Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны - Эрик Лор

13 декабря 1914 г. приказы о высылке приобрели поистине массовый характер. Главный начальник снабжений Северо-Западного фронта приказал переселить на восток всех подданных Австро-Венгрии, Германии и Османской империи из всех губерний Привислинского края (десяти губерний бывшего Царства Польского в составе Российской империи), освободив от этого лишь лиц славянского происхождения, которые оставались вне подозрений в шпионаже{410}. В течение следующих трех месяцев высшее военное командование издало ряд дополнительных приказов о полном очищении Волынской губернии и части Прибалтийского края от всех без исключения вражеских подданных, включая женщин и детей. Янушкевич неоднократно в письменной форме бранил командующих военными округами, примыкавшими к линии фронта, которые, как он считал, проявляли мягкость по отношению к вражеским подданным, и требовал, чтобы они выполняли все приказы о выселении в полном объеме и наказывали своих снисходительных подчиненных{411}.

Военные власти не только распространили высылку и интернирование вражеских подданных на все подконтрольные им обширные территории, находившиеся на военном положении, но и оказывали давление на гражданские власти с целью расширения подобных операций на районы глубокого тыла. Гражданские власти уже и сами подготовили для этого почву при помощи двух сентябрьских (1914 г.) циркуляров МВД, лишавших вражеских подданных прав судебной защиты по любому гражданскому иску, а также аннулировавших международные соглашения и конвенции о защите вражеских подданных. Кроме того, местным чиновникам было запрещено позволять вражеским подданным оставлять места проживания без письменного разрешения полиции[141]. 12 декабря 1914 г. Янушкевич писал командующему Петроградским военным округом, что «очищение» от вражеских подданных театра военных действий, включая и столицу империи, для обороны — дело первостепенной важности{412}. 20 декабря 1914 г. он приказал генерал-лейтенанту А.А. Маниковскому «очистить самым тщательным образом» стоверстную полосу вдоль побережья Финского залива, а также сложную цепь особых зон, поясов и полос внутри Петроградского района вдоль рек, вокруг оборонных предприятий и других стратегически важных объектов в столице и ее пригородах{413}. Янушкевич приказал не делать никаких исключений для высылаемых на основании социального статуса, славянского происхождения или по иным причинам{414}.[142] 7 января 1915 г. генерал К.П. Фан-дер-Флит расширил запретную зону, включив в нее всю Эстляндскую (Эстония) и Лифляндскую (Литва) губернии, большую часть Петроградской и части Новгородской и Выборгской губерний{415}.

В апреле 1915 г. под давлением военных властей Департамент полиции присовокупил к требованиям военных свою сеть охраняемых территорий по всей стране, включавших двадцати- и пятидесятиверстные запретные полосы по обеим сторонам железных дорог, вдоль морского побережья и некоторых рек, а также охраняемые участки вокруг сотен предприятий, работавших на оборону. Гражданским властям предписывалось выселять с этих территорий всех вражеских подданных, включая лиц славянского происхождения, женщин и детей. Если вражеский подданный появлялся в этих запретных зонах, он мог быть обвинен в измене и судим военным судом. По мере развертывания военных действий особые зоны расширялись, поглощая все новые прифронтовые территории{416}.

К лету 1915 г. приказы о выселении охватывали уже всех вражеских подданных без исключений, проживавших на большей части территорий, подконтрольных военным властям, и в особых зонах, а также всех мужчин призывного возраста данной категории по всей империи. Однако несколько влиятельных военных чинов считали даже эти меры недостаточными и настаивали на более экстремальной тактике, которую можно назвать «жесткой политикой» выселения. Например, «главноначальствующий над Москвой» князь Ф.Ф. Юсупов, в мае-июле 1915 г. руководивший высылкой нескольких тысяч вражеских подданных из Москвы, в докладной записке царю в июне 1915 г. резко критиковал недостаточность депортационной политики на территориях, управлявшихся гражданскими властями. Он предлагал создать сеть концентрационных лагерей, в которые должны были направляться все без исключения подданные враждебных государств (а также российские подданные с немецкими фамилиями) на время войны. И хотя его предложение не было осуществлено в масштабах империи, Юсупову было разрешено продолжать свою активную депортационную политику в пределах Москвы{417}. Весьма значимый доклад, предназначенный для использования в штабе Верховного главнокомандующего и выдержанный в духе «жесткой политики» выселений, гласил, что ни один германский или австрийский подданный не может считаться безвредным; проверять нужно всех, что будет крайне дорого и не принесет успеха. На фоне множества патриотических выступлений, требовавших спасать Родину без всяких компромиссов, записка утверждала, что единственно верным решением было поголовное выселение{418}.

Действительно, на протяжении первой половины 1915 г. добиться льгот на основании возраста или пола потенциального выселенца становилось возможным все реже. 21 июня Янушкевич отдал приказ о немедленном выселении всех вражеских подданных, независимо от пола и возраста, ранее получивших разрешение оставаться в стоверстной зоне вдоль линии фронта и в приграничных районах{419}. Военные власти стремились к максимально полному очищению подконтрольных им территорий от вражеских подданных и требовали от гражданских властей следовать их примеру в других местностях. На практике эта операция, включавшая выявление и выселение более полумиллиона постоянных жителей империи, оказалась гораздо более сложной и проблематичной, чем ожидалось, в основном из-за того, что в число «неприятельских подданных» попало большое число славян (чехов, поляков, словаков, сербов и других), требовавших освобождения от высылки. Но даже с учетом того, что многих представителей перечисленных национальностей было решено не выселять, депортация затронула значительную часть вражеских подданных, постоянно проживавших в Российской империи. Суммарную статистику определить довольно сложно, поскольку приказы о выселении отдавались самыми разными органами власти. Точные данные можно получить только из отчетов Управления начальника санитарной и эвакуационной части при штабе Верховного главнокомандующего, ответственного в том числе и за эвакуацию по железным дорогам. В них сообщается о четверти миллиона вражеских подданных, выселенных и помещенных под полицейский надзор в местах временного проживания в течение войны (см. таблицу 3).

1914 …… 68 000

1915 …… 134 000

1916 …… 41 278

1917 …… 11511

Всего …… 255 789

Эти данные включают лишь некоторое число из десятков тысяч, выселенных из Москвы, Петрограда и сети зон безопасности по всей стране. Они также не учитывают лиц, выехавших самостоятельно, чтобы избежать высылки под конвоем. Включая эти цифры, общее число вражеских подданных, депортированных или высланных за время войны, достигло приблизительно 300 тыс. человек. В это число не входят примерно столько же иностранных граждан гражданских специальностей, депортированных во внутренние губернии России с оккупированных территорий[143].

Таким образом, примерно половина из 600 тыс. вражеских подданных, зарегистрированных в качестве постоянно проживавших на территории Российской империи в 1914 г., были высланы, затем интернированы в лагеря или получили предписание поселиться в особо оговоренных местах под надзором полиции на время войны{421}. Большинство освобожденных от высылки имели славянское происхождение, тогда как выселение вражеских подданных — немцев, турок, венгров и евреев — было проведено с особой тщательностью. Например, к июню 1915 г. 14 890 вражеских подданных было выселено из Варшавы, а 7199 разрешено остаться, и почти все они были поляками{422}. Аналогично этому, к началу 1915г. около 10 тыс. подданных Германии и Австрии были высланы из Петроградской губернии; из оставшихся 3227 человек 1858 были славянами и еще 635 — гражданами нейтральных стран{423}. Губернаторы нескольких западных и южных губерний докладывали, что все до единого вражеские подданные немцы и евреи высланы{424}.

Хотя высылка и интернирование подданных враждебных государств начались в России раньше, чем аналогичные действия в большинстве других европейских стран, и превосходили их по масштабам, все же власти действовали в рамках принятых во всем мире изменений практики ведения войны. Уже 20 июля (12 августа) 1914 г. Франция объявила, что вражеские подданные должны покинуть страну в течение одного дня. В случае невыполнения данного распоряжения они должны были поставить полицию в известность о своем местонахождении, а проживавшие в укрепленных районах северо-западной части Франции в любом случае были обязаны выехать{425}. В Великобритании 3 (16) августа 1914 г. был принят Закон об ограничении прав вражеских подданных, обязавший их зарегистрироваться и запрещавший проживать в определенных районах или приближаться к почти сотне стратегически важных территорий, в основном в прибрежных зонах. Фактическое интернирование в обеих странах началось в середине 1915 г., к концу которого каждая интернировала около 50 тыс. вражеских подданных. Германия и Австрия начали аналогичный процесс через 4 месяца после начала войны. Число гражданских вражеских подданных в немецких лагерях для интернированных выросло с 48 тыс. в июне 1915 г. до 110 тыс. в октябре 1918 г. Даже такие удаленные от районов боевых действий страны, как Австралия, Бразилия и США, депортировали и интернировали значительное число вражеских подданных{426}. Главным аспектом, приводившим к активизации интернирования вражеских подданных во всем мире, стала взаимозависимость от действий других стран и реакция на них, и действия России здесь играли ключевую роль. Высылки были частью общей тенденции стирания грани между потенциальными участниками боевых действий и гражданскими лицами, а также усиления различий между «коренным» населением и иммигрантами, вызванных Первой мировой войной.