Искусство Раздевания - Стефани Леманн

— Знаешь, ты не выходи.

— Но я хочу проводить тебя до дома.

— Не стоит беспокоиться. Ты на этом поезде как раз доедешь до места.

— Я вовсе не спешу домой. Честно говоря, делать там нечего, скучновато. Я подумал, может, ты пригласишь меня зайти, покажешь, где живешь.

— Ну, видишь ли, в общем… — Черт, что же сказать? — Ты знаешь, у меня такой бардак. И потом, я хотела позаниматься сегодня. Ну и в общем, я устала.

— Ну ладно, — пожал он плечами, — нет проблем.

Поезд подъезжал к станции «Сорок вторая улица».

— Ну ладно, спокойной ночи…

— Спокойной ночи… — Я растерялась, на ходу соображая, что, может, это был подходящий случай самой напроситься к нему в гости.

— Поспеши, а то проедешь свою остановку.

Я вскочила, рванулась к двери, поднырнула под чью-то руку, по дороге наступила паре пассажиров на ноги и, едва успев крикнуть «спасибо за вино», выскочила на неопрятную платформу. Толпа людей устремилась мне навстречу. Я прорывалась сквозь поток к грязным цементным ступенькам. Поднялась в город на перекрестке Сорок второй и Седьмой авеню. Он считается одним из самых оживленных в мире, разве что где-нибудь в Бангкоке есть более суматошное место. Я пробивалась сквозь хаос движущихся машин, автобусов, такси, сирен, уличных торговцев, туристов, приезжих, чувствуя свою полную чужеродность. Это был очень сильный контраст по сравнению с тем чувством тихой близости, которое я только что испытала в подземном тоннеле с Томом. Здесь, наверху, люди выстраивались в очередь за билетами на бессмысленные пьесы, искали стрип-клубы и пип-шоу с убогими представлениями, заполняли рестораны и бары, прожигая свои короткие, жалкие жизни.

Что за мир?

Глава тридцать вторая

Коко, Ральф и я стояли перед двустворчатыми высокими белыми дверями в городском доме Кингсли, расположенном в районе «Виллидж». Ральф поднял и опустил латунную ручку в форме руки.

Кингсли в коричневых вельветовых брюках и белой рубашке, открыл дверь:

— Добро пожаловать!

— Что за чудесный дом! — не удержалась Коко, когда мы вошли в элегантный холл, отделанный деревянными панелями и устланный восточными коврами.

— Вам нравится? Я доверяю только мнению друзей.

— Вам повезло.

— Хорошо, что вам удалось выбраться. Рад вас видеть.

Коко не совсем соответствовала обстановке, но выглядела шикарно — в блестящем топике, черных кожаных брюках и золотистых босоножках на высоченных каблуках. Хотя я и сопротивлялась ей все утро, сейчас я была благодарна за совет надеть белые пумовские кроссовки, модные белые джинсы, приспущенные на бедрах, и сиреневый вязаный свитер, купленный в «X-Энд». Хорошо, что в холле было прохладно и не пришлось объясняться, почему я не снимаю свитер.

— Ральф, Джинджер, непривычно видеть вас без униформы, — заметил Кингсли.

Мне показалось или в его взгляде мелькнуло одобрение, когда он смотрел на меня?

Он проводил нас в гостиную, откуда послышался голос Найджела Ситвелла:

— Проходите, не стесняйтесь.

Он говорил с заметным британским акцентом. Лысый, усатый, двести фунтов лишнего веса, Ситвелл сидел в огромном мягком кресле, доминируя в пространстве комнаты.

— Неужели вы добрались без проблем, даже не заблудились? Я так вечно путаюсь в «Вил-лидж». Мой водитель болтал по мобильному на каком-то креольском наречии, абсолютно не обращая внимания, куда рулит, а в машине было всего пять дюймов для ног! С моей-то подагрой, представляете, как я намучился? Пришлось всю дорогу держать ступни под углом.

— Все почти готово, — объявил Кингсли, — так что располагайтесь, наливайте себе вина и обязательно попробуйте утиный паштет с фисташками, Акико приготовила.

Акико?

Когда Кингсли заходил на кухню, нам с Ральфом удалось заметить миниатюрную девушку-азиатку. Она выглядела как подросток, не старше двадцати. Интересно, ее наняли только для готовки или Кингсли живет с ней?

— Приятно с вами познакомиться, — пропела Коко, разливая по бокалам вино.

Мы с Ральфом уселись на древний диванчик так, чтобы видеть Ситвелла. Жесткий диванчик с резными деревянными подлокотниками поскрипывал, и было не очень-то похоже, что он предназначался для сидения. Ну, просто Твидлди и Твидлдум.

— Итак, вы студенты Роберта! — воскликнул Найджел.

Лучше бы я, вместо того, чтобы торчать здесь, оказалась сейчас на кухне с Кингсли и помогла ему готовить.

— Они любимые студенты Роберта, — пояснила Коко.

— А вы?

— Коко, сестра Джинджер.

Ральф ткнул меня в бок.

— Сдается мне, что у вас должна быть еще одна сестра по имени Корица.

Ситвелл заржал, а мне осталось только изобразить кривую улыбочку.

— Я читал, что у вас выходит новая книга рецептов.

— У меня? Да кто сейчас внимание на это обращает? Они хотят, чтобы я написал еще одну, но мне больше нечего сказать. Даже у моих поденщиков-писак нет идей.

— Что-то я в этом сомневаюсь, — промурлыкала Коко, опираясь на подлокотник пустого кресла наискосок от него. — Вы выглядите как мужчина, которому всегда есть что сказать.

— А вы выглядите как шлюха. Откуда такие роскошные титьки?

Коко так и покатилась от смеха:

— И откуда бы им взяться? Мать-природа!

— Как бы не так! Скорее, какой-нибудь сексуально-озабоченный мужик.

Было ясно, почему Кингсли пригласил Коко. Собеседники оказались идеальной парой невоспитанных болтунов.

— Я недавно делала маммограмму. Ну, я вам скажу, это все равно что прижать ваш хрен гаражной дверью.

— У моего родственника был рак груди.

— В самом деле? — Коко потянулась к паштету. — Он, наверное, смущался.

— В общем, он умер, — рассмеялся Ситвелл.

— Представить только, мужику умереть от рака груди.

— Как глупо, — пробормотал Ральф и, повернувшись ко мне, прошептал одними губами: — Он просто ненормальный.

— А кто-нибудь задумывался, зачем мужикам груди? — поинтересовалась Коко.

— В общем-то, мужчины могут кормить грудью. Биологически у них для этого все есть, — отважилась я вступить в разговор. Вот и пригодилась культурная антропология с первого курса. — Просто в нашем обществе это не принято.

— Полный отврат, — не сдержался Ральф.

— Да в жизни не поверю! — заявил Ситвелл.

— А зачем им это? Они же исколют младенцев своей порослью на груди.

— Сестры, говорите? — направил Ситвелл на нас свою трость. — Да вы настоящие соперницы. Конкурируете?

— Нет, не очень, — выпалила я. — Она симпатичнее. Я смирилась.

— Врешь, дорогуша. Ты ее ненавидишь, спишь и видишь, что ее собьет машина и она умрет в муках.

Он снова рассмеялся. Я чувствовала себя ужасно неловко, что никто мне не возразил, уверяя, что я гораздо привлекательнее. Интересно, никто не заметил, как жарко стало в комнате? Я сняла свитер.

— Кто-нибудь попробуйте эту вкусноту. — Коко намазывала паштетом очередной крекер.

— Это просто фантастика.

Она взглянула на Найджела:

— Хотите?

— Отрава, — отрезал Ситвелл. — Моя подагра и холестерин — заклятые враги. Ну и черт с ними, — расхохотался он снова.

Зашел Кингсли и объявил, что ужин готов. Я еще никогда не видела, чтобы он так нервничал и расстилался перед кем-то.

Мы все отправились в столовую с огромными окнами, также украшенную деревянными панелями, здоровенной люстрой и камином до потолка.

Кингсли представил нам Акико. Она была очень милая, миниатюрная и все время кланялась гостям. Потом Кингсли сел за стол, а она стала подавать еду. Это было что-то невероятное — блюдо, приготовленное из молочного ягненка, обжаренного в масле с манной крупой и приправленного шалфеем и пармезаном. Тунец в соусе «Тартар», поданный с молоками и японским хреном. Аспарагус, обжаренный в горчично-шафранном соусе.

— Ну, как твой ресторан? — обратилась Коко к Кингсли. — Я так понимаю, неважно, иначе бы ты не преподавал.

Найджел Ситвелл хмыкнул, но целиком сосредоточился на аспарагусе. Мне так хотелось, чтобы Кингсли ответил что-нибудь вроде «а тебя это ни с какого бока не касается», но, похоже, вопрос его вообще не затронул. Я навострила уши — мне ужасно хотелось узнать, что привело его к нам в школу.

— Дела идут неплохо. Персонал старается. В этом году у нас новое меню. Приходится экспериментировать, обновлять блюда, иначе людям надоедает. К счастью, моя репутация, похоже, притягивает посетителей.

Я так и не поняла, есть ли у него проблемы с бизнесом, или он пытается сделать вид, что все в порядке. А может просто старается быть вежливым, потому что Коко и понятия не имеет, насколько он знаменит.

— Но конкуренция в ресторанном бизнесе очень сильная.

— Очень многие выпячивают свое «я»! — прожевав, заметил Найджел. — И ждут твоего провала. У тебя есть враги, Роберт, помни об этом.