном шаре, — поправил я Строганова.

— Да-да, на воздушном шаре…

— То есть на розьере, — еще раз поправил я Павла.

— Какая разница! — отмахнулся он. — Главное, что вы сорвали публичное зрелище, которое обещал профессор Черни и императору, и всей почтенной публике.