Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

он привозил с собой новинки музыкального рынка: сильное впечатление на нью-йоркцев произвели The Who и особенно группа The Kinks – помимо их гремящего ритм-энд-блюза, Лу Рид довольно рано заметил и проникся уважением к таланту наблюдателя и «портретиста» Рэя Дэвиса (несколько лет спустя назвав в честь него песню "Sister Ray"). Интересно обратить внимание, что будущие «Вельветы» с самого начала считали свой проект более привлекательным для европейской, нежели американской публики. Поездки Кейла имели определенный успех: интерес к демо-записям проявил менеджер Майлз Коупленд, а сами пленки ушли в народ и стали чем-то вроде модного артефакта в богемных лондонских кругах[60]. Много лет спустя Стерлинг Моррисон комментировал: «К тому моменту, как мы познакомились с Энди, мы уже практически собрали чемоданы в Лондон»[62].

В подполье с кинематографом

В Нью-Йорке у The Warlocks, которые иногда для смеха называли себя Falling Spikes («Падающие шипы» – или «шприцы»), действительно были проблемы: площадок, на которых они могли бы исполнять свою музыку, в то время просто не существовало. Помощь начинающей группе пришла с неожиданной стороны – их спасением стало кино. Не стоит забывать, что в Нижнем Ист-Сайде разные виды искусств обитали в очень тесном соседстве. В своей автобиографии Джон Кейл вспоминал, что все местные творческие личности «пытали удачу в мириадах сочетаний музыкантов, поэтов, танцоров, которые появлялись в самых неподходящих местах – на тротуарах, на крышах, в тюрьмах и на пирсах… Фильмы проецировались на сетки, которые становились декорациями для танцев под музыку – которые так же легко могли быть прерваны поэтическими чтениями, так же как и танцы – показом фильма»[63]. Еще не так давно Джон Кейл вместе Ангусом МакЛизом работал над музыкой к фильму «Пламенеющие создания»; теперь же Пьеро Хеличер, один из исполнителей ролей в этой картине, а также самостоятельный режиссер, пригласил музыкантов для участия в показах его собственных кинолент – их устраивала Синематека Йонаса Мекаса. Так что первое значимое выступление группы состоялось в кинозале. Стерлинг Моррисон вспоминал: «В центре сцены находился киноэкран, а между экраном и зрителями в разных местах свисали покрывала. Они подсвечивались слайд-проекторами и лампами, а фильмы Пьеро проецировались сквозь них на экран. Танцоры и благовония кружились в едином вихре, звучала поэзия и песни, а в это время из-за экрана звучала странная музыка, которую исполняли Лу Рид, Джон Кейл, Ангус и я, а сам Пьеро играл на саксофоне»[64]. Летом 1965 года Falling Spikes (или это были The Warlocks?) пару раз выступали сводным ансамблем с группой The Fugs под наименованием The Cineola Transcendental Orchestra[61] в поддержку притесняемых властями Джека Смита и Пьеро Хеличера. Роль Хеличера и кинематографа в истории группы значительнее, чем можно предположить, и здесь стоит привести слова Стерлинга Моррисона: «Для меня путь внезапно стал понятным – я могу работать над музыкой, которая не похожа на обычный рок-н-ролл, потому что Пьеро создал для нас контекст, чтобы исполнять ее»[65].

Осенью 1965 года группа Рида и Кейла, наконец, обрела свое легендарное имя. Это случилось после того, как квартиру на Ладлоу-стрит навестил ее бывший обитатель Тони Конрад. Он принес с собой потрепанную книжку, которую, по его словам, нашел на тротуаре. На ее мягкой обложке были изображены садомазохистские атрибуты: хлыст, маска и угрожающий черный сапог на шнуровке. Книга представляла собой сомнительный бульварный роман, однако важнее было ее название: The Velvet Underground («Бархатное подполье»). Ассоциация с песней "Venus In Furs" была слишком явной, чтобы от нее отмахиваться, но дело было не только в ней. В Нью-Йорке 1965 года слово «андеграунд» ассоциировалось прежде всего с кинематографом. По словам Моррисона, название «было нами присвоено и сочтено подходящим не из-за садомазохистской тематики, а потому что слово «андеграунд» намекало на нашу связь с андеграундными фильмами и арт-кругами»[66]. Характерно, что свеженазванные The Velvet Underground впервые появились на телеэкранах в ноябре 1965 года в новостном сюжете под названием «Работа над андеграундным фильмом»: Уолтер Кронкайт знакомил потрясенных телезрителей со смелыми методами авангардного кинематографа на примере работы Пьеро Хеличера, снимавшего группу в своем фильме "Venus In Furs".

Было очевидно, что The Velvet Underground начинают привлекать внимание. Вскоре после телепередачи CBS свои услуги менеджера группе предложил Эл Ароновитц, известный музыкальный журналист и весьма активный деятель масскульта. Тот факт, что «Вельветы» получили предложение от человека, который лично познакомил The Beatles с Бобом Диланом, а Брайана Джонса – с Нью-Йорком, который был знаком с Билли Холидей и Джеком Керуаком, а также мог в любой момент позвонить Ахмету Эртегюну, говорил о том, что дела у группы налаживались. Ароновитц был полон решимости обеспечить The Velvet Underground стабильным концертным графиком. К сожалению, одновременно с этим решимость начинала убывать у Энгуса МакЛиза (который, как мы помним, жил по собственному календарю). Лу Рид вспоминал, что перкуссионист «задал интригующий вопрос. Он спросил: "Вы хотите сказать, что нужно будет приходить к определенному времени, затем начинать играть, а затем заканчивать?" Мы сказали: «Да». А он ответил: "Ну, я так не могу"». Засим группа потеряла своего необычного участника[62] – всего лишь за несколько дней до первого концерта, назначенного Ароновитцем. Нужно было срочно искать нового барабанщика. Однако судьбе было угодно, чтобы The Velvet Underground нашли барабанщицу.

Морин Такер задает ритм

Стерлинг Моррисон вспомнил о своем друге детства Джиме Такере, сестра которого, как он помнил, любила в свободное время играть на ударных. Лу Рид приехал в гости к Такерам, послушал игру сестры, и, поскольку выбирать не приходилось, 21-летняя Морин «Мо» Такер (Maureen Ann Tucker, род. 1945 г.) была принята в состав The Velvet Underground. Классический состав квартета был, таким образом, укомплектован. Мо, по ее собственным воспоминаниям, «всегда хотела играть на ударных»,[67] однако начала практиковаться как следует только в 19-летнем возрасте, ставя себе после работы пластинки Бо Диддли. Любимым драммером Мо был Чарли Уоттс, однако наибольшее влияние на ее стиль игры оказал нигерийский барабанщик Бабатунде Олатунджи[63]. Незадолго до приглашения «Вельветов» Морин играла в какой-то группе на Лонг-Айленде, однако решила покинуть свой коллектив после того, как гитарист группы, выступавший с ними на одном концерте, был застрелен прямо на сцене. Не исключено, что это сделал один из тех преступников и садистов, которых, по мнению Лу Рида, в изобилии рождала земля Грейт-Нека. К моменту, когда ее навестил Лу, Морин работала оператором электронно-вычислительных машин, однако от его предложения она не могла оказаться.

По всеобщим воспоминаниям, Мо Такер была (и во многом остается) такой же бесхитростной и надежной девушкой, как и ее простой и прямолинейный бит, ставший неотъемлемой чертой звучания The Velvet