Техническое задание - Сергей Плотников

Пара минут ушла на то, чтобы понять, отчего я вообще очнулся, параллельно пытаясь продрать глаза. Отдохнувшим я себя не чувствовал совершенно — впрочем, когда я с третьей попытки наконец смог выудить планшет, стало понятно, почему. Три часа ночи. И что меня разбудило? Ответ пришёл немедленно: катер повело в сторону. Видимо, не в первый раз. Эй, там всё ещё принцесса за штурвалом?

Говорят, только что проснувшиеся после дня необычайных приключений в первый момент считают всё сном. Как же! Нет, может для кого-то это и так, но у меня даже тени сомнений не возникло: всё как пять минут назад произошло. Не бывает таких снов. Вот шайтан…

Светка Мамедова тоже не спала — судя по осунувшейся симпатичной мордашке, даже и не пыталась. Пока мы шли по городу до катера, каждое мгновение ожидая нового нападения, блондинка держалась молодцом, но оказавшись в салоне наедине с собственными мыслями, сильно сдала. Впрочем, посмотрела на меня в ответ твёрдо и уверенно. Не сдалась собственным терзающим страхам — на такое не каждый взрослый мужик, кстати, способен. Уважаю. Генеральская дочка опекала всё ещё бессознательную жрицу — даже соорудила компресс из марли и найденных запасов воды. В монгольском климате любой транспорт старались оснастить такой полезной штукой, как портативный холодильник, и набить водой — часто только это и спасало во время длительных перегонов днём. У нас в катере хотя бы кондиционер есть — а вот в машинах далеко не всегда, особенно в армейских грузовиках… М-да. Надеюсь, та гадость, что я вколол Жаргал, скоро перестанет действовать. Или лучше наоборот? Когда очнётся — сразу вспомнит о доме и родителях. Радости и счастья ей это точно не принесёт. Проклятье…

С Ирис, судя по телеметрии, тоже было всё в порядке. Правда, измазалась робот не меньше меня — сейчас это было особенно заметно. Красивый узел-цветок на ножнах меча превратился в серый невнятный ленточный клубок, через одну из щёк пролегал грязевой след, который БИУС, разумеется, даже не попыталась стереть. Я уже не говорю про сбившуюся причёску. Человеку всё это причиняло бы немалый дискомфорт, боевой машине было не важно. Всё-таки над человечностью «цветка» нужно ещё работать и работать. Всё то время, пока я находился в отключке, андроид бдила: жёлтый маркер «не противник» не предполагал полного доверия. Поменять автоматически выданные БИУС маркеры с «условно-нейтральных» на союзников я в том состоянии, в каковом вернулся на борт «автобуса», был просто не способен. Хотя, может, и правильно сделал?..

Палубу под ногами опять повело — в этот раз в другую сторону. Маневрируем? Зачем? За окнами по прежнему расстилалась безбрежная равнина, преследователей тоже не наблюдалось. То есть явных причин для хождения галсами не было. Надеюсь, Анна не заснула за штурвалом, как я сам до этого…

— Всё в порядке? — я заглянул в кабину.

— В полном, — отозвалась с места пилота девушка почти так же хрипло, как я сам. — Пока ещё.

— А…

— А будет не в полном, если я не найду башню ретранслятора до того, как кончится топливо, — с проскользнувшими нотками холода объяснила Рюрикова.

— Башню? Ретранслятора? — голова соображать отказывалась.

— Радиорелейная линия,[68] — по-нормальному пояснила принцесса.

— Эта древность что, ещё работает? — вырвалось у меня.

— Эта, как ты выразился, «древность» — стратегический канал военной и гражданской связи. Спутники, знаешь ли, легко уничтожить[69]…

— Легко? Что, правда?

— Это же открытая информация, в любой книге про современное оружие можно прочесть, — в свою очередь удивилась Анна.

— Никогда не интересовался, — честно признался я. Мне за глаза хватало и того объёма специальной информации по оружию, тактике и прочим сопутствующим дисциплинам, что на меня валом валился по работе, когда тут успевать ещё для общего развития читать? Неудивительно, что у меня до сих пор есть пробелы в том, что «все знают»…

— Если начнутся военные действия, первое, что будет сделано — попытка уничтожения спутниковой группировки противника. У космических войск в месяц до восьми запусков средств оперативной ПКО[70] бывает. Потому все крупные учения идут в условиях, когда средства глобальной навигации недоступны или поступающие данные намеренно искажены.

То есть устроенный отказ навигационных систем на части территории Монголии — это даже не диверсия заговорщиков? Весело, блин. Так, стоп…

— Ретрансляционная башня, раз она стратегический объект, должна охраняться, — со скрипом наконец-то перестал тупить я. — Нас же не пропустят просто так — без оповещения руководства. Или?..

— Не волнуйся, Егор, всё учтено, — Анна попыталась мне мило улыбнуться, но получилось скорее вымученно. Мы все устали, а принцесса, в отличие от остальных, себе даже краткого отдыха не позволила. — Прорываться на территорию не потребуется. Тем более, что гражданские каналы всё равно отключены, а в том, что по военным сообщение дойдёт куда надо, с учётом начавшегося восстания, есть некоторые сомнения.

— И что делать?

— Как я и сказала, у меня есть план. Попытайтесь пока привести Жаргал в чувство — нам, так или иначе, скоро придётся покинуть катер. Топлива на сорок минут полного хода.

…башню радиорелейной станции мы увидели через полчаса.

34

На обнаруженную башню радиорелейной станции я поглядел сильно издалека — пока Анна по широкой дуге проводила «автобус»… мимо. В какой-то момент катер заложил поворот в противоположную сторону и ретрансляционная станция быстро пропала за ходовыми роторами. Ещё через десять минут двигатели, пару раз «чихнув», замолчали — топливо в ёмких, но далеко не бездонных баках СВП кончилось. Приехали. Вот только — куда?

— Выходите.

Жаргал пришлось поддерживать с двух сторон, помогая спуститься по трапу. Разбудить мы с Мамедовой её всё-таки смогли, но состояние у нашей одноклассницы явно было не сильно адекватное: замедленные движения, затуманенный взгляд. Хорошо хоть сама перебирать ногами могла. Ну, вышли, что дальше?

— Нам туда, — принцесса выпорхнула из салона, держа в охапке все оставшиеся пластиковые бутылки с водой из холодильника, на шее у неё болтался затрофеенный после первого столкновения с магами бинокль. — Вот, рассуйте по карманам.

У младшей Рюриковой, несмотря на далеко не бодрое состояние, было отличное настроение — а ещё на лице было огромными буквами написано почти никак не скрываемое облегчение. «Туда» — в сторону небрежного маха ладошкой её высочества — у самой линии горизонта просматривались отдельные возвышенности: граница, где ровная степь переходила в холмистую равнину переменной степени пересечённости. Некисло мы к северу забрались — а ведь от города отъезжали в противоположном направлении…

— Туда — это далеко? — на всякий случай уточнил я, стараясь не морщиться: и так холодно — середина ночи в степи не подарок — так ещё и шайтановы холодные бутылки словно ледышки за пазухой.

— Не очень, я думаю. Горы уже видны, — рассеяно отозвалась Анна.

Горы?! Пока я судорожно вспоминал карту, принцесса бодро зашагала в указанном направлении — ничего не оставалось делать, как следовать за ней. Генеральская дочка выразительно на меня посмотрела, особое внимание уделив вновь свисающей с моего плеча «собаке», но уложила руку Джимбиновой себе на плечо и повлекла нашу жрицу за собой. Вот и хорошо: не то, чтобы я не доверял Мамедовой, но расставаться с оружием очень не хотелось. Привычная уже тяжесть, оттягивающая плечо, как оказалось, очень успокаивала. Это несмотря на то, что самое мощное оружие нашей группы — Ирис — тоже подчинялось мне…

— Сейчас станет темно, — не оборачиваясь, сообщила Рюрикова, и тут же, без паузы, магический свет погас. Сочные эпитеты, так и рвущиеся с языка, удалось удержать с трудом: когда на середине шага перестаёшь видеть что-нибудь вообще, создаётся впечатление, что сходу впечатался лицом в стену, только без самого удара, разве что. Судя по шипению Светки, у неё возникли схожие ассоциации.

Мы уже прилично прошли пешком — давно превратился в жёлтое пятнышко и канул в зелёное море катер, а «горы» существенно приблизились, оказавшись, хоть и высокими, но всё-таки холмами. Мы, наверное, уже дошли бы до них, если бы Анна несколько раз не забирала вправо всё сильнее и сильнее. За эти два часа ничего не произошло — только Жар наконец стало получше, и двигалась она теперь самостоятельно. Степь казалась вымершей — внезапный свет пугал животных и заставлял замирать и прятаться ночных насекомых, а из-за пределов магической техники звук просто не проходил. Вот почему никто не услышал во время боя в городе подлетающий вертолёт. Из-за тишины, разбавленной только шелестом травы, не хотелось говорить, да и воспоминания у всех были ещё слишком свежи. Но километр ложился под ноги за километром, и меня потихоньку начало «отпускать». Как нельзя вовремя.