Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

соратника Уорхола, посмотреть на группу под названием The Velvet Underground, которую она обнаружила в кафе «Bizarre». Маланга, статный красавец и танцор, отправился на концерт «Вельветов», захватив свой хлыст. Джерард вспоминал, как вошел в кафе под «свирепые звуки того, что по виду напоминало рок-н-ролльную группу, но на этом все сходство заканчивалось»[73]. Улучив момент, Маланга выскочил на танцпол и исполнил зажигательный танец с хлыстом, а на следующий день рассказал об удивительной группе Полу Моррисси. Тот пришел и впечатлился не меньше: во-первых, барабанщицей, похожей на мальчика; во-вторых, электрическим альтом Джона Кейла; и, в третьих, песней с названием «Героин»[74]. На следующий вечер в кафе «Bizarre» появился сам Энди Уорхол, а Джерард Маланга привел с собой певицу по имени Нико, которая недавно приехала в Нью-Йорк. Уорхол послушал группу, после концерта пообщался с музыкантами, восхитился андрогинной внешностью Мо Такер и сразу же нашел общий язык с Лу Ридом. Перед уходом Энди предложил «Вельветам» заглядывать на его «Фабрику» в любое время, и музыканты были заметно польщены этим предложением.

Получив приглашение самого Уорхола, The Velvet Underground почувствовали, что могут больше не утруждать себя утомительной и неблагодарной отработкой в «Bizarrre». Когда менеджер кафе пригрозил музыкантам, что если они еще раз сыграют "Black Angel’s Death Song", он выгонит их взашей, они восприняли это как приглашение. На следующий вечер «Вельветы» сыграли одну из самых убедительных версий «Предсмертной песни темного ангела» и были свободны. Про Эла Ароновитца они даже и не вспомнили.

Эл Ароновитц: «Поставил их на открытие слета высших школ в Нью-Джерси, а они первым делом сперли мой карманный микрофон. Они были просто торчки, мелкие жулики и пакостники. Большинство музыкантов того времени несло в душе великую идею, «Вельветы» же были полными мудаками. Просто мерзавцы» [75].

«Фабрика» и ее обитатели

Когда The Velvet Underground появились на «Фабрике», их ожидали сказочные предложения: Уорхол и Моррисси были готовы заключить с ними контракт, заниматься их делами, купить им новое оборудование и предоставить пространство для репетиций на «Фабрике». Однако на все хорошие новости была одна плохая: Пол Моррисси, считавший, что группе не хватает «визуального центра», решил «скрестить» их с Нико, имевшей вполне эстрадную внешность. Для «Вельветов», превыше всего ставивших свои художественные принципы, идея принять в свои ряды певицу была сильнейшим ударом. Тот факт, что они пошли на эту жертву, говорит только о том, насколько сильным был их трепет перед отцом поп-арта. Музыканты поставили единственное условие: их выступления будут проходить под вывеской The Velvet Underground & Nico. Таким образом, немецкая дива явным образом исключалась из состава группы.

Криста Пэффген (Christa Päffgen) родилась в 1938 году в Кельне, в состоятельной немецкой семье. Имея рост метр семьдесят восемь, она начала работать моделью еще в подростковом возрасте, примерно тогда же получила прозвище «Ни́ко» и высветлила волосы. В возрасте 16 лет она уже снималась для Vogue и Elle, затем перебралась в Нью-Йорк, где начала сниматься в телерекламе и стала получать небольшие роли в фильмах. К началу 1960-х она успела появиться в одном кадре с такими личностями как Марио Ланца и Жан-Поль Бельмондо, однако ее самой известной работой в кино стал фильм Феллини «Сладкая жизнь», где известный режиссер снял ее в роли самой себя (хотя она все время безбожно опаздывала на съемки). После романа с Аленом Делоном, от которого она родила не признанного отцом сына Ари, Нико решила покорять музыкальный Олимп. В 1964 году она познакомилась с Бобом Диланом, который подарил ей на память одну из своих лучших песен "I’ll Keep It With Mine", а в 1965 году завязала роман с Брайаном Джонсом. Гитарист «Роллингов» помог ей выпустить ее первый сингл "I’m Not Saying", в продюсировании пластинки принял участие Джимми Пейдж. Нико была весьма заметной и неглупой молодой женщиной с низким голосом, неисправимым немецким акцентом и своим собственным представлением о времени (что понял еще Феллини). «Вельветам» удалось сторговаться, что Нико будет петь не все, а только некоторые песни, однако им все же пришлось разучить ненавистную "I’ll Keep It With Mine".

«Фабрика» Энди Уорхола представляла собой большое пространство-студию, занимавшее целый этаж фабричного здания на 47-й улице Манхэттена. От Нижнего Ист-Сайда это было полчаса езды на метро. The Velvet Underground проводили на «Фабрике» целые дни. Они появлялись там в послеобеденное время, обсуждали планы и репетировали, а затем с наступлением вечера отправлялись на поиски приключений. Джон Кейл называл быт на «Фабрике» с 36-летним Уорхолом «лучшим детством, которое только может быть». Вместе с Энди и его пестрой компанией «Вельветы» погрузились в нескончаемую череду «фуршетов, презентаций, званых ужинов, вечеринок, ночных клубов, спектаклей и киносеансов. Мы летали по городу числом не менее десяти человек, а зачастую нас было двадцать. Мы не посещали вечеринки, а вторгались на них… Как только мы появлялись в чьем-то доме, то сразу оккупировали ванну для приема препаратов и устраивали рейд по шкафам в поисках бесплатной одежды. Это был праздник, который всегда с тобой[64]. Это было как внезапно оказаться в семье, и каждый получал удовольствие от компании любого другого, кто был рядом»[76]. В центре праздника неизменно был пассивный лидер – Энди Уорхол. Он всегда казался неуверенным, нерешительным и неопределенным; это был человек, который не умел давать интервью и отвечал «да» на все идеи, которые ему предлагали – не потому, что ему нравились эти идеи (казалось, что любые идеи для него не так уж важны), а потому, что ему нравилось, когда что-то происходило. Однако жизнь Уорхола состояла не только из увеселений – один из главных уроков, который он преподал Риду и Кейлу, заключался в следующем: если хочешь добиться успеха, надо работать.

Джон Кейл сперва отнесся к Уорхолу с подозрением: образованному валлийцу методы Энди поначалу казались профанацией и упрощением серьезных идей, с которыми он работал у Ла Монта Янга. Несколько позже Кейл сумел «разгадать» Энди и проникся к нему симпатией. «Это было очень счастливое, элегантное и радостное использование образов, и мне по-настоящему нравился юмор, который был во всем этом, – вспоминал Джон. – Энди был очень тихим, шаловливым персонажем, молчаливым и эффективным манипулятором. Но он был самым благотворным манипулятором из всех, что мне доводилось встречать. Он собирал вместе разрозненные элементы, и я за это его всегда уважал – ведь то же самое я пытался делать в музыке… От Энди я получил полное приятие моих действий и понимание того, как заставить их работать. Он был волшебным. Мне все казалось блистающим. Энди никогда не показывал темную сторону отчаяния»[77]. Еще большим восторгом по отношению к Уорхолу сразу же проникся Лу Рид; главным комплиментом из его уст было